"Фантастика 2024-120". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович. Страница 21

— Врагов себе заводишь… — монотонно пробубнил мне в подмышку приятель, — Меня на какую-то гнусь подписываешь…

— Вот чего ты дурной такой, — пожаловался я, таща костлявую тушку дальше, — Вот смотрите, Константин, свет Георгиевич, вот мы идём такие, а навстречу нам мальчиш-кибальчиш с насквозь низкой родословной. И у него, у этого парня, за спиной мешок с миллионом рублей… что бы ты сделал?

— Прикопал бы его, — вяло, но честно, ответствовал мне блондин, — Ну миллион же! Точнее, ты бы ограбил и прикопал. А я бы за молчание взял бы половину.

— Интересного ты обо мне мнения, — хмыкнул я, — Ну не суть. А важно то, что не было тебе интереса кто он, откуда, где учился, зачем идёт… так?

— Ежу понятно, — слегка отдохнувший и посвежевший на вечернем воздухе пацан уже самостоятельно начал перебирать ногами, — Нет, если бы мы его догоняли и можно было бы незаметно оглушить там, скажем, то, конечно, оглушили бы. Но он же навстречу, он наши лица видит…

— Короче, смысл в миллионе, — оборвал я самостоятельно встающего на кривую дорожку бедного отпрыска очень богатого графа, — Так вот, Костя, твоя внешность для наших классных девок — это тот же мешок с миллионом! Им глубоко насрать на носителя и его глубокий внутренний мир! Как…

— Не продолжай, — кисло отозвался Азов, — Как моей маме…

— Я хотел сказать — как клиенту на настроение шлюхи… или наоборот, но и так тоже неплохо.

В прошлой жизни я точно не был профессиональным ходоком по кабакам, поэтому мы с юным блондином лишь изобразили попойку, действительно купив в одном из кабаком бутылку недорогого вина. Засев в парке и любуясь гуляющей молодежью, мы как-то незаметно для себя употребили этот жалкий пузырь на двоих, а затем еще до полуночи вернулись в общежитие, старательно сохраняя расхристанный и затрапезный вид.

Всё это время я старательно втолковывал юному аристократу, что тот идеальный образ «розы с шипами», который он создал в своей голове — говно собачье, которое стоит немедленно вытряхнуть. Нельзя быть внешне сладким пусечкой и ожидать, что все будут обращать внимание на внутреннее содержание, поэтому, нужно подать себя иначе. Злобным, мстительным, порочным, отмороженным — кем угодно и как можно более далеким от того образа, который настойчиво культивировала в своих мечтах шикарная, но не очень умная маман Константина. Последнее я, естественно, вслух не говорил, но парень, кажется, и сам о многом догадывался.

А вот на следующий день нам пришлось столкнуться с целым табуном злых одноклассников, подогретых гадким русоволосым Ренеевым и почти бессонной ночью от гудящих из-за упражнений энергетических каналов. Что Костя, что я, расслабленные винищем, продрыхли до утра просто замечательно, и это тоже легло в копилку утренних претензий.

— Азов и Дайхард соизволили пренебречь упражнениями и вместо этого ушли кутить! — разглагольствовал лидер класса, указывая на нас обвинительным жестом, — Более того, иноземец соизволил прогулять все занятия обычного толка! В первый же полноценный день учебы! Вопреки моим советам и увещеваниям!

Парни, как и полагается сильному полу, проявляли незаинтересованность и легкий налет зависти, девушки же, наоборот, скопившись, обливали меня (и только меня), тоннами презрения, а валяющемуся головой на парте Константину, изрядно утомленному учебой, доставались взгляды сожаления. Накал события рос, Юрий разглагольствовал всё больше, а я за этим вяло и молча наблюдал. Как, впрочем, и вторая носительница разумного гримуара, не вмешивающаяся в общую дискуссию, а злобно пялящаяся в учебник.

— И че? — наконец, выдал я блестящий остроумный экспромт, когда раздухарившийся лидер наконец заткнулся (завершил свою блестящую речь остроумным вопросом «доколе?!» и тыком пальцем в меня).

— В смысле?! — взвился не на шутку раззадоренный парень при поддержке окружающих его девчонок.

— В полном, — зевнул я, сознательно выводя их из себя, — Мы с Азовым как-то подвели класс? Не явились на занятия, не выполнили взятые на себя обязательства или еще что? С какой стати вы, уважаемые одноклассники, суете нос в то, как мы проводим свое свободное время?

— Ты издеваешься надо мной, Дайхард? — славянское лицо Ренеева побагровело, а в голосе проскользнули по-настоящему опасные нотки.

Ну вот, только этого не хватало. Только поезд уже ушел.

Я встал с места, приняв серьезный вид.

— Предлагаю вам, господин Ренеев, перед тем как продолжить обливать домыслами своих одноклассников, сначала громко и внятно назвать те пункты Академического Устава, которые они нарушили! — отчеканил я, встав в трех шагах от злого старосты.

Классическая молодежная тупость. Княжич вцепился в возможность подраздуть свой авторитет первым же подвернувшимся способом, я это ему позволил, но вот остановиться вовремя он не смог. Услышав мой ответ, он разозлился еще сильнее.

— Я, господин Дайхард, говорю о элементарных правилах, приличествующих любому достойному человеку благородных кровей! — сделал он шаг вперед, — Я говорю о том, что вы бросаете тень на наш класс! Я…

— Довольно, господа! Всем рассесться по местам! — резкий выкрик от двери заставил меня поперхнуться словами, которыми я уже всерьез собирался проехаться по задиристому петушку. Не так чтобы совсем, но, как говорится, в присутствии стольких тушек прекрасного пола даже дуля готова стать смертельным оскорблением…

— Я сказал — всем на свои места! Немедленно! — надавил голосом Фурио Медичи, входя в класс всей своей взъерошенно-небрежной персоной, — Вас это касается особо, господин Ренеев!

Пока лидер шел к своей парте, итальянец небрежно, одним движением, запрыгнул задом на преподавательский стол. Внимательно осмотрев присутствующих, даже поднявшего рожу от парты Азова, Фурио ухмыльнулся, а затем начал:

— Прежде чем я начну разбирательство между студентом Дайхардом и лидером класса Ренеевым, у меня есть вопрос ко всем вам! Внимание! Почему такой важный предмет как общую теоретическую подготовку ведет у вас итальянский барон, а не один из заслуженных и уважаемых ветеранов-ревнителей, которых у Руси в достатке? М?

Рук не поднялось, но итальянец вовсе не собирался ждать более нескольких секунд. Вскочив со стола, он, заложив руки за спину, начал расхаживать в знакомой уже манере и повествовать:

— Потому что, молчаливые мои студенты, вы все — дети весьма влиятельных людей! Иначе бы просто не смогли бы себе позволить гримуары стоимостью с мое баронство! А знаете, что делают весьма влиятельные люди, отдавая своих детей обучаться ремеслу ревнителя…?

И вновь тишина.

— Они совершают охренительную ошибку, полагая, что вы, господа, должны стать рыцарями! Джентльменами и леди, как любят выражаться англикане! Изящными, куртуазными, образованными… закрывателями порталов! Отнюдь!

Медичи встал, щелкнув каблуками о паркет пола, его взгляд из наигранно-веселого стал мрачным и предрекающим.

— Вы станете солдатами, — внушительно произнес он, — Убийцами. Охотниками. Или умрете. Мне тридцать девять лет. Из моего класса, очень неплохого, смею вас уверить, лишь двое дожило до моего возраста. Бароном стал я один. Присутствующие здесь прекрасные леди, уверенные, что им нужно знать только как закрыть портал, а что всё остальное сделают солдаты и сопровождение? Они все умрут, если не потеряют эту уверенность. Будучи изнасилованными, сожженными заживо, запытанными и сожранными. Будьте уверены!

— Что за чушь! — вскочил с места юноша с иссиня-черной гривой волос, сверкая янтарными глазами, — Это нелепость!

— Заткнитесь, господин Молинов! — моментально взбесившись, рявкнул Фурио, — Шутки кончились! Меня лично пригласил император Петр, обеспокоенный тем, что выпускники Московской академии слишком много времени уделяют на светскую жизнь, тем самым катастрофически увеличивая свои шансы сдохнуть на первых порталах! Он пригласил меня именно потому, что мне, барону Медичи, с самой большой горы Аппалачей плевать на мнение ваших мам, пап и прочего родственного барахла, пытающихся еще несостоявшегося убийцу обрядить в шелка царедворца! А чтобы вы так гневно не кривили рожу, Молинов, вот вам та горькая правда, о которой вам и вашим родителям не сообщают — лишь половина ревнителей встречают свое двадцатисемилетие! В лучшем случае половина! Это мировая статистика! Ми-ро-ва-я! Сколько вам тут?! Восемнадцать? Девятнадцать?! Половина из вас будет гарантированно мертва через десяток лет! И моя задача — вбить вам мозгов достаточно, чтобы потерь была всего лишь половина!