Параллельный вираж. Следствие ведёт Рязанцева - Касаткина Елена. Страница 19

— Если оба преступления совершены одним и тем же лицом, в чём я лично очень сильно сомневаюсь, то это должен быть кто-то из местных.

— Ванда сказала, вернее, камни ей сказали, что он среди нас. Нас — значит, он среди отдыхающих.

— Лен, ты себя слышишь? Какие камни? Нельзя на этом строить подозрения, я уж не говорю об обвинении.

— Не веришь — и не надо. Но я не брошу это дело. Я, как и Виталий, чувствую себя виноватой в гибели Гули. Я отпустила её одну и я всучила ей этот чёртов буклет, будь он проклят! И зачем я вообще пошла в эту библиотеку?

— Надеюсь, ты не собираешься обвинить ещё и Бродского? — хмыкнул Вадим и зевнул.

— Очень смешно. — Лена выдвинула ящик тумбочки и достала книгу. — Пойду сдам.

— Во, правильно, а я посплю малость.

Лена осуждающе посмотрела на Вадима.

— Что?! В горы нельзя, поспать хоть можно?

— Ладно, дрыхни. — Она накинула на плечи палантин и вышла.

Спустившись на первый этаж, Лена остановилась у колонны фойе. Сквозь стеклянную дверь библиотеки легко просматривалась идиллическая картинка. Марь Сана в строгом деловом кардигане и длинной юбке «годе» стояла у стеллажа и укладывала книги на полку. Одной рукой она придерживала стройный ряд фолиантов, другой брала книги из стопки, которую ей подавал Австралопитек. Подхватывая очередной томик, библиотекарша поворачивала к своему помощнику одухотворённое лицо и прицельно стреляла в него влюблёнными глазками. Сцена показалась Лене несколько интимной, и она даже подумала было уйти, но неожиданно Австралопитек громко чихнул, разрушив деликатность ситуации. Улучив момент, Лена дёрнула дверь библиотеки.

— Здравствуйте, Мария Александровна!

Лицо обернувшейся библиотекарши вытянулось в гримасу разочарования.

— Здрасти, — процедила сквозь зубы Марь Сана.

Лена сделала вид, что не замечает недовольства, вызванного её нежданным появлением, и одарила «австралопитека» приветственным кивком и нежной улыбкой.

— Здравствуйте, Леночка! — обрадовано закивал в ответ Австралопитек.

— Я вот тут… — Лена протянула томик Бродского. — Сдать хочу.

— Вообще-то у меня технический перерыв. — Библиотекарша скривила тонкие губы. — На двери же написано.

— Ой, простите, а я и не заметила, — Лена продолжала смотреть на Австралопитека, всё больше раздражая влюблённую женщину, и делала это намеренно, хотя сама не понимала зачем.

Лицо Марь Саны покрылось бурыми пятнами ревности.

— Положите на стойку, я потом с вас спишу. А сейчас мы заняты. — На слове «мы» Марь Сана сделала многозначительный акцент.

Лена сжала в руке томик Бродского. Ей стало стыдно. Зачем она злит несчастную женщину? Из зависти? Почувствовала витающие в воздухе флюиды влюблённости и вспомнила про свои преданные чувства и разрушенные отношения?

Захотелось загладить вину.

— Может вам нужна помощь? Давайте я расставлю книги…

— Не надо! — нервно отреагировала Марь Сана. — Мы как-нибудь сами.

— Ну а почему нет, Мариша? — одарил библиотекаршу порцией нежности Австралопитек. — Ещё одни руки не будут лишними, — протянул стопку в сторону Лены. — Поможете раненому бойцу?

Из-под груды книг виднелась белая марлевая повязка.

— Нет уж, — библиотекарша выхватила книги из рук помощника и грохнула их на полку. — У меня особый порядок, я не могу доверить это дело постороннему лицу. А если вы, Леонард Леонидович, устали — то передохните вон там — в кресле под монстерой.

Обстановка накалялась и грозила вылиться в конфликт. Не ожидавший столь бурной реакции «австралопитек» казался растерянным. В этом случае сгладить неловкость можно было лишь переключив внимание.

— А что с рукой? Вы поранились?

— Шёл, упал, очнулся — гипс… — Пошутил «австралопитек» и виновато посмотрел на Марь Сану, но наткнулся на ледяной взгляд. — Всё, всё, ухожу под монстеру.

— Вы книгу будете сдавать? — Библиотекарша прошла к столу и стала перебирать сухими пальцами карточки в ящике. — Как вас?

— Рязанцева, номер триста семь. — Она хотела положить книгу на стол библиотекарши, но заметила рядом с картотечным ящиком листок. Даже в перевёрнутом виде листок не оставлял сомнений — это и есть портрет предполагаемого убийцы Гульшат Котёночкиной. Под надписью «Внимание, розыск!» бесформенным пятном расплывалось серое лицо с невнятными очертаниями глаз, носа и растянутой дугой губ. Особо выделялись густые чёрные брови из-под натянутой на лоб шапочки.

— Откуда это? — хмуро спросила Рязанцева.

— Администратор принёс.

— Почему вам?

— Потому что скотч и ножницы у меня, и все объявления я вывешиваю.

— Так почему не вывесили до сих пор? — Лена строго посмотрела на Марь Сану.

— Ну я собиралась… — библиотекарши бросила испуганный взгляд на Австралопитека. — Хотела книги разложить и потом…

«Объявление о техническом перерыве повесить успела…» — зло подумала Лена. — Я вижу, у вас ксерокс… — Она обогнула стойку и подошла к железному столику, на котором стоял копировальный аппарат. — Мне нужна копия, а лучше несколько. Можно?

— Пожалуйста, — миролюбиво ответила библиотекарша и снова посмотрела на австралопитека. — Только в розетку включите.

Старый аппарат натужно гудел, недовольно шипел, возмущённо заглатывал чистые листы и с отвращением выплёвывал грязно-серые оттиски чужой физиономии.

Лена выключила ксерокс и вернула оригинал библиотекарше.

— Вам это лицо никого не напоминает? — спросила, складывая копии стопкой.

Марь Сана натянула на нос очки и вперила близорукий взгляд в листок.

— Не знаю, вроде нет.

— Вы здесь давно работаете, отдыхающих каждый день видите. Посмотрите внимательно. Может, раньше?..

— Но у меня плохая память на лица…

Лена оглянулась. Австралопитек, опустив голову, натягивал рукав свитера на забинтованную кисть. Вид его казался обиженным и сердитым одновременно.

— А вы?

— Нет.

Глава шестая

Лена захлопнула дверь и, сбросив тапочки, вошла в комнату. Вадим полусидел на кровати, обложившись подушками, и перебирал в телефоне фотографии.

— Я думала, ты спишь. — Лена плюхнулась рядом.

— С вами поспишь! — недовольно буркнул Вадим.

— С кем это — с нами?

— С тобой, хлопающей дверью, в первую очередь…

— А во вторую?

— Только засыпать начал, Макс позвонил.

Мир предательски дрогнул и поплыл перед глазами цветными разводами копии картины Айвазовского. Нереальность происходящего усиливалась мощью разбушевавшейся стихии, которая обрушилась на неё девятым валом.

— Макс? — выдавила из себя хриплым голосом. Сердце колотилось бешеным ритмом. — Опять?

— Ага, звонит чуть ли не каждый день.

— Зачем? — Голос сорвался.

— Узнать, как дела? Я ему рассказал, что тут случилось, надеюсь, ты не против?

Она смотрела на картину, на тени от полуприкрытых жалюзи, расчертивших стену узкими полосками светлого и тёмного, и вязла в затуманенности собственного сознания. «О, Макс! Произошедшее почти вытеснило мысли о тебе».

— Ты что-то спросил?

— Говорю, ты не против, что я Максу всё рассказал.

— Что всё? — Она почти не слышала его, вернее слышала, но тут же забывала начало фразы, и это сбивало с толку.

— Ну, про убийство. — Он приподнялся и заглянул ей в лицо. — Эй, ты чего? Тебе плохо? Ты чего так дышишь?

— Как? — В горле пересохло.

— Тяжело.

— Я бежала по лестнице.

— Зачем?

Она сделала над собой усилие, оторвала взгляд от стены и протянула ему стопку копий.

— Вот. Это фоторобот.

Вадим перелистал страницы.

— Куда столько?

— Пригодится. — Она встала, прошла к тумбочке, налила из графина в стакан воды и выпила взахлёб. Это помогло унять дрожь и восстановить дыхание. — У меня есть первый подозреваемый.

— Ого! Ты кого-то узнала в этом фотороботе?

— Фоторобот ни при чём. — Вернулась к кровати, села. — Там в библиотеке… Я тебе не рассказывала… Ещё в первый раз… Я познакомилась с австралопитеком.