Рыцари былого и грядущего. Том I (СИ) - Катканов Сергей Юрьевич. Страница 41

Да, Бернар восхищался ими, когда писал: «Они живут, словно братья, в радостном и трезвом обществе. Дабы не было никакого недостатка в их евангельском совершенстве, они селятся совместно, одной семьёй, заботясь о том, чтобы сохранить единство духа. Можно сказать, что всё их множество имеет одно сердце и одну душу. Они носят бремена друг друга, исполняя тем самым закон Христов. Чудесным и небывалым образом представляются они кроче агнцев и в то же время яростнее львов. Воистину, нет у них недостатка ни в монашеской мягкости, ни в воинственной мощи. Это избранные войска Божии, набранные Им со всех концов земли».

Да, воистину, Орден Храма сам по себе — немыслимое и неслыханное чудо! Некие люди поставили перед собой фантастическую задачу: стать смиреннее овечек и яростнее львов одновременно. Да ведь это и есть христианство. Наша немыслимая и невероятная вера ставит перед нами совершенно неосуществимые задачи. Значит, идея Ордена отражает самую душу христианства. Отражает настолько точно, что даже многие церковные иерархи не узнали в зеркале Ордена Храма собственную веру.

Французский историк де Фурман в 1864 году писал: «Орден тамплиеров вобрал в себя всё самое великое, благородное, светлое на земле». Режин Перну подчеркивал шокирующую революционность рождения Ордена, описывая «образ тамплиера, воина-монаха, для которого сам Бернар Клервосский составил Устав, порывающий со всем, что христианский мир знал до этого и возносящий рыцаря до уровня монашеского идеала».

Теперь Андрей читал религиозную часть тамплиерского Устава, как настоящую поэму. Устав обращался к рыцарям, словно родной отец: «Вам, почтенные братья, весьма следует, презрев блеск настоящей жизни и страдания вашей плоти, пренебречь сим бурным миром ради любви к Богу. Пусть никто после божественной службы не побоится идти на битву». «Каждый брат Храма должен знать, что превыше всех его обязанностей есть его долг служить Богу». «Вы, чьё главное желание состоит в том, чтобы слушать заутрени и остальные службы, согласно канону.»

Эти простые фразы говорили не только о высоком уровне религиозного сознания тамплиеров. Из Устава следовало, что тамплиеры — не рыцари-монахи, а монахи-рыцари. В этом случае от перемены мест слагаемых сумма могла сильно измениться. Ведь одно дело — рыцарь, который решил принять монашеские обеты, а другое дело — монах, который решил взять в руки меч. Рыцарь мог не иметь денег, не общаться с женщинами и беспрекословно выполнять приказы, но чисто монашеский уклад жизни мог оставаться для него совершенно нестерпимым. В миру такой рыцарь мог быть образцовым христианином, но до монаха-тамплиера тут ещё очень далеко, потому что уклад жизни в Ордене был монашеским.

Вот как, согласно Уставу, строился обычный день тамплиеров, если не было боевых действий. В 4 утра они шли к заутрене, после чего, проверив лошадей и сбрую, снова отправлялись в постель. Завтраку предшествовали братские молитвы, а сам завтрак, как и все прочие приёмы пищи, проходил при общем молчании и всегда сопровождался чтением Святого Писания вслух. Днём, в половине третьего, совершалась полуденная служба, а после ужина в 6 часов — вечерня. Спать братья отправлялись после ещё одной службы — повечерия.

Многим было бы куда легче заниматься самой тяжёлой физической работой, чем выстаивать по четыре службы в день. Казалось бы, проводить время в храме — неутомительно и необременительно, но человек, который прямо из мирского болота угодил в непрерывную череду богослужений быстро убедится в обратном.

Как-то Андрей ездил в Троице-Сергиеву Лавру и решил поговорить с одним монахом, задав ему обычный вопрос полуверующего мирянина: «По какой причине люди уходят в монастырь?».

Монах ответил коротко и непонятно, но странным образом Андрей вот уже много лет помнил этот ответ дословно: «Причина может быть только одна — любовь к Богу. Без этого в монастыре не выдержать и недели».

Что такое любовь к Богу? Некая расплывчатая абстракция. Как можно любить того, кого не знаешь? Ссылаться на такие туманные и неконкретные понятия — значит уходить от прямого ответа. Так Андрей думал тогда. Но сейчас он почувствовал на себе, как сильно Бог любит его, блудного сына. Он просто ответил Богу взаимностью. И ему захотелось почаще бывать на богослужениях, как хочется побольше времени проводить в общении с заботливым, мудрым и любящим отцом.

Сейчас для Андрея одно только расписание тамплиерских богослужений послужило достаточным доказательством того, что тамплиеры были не просто благочестивыми христианами, а истинными монахами. Иначе они не смогли бы выдержать этот ритм жизни. Насколько наивно полагать, что храмовники «лишь прикрывались религией». Люди безразличные к религии, оказались бы не в состоянии «прикрыться» четырьмя богослужениями в день. Тем более нелепы обвинения тамплиеров в сатанизме. Для нормального сатаниста даже несколько слов христианской молитвы, произнесённой в его присутствии, равнялись бы пытке раскалённым железом.

Тамплиерам, которые во время боевых действий не могли посещать богослужения, Устав предписывал каждую из церковных служб заменять определённым количеством молитв «Отче наш». В случае смерти одного из храмовников каждому брату вменялось прочесть за погибшего сто раз «Отче наш». А если учесть, что боевые потери тамплиеров были огромны, так получается, что именно в боях каждый из них молился практически непрерывно. Тамплиеры гораздо больше времени разговаривали с Богом, чем друг с другом. Потому и любили друг друга гораздо сильнее, чем родные братья.

Походные условия жизни тамплиеры отнюдь не считали поводом отдохнуть от богослужений, так же как и мы никогда не считаем путешествие удачной возможностью отдохнуть от еды. Богослужение для них было духовной пищей, без которой они не могли прожить и дня. Когда они разбивали походный лагерь то, прежде всего, определяли место для часовни. Лагерь разбивали по кругу вокруг часовни по команде: «Располагайтесь, сеньоры братья, во имя Божие».

О таком воинстве, как тамплиеры, современная эпоха и мечтать не может. Сколько сил и средств тратят сейчас «цивилизованные государства» на психологическую реабилитацию своих солдат после войны! К тому же эта реабилитация чаще всего не даёт результатов, прошедшие через большую кровь психопаты и неврастеники так и не могут избавиться от кошмаров. Они сами становятся кошмаром мирного общества, их сознание, искалеченное войной, оказывается неспособным адаптироваться к мирной жизни. Почему? Да потому что любая война вызывает глобальную концентрацию тёмной, негативной энергии, жуткие импульсы которой калечат души, как пули — тела. Проще говоря, это сверхконцентрация ненависти, которая сама по себе калечит и убивает. Но воины, даже на поле боя не прерывающие общение с Богом, имеющие навык непрерывной молитвы, облекают душу в своего рода энергетический панцирь. Они имеют защиту божественных благодатных энергий. Приветствуя перед боем «Бога — Святую Любовь», они сражаются без ненависти, а потому остаются неуязвимы для разрушительных импульсов ненависти, которую испытывает к ним враг.

Так вот в чём, оказывается секрет неслыханного боевого мужества тамплиеров! Они шли в бой, имея такое особое состояние души, какое обычный воин и представить себе не мог. Они испытывали счастье полного самоотречения, которое даёт человеку только истинная любовь. Вот в чём был смысл их боевого клича: «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу». Ничего для себя — всё для Бога. Во имя Любви умирать легко.

Страшные картины войны, так же как и всем остальным, терзали им души и причиняли острую боль. Они даже больше других страдали, видя растерзанные тела, панцири врагов, облепленные кишками друзей, обгорелые трупы и прочие кошмары войны. Но, испытывая ужас, они не сходили с ума, не становились кровавыми маньяками. Конечно, их души тоже были подвержены разрушительному влиянию концентрированной ненависти, но ровно настолько, насколько несовершенна и слаба была их молитва.

Каждый тамплиер понимал: если его мучают кошмары, если у него начинаются нервные срывы или его душу охватывает состояние мрачной подавленности — значит он плохо молился, дремал во время богослужения, просил Божьей помощи лишь языком, а не сердцем и поэтому его «энергетический панцирь» стал пробиваемым, уязвимым. Значит надо искренне покаяться во грехах, соединиться со Христом в таинстве Святого Причастия и впредь молиться поусерднее.