Рыцари былого и грядущего. III том - Катканов Сергей Юрьевич. Страница 9

Ведь в соответствии с современными правовыми системами европейских стран, личное признание обвиняемого может являться доказательством вины только в том случае, если согласуется с другими доказательствами по делу. А если других доказательств нет, нельзя осудить человека только на основании его личного признания. Если, скажем, человек пришёл в полицию и признался в совершении убийства, он должен доказать, что совершил убийство или хотя бы дать полицейским направления, по которым они сами смогут найти доказательства. Иначе этого человека просто прогонят из полицейского участка, грубо ругая за то, что он отвлекает занятых людей от дела. Право исходит из того, что у человека всегда может быть достаточно причин для самооговора.

Сколько в наше время били сталинского генерального прокурора Вышинского за то, что он назвал личное признание «царицей улик». Нормальному правовому мышлению кажется дикой и абсурдной даже мысль о том, что человека можно осудить на основании одного только личного признания. И то надо сказать, что на Вышинского наговаривают лишнего, а он на самом деле писал, что личное признание должно быть подтверждено всем комплексом доказательств по делу. Логично: если признание – «царица улик», значит должны быть другие улики, над которыми оно «царствует». А дело тамплиеров строится исключительно на личных признаниях при полном отсутствии каких-либо других улик.

Поставим себя на место современного следователя. Поступил донос, провели ряд оперативных мероприятий, в ходе которых донос получил некоторые косвенные подтверждения. Достаточно ли этого для санкционирования обысков и арестов? В принципе – да, достаточно. Обыски провели, подозреваемых заключили под стражу. А дальше что? Обыски вообще ничего не дали – абсолютно нулевой результат. Попытки найти свидетелей тоже ничего не дали – такие глупые и уклончивые показания, что можно и к делу не подшивать. Поискать свидетелей ещё? А бесполезно. В принципе не может быть не принадлежащих к Ордену свидетелей, если тамплиеры проводили свои капитулы в обстановке строжайшей секретности. До арестов ещё можно было попытаться кого-нибудь в Орден внедрить. Ну конечно же! Надо было послать в различные командорства Ордена с десяток агентов, которые заявили бы о своём желании вступить в Орден, и если бы им предложили отречься от Христа, так на одних только показаниях агентов можно было бы в высшей степени убедительно выстроить обвинение. Но эта возможность уже упущена, такая досада, угораздило же понадеяться на результаты обысков.

И что теперь? «Прессовать» арестованных? Это можно, но какой же дурак сознается, если любой из них хорошо знает, что у следствия против них ничего нет? Сознаются обычно тогда, когда знают, что следствие по большому счёту и без их признаний может обвинение состряпать, а так – смысла нет. Какое-то количество обвиняемых можно «закошмарить» и выбить из них «признанку», а что толку, если потом эту «признанку» будет нечем подтвердить? В общем, как не верти, а ребят придётся завтра отпускать. К такому выводу с абсолютной неизбежностью пришёл бы любой современный следователь.

Итак, с точки зрения современной, то есть вменяемой, правовой системы тамплиеров необходимо признать юридически невиновными, поскольку их вина юридически не доказана. Таков первый вывод нашего расследования.

Но! Это не обязательно означает, что они на самом деле невиновны. Не доказанная вина и доказанная невиновность – далеко не одно и то же. В суде невиновность не доказывают, но ведь мы не оправдательного приговора добиваемся, поздно уже. Мы ищем истину, а потому наша логика должна быть не только юридической.

Мало ли современные суды оправдали людей, чья вина ни у кого не вызывала сомнений, но она не была доказана? Итак, мы выводим вопрос за рамки правового поля и приступаем к поиску доказательств невиновности, отнюдь не будучи уверенными в успехе.

***

Едва влюбившись в тамплиеров, их новый поклонник вскоре уже приступает к поискам основного виновника гибели Ордена. Таков закон тамплиеромании – каждый обязан внести свой вклад в поиски «главного гада», с тем, чтобы заклеймить его позором на веки вечные. Выбор представляется довольно богатый: король Филипп, папа Климент, Гийом де Ногаре, Гийом Парижский в частности и святая инквизиция вообще, Орден святого Доминика, Орден госпитальеров. Мы никого не забыли?

Кто же из них больше всех виновен в разгроме Ордена Храма? Андрей Сиверцев, когда ещё только начинал знакомиться с историей Ордена, как и все неофиты, мучил себя этим вопросом. Потом он понял, что поиски виновных – занятие праздное, не сулящее никакого интересного результата. Искать надо причины, а не виновных, причины же не всегда имеют имя.

И всё-таки вопросы в связи с конкретными именами возникают. Если мы ищем ответ на вопрос, был ли Орден на самом деле виновен, нам должно быть интересно, что по этому поводу думал Филипп Красивый. Сам-то он был уверен в виновности Ордена, или этот вопрос его совершенно не интересовал?

Стало уже общим местом суждение о том, что король, испытывая хроническую нехватку денег, решил отнять их у тамплиеров, что и послужило главной причиной гибели Ордена. Это утверждение кочует из книги в книгу, как нечто само собой понятное и не подлежащее никакому сомнению. Но получается, что он решил запытать и сжечь ни в чём не виновных добрых христиан, только для того, чтобы их ограбить? Кажется, не все понимают, что столь серьёзное обвинение в адрес короля подлежит доказыванию, как и любое другое.

Не раз задавали вопрос: почему король напал на тамплиеров, а не на госпитальеров? И отвечали весьма уверенно: да просто потому что Тампль был гораздо слабее, чем Госпиталь. Не будем сейчас спорить с этим весьма сомнительным утверждением, и обратим внимание на саму постановку вопроса, из которой следует, что король имел логику грабителя с большой дороги – нападал на самого слабого, убивал и грабил. Но если у человека постоянно не хватает денег, это ещё не значит, что ради денег он готов на всё. Даже если он посылает людей на смерть и в результате получает деньги, это ещё не значит, что именно деньги были его главным побудительным мотивом. Конечно, такое подозрение появляется, но подозрение – ещё не есть факт. Короля обвиняют без прямых доказательств. Впрочем, нельзя проходить мимо косвенных доказательств. Король действительно имел склонность к силовому решению финансовых проблем.

В 1291 году были проведены массовые аресты ломбардцев, и в течение ближайшего десятилетия многие из них были подвергнуты конфискации имущества и изгнанию из Франции. В 1311 году все их товары и долговые обязательства были присвоены государством. Но тут нет ничего общего с процессом тамплиеров. Во-первых, ломбардцы были торгашами, то есть существами, презренными в глазах всего средневекового общества. Их едва терпели и не удивительно, что в какой-то момент перестали терпеть. Во-вторых, ломбардцы были иностранцами, и король, исходя из государственных интересов, просто обязан был покончить с их финансовым засильем на территории Франции, даже если бы его не интересовали деньги. Король разгромил сеть иностранной агентуры, да заодно уж и от денег не отказался. Что тут удивительного? Любое государство всегда стремится к присвоению ресурсов другого государства, никто и никогда не понимал национальные интересы иначе. В-третьих, ведь не было же казней ломбардцев, хотя иностранцев всегда легче казнить, чем своих. Тут Филипп как раз доказал, что склонен хоть и к силовому, но бескровному решению финансовых проблем.

История с ограблением евреев тоже ни мало не похожа на трагедию тамплиеров. В 1295 году евреев сенешальства Бокер силой заставили сдать свои лихоимные доходы и сообщить властям подробности своих сделок. Начиная с июня 1306 года шли аресты евреев, их собственность экспроприировалась, а сами они высылались из королевства. Об этом любят писать, только мало кто вспоминает о том, что тогда в Париже был публично сожжён целый воз талмудической антихристианской литературы. Итак, евреи были врагами Христа, и вот их-то вина была как раз полностью доказана наличием той самой литературы, изымавшейся в изобилии. Если вся государственность строится на вере христианской, то, наверное, не очень удивительно, что казну пополняют за счёт конфискации имущества врагов христианства? И опять же, заметьте, в Париже сжигали еврейские книги, но не самих евреев, а вот уж кого можно было казнить, ничего не опасаясь.