Советские партизаны. Мифы и реальность - Пинчук Михаил Николаевич. Страница 10

Ой ли? Неужели НКВД действительно выпустило «партизанское движение» из рук и безропотно передало другому органу?

«Представители органов государственной безопасности принимали также непосредственное участие в работе Центрального и местных штабов партизанского движения. Так, пять из шести фронтовых штабов партизанского движения возглавили именно чекисты (выделение мое. — М.П.). Заместители командиров партизанских формирований по разведке, как правило, были сотрудниками госбезопасности». (Там же).

Тогда зачем вообще создавались все эти центральные и местные штабы, если руководство по-прежнему находилось фактически в руках НКВД? Попробуем разобраться.

Главный «партизанский стратег» Страны Советов — Пантелеймон Пономаренко.

Совершенно очевидно, что при организации партизанских действий в интересах регулярных войск невозможно было обойтись без центрального штаба — стратегического и оперативного органа руководства партизанскими силами. Он должен был дислоцироваться на территории, недосягаемой для противника, располагать средствами связи с подчиненными ему формированиями, иметь широкие возможности по обеспечению партизанских отрядов кадрами специалистов, вооружением и техникой, средствами их доставки и т. д.

Представители высшего военного командования пришли к выводу о необходимости создания централизованного руководства партизанскими силами страны. Так, 24 мая 1942 года командующий артиллерией РККА, заместитель наркома обороны генерал-полковник Н.Н. Воронов обратился к Председателю ГКО И.В. Сталину с предложениями о создании единого центра по руководству партизанскими и диверсионными действиями. Сущность предложений Воронова сводилась к следующему:

«Создать единый центр по руководству партизанской борьбой в виде партизанского фронта с командующим фронтом и его штабом (таким командующим стал маршал Клим Ворошилов — М.П.); командование партизанского фронта подчинить непосредственно Ставке ВГК; во всех фронтовых объединениях регулярных войск иметь оперативные группы по руководству партизанскими действиями.

Кроме того, заместитель наркома обороны вполне обоснованно предлагал наиболее крупные партизанские формирования обеспечить радиосвязью с опергруппами фронтов, а также изменить тактику партизанских действий, от крупных отрядов перейти к действиям многочисленных мелких неуязвимых групп и отрядов» (Там же, с. 19).

Да, на бумаге гладко. Но не все так просто как кажется. Любой крупный штаб, предназначенный для руководства боевыми операциями, должен иметь в своем составе следующие управления:

— оперативное;

— разведывательное;

— боевой подготовки;

— связи;

— военно-транспортное (включая инженерную службу);

— снабжения;

— административное.

Имелись подобные структуры и в Центральном штабе партизанского движения:

«Вначале в структуру ЦШПД входили командование, секретариат и отделы: оперативный, информационно-разведывательный, подготовки партизанских кадров, материально-технического обеспечения и общий» (Там же, с. 20).

Только кто возглавлял эти основные отделы?

«ЦШПД и фронтовые штабы создавались по принципу представительства. В состав руководства Центрального штаба партизанского движения были введены: от ЦК ВКП(б) П.К. Пономаренко, назначенный начальником ЦШПД, его заместителями: от НКВД СССР — нарком внутренних дел УССР В.Т. Сергиенко, от Разведуправления НКО — генерал Т.Ф. Корнеев» (Там же).

П.К. Пономаренко в компании партизанских командиров. Обратите внимание — все они офицеры в воинской форме.

То есть, наряду с «комиссаром» Пономаренко главные роли в ЦШПД играли чекисты Сергиенко и Корнеев. Тут нужно учесть, что «зиц-председатель» Пономаренко совмещал сразу две подобные должности — помимо ЦШПД, он возглавлял еще и Белорусский штаб партизанского движения. Естественно, что фактически осуществлять руководство боевыми операциями он не мог, даже если бы умел. Если перебрать ближайших коллег Пантелеймона Кондратьевича по БШПД, то картина получается следующая.

Из 14 человек, занимавших в БШПД высшие руководящие должности, 10 являлись партийными чиновниками аппарата ЦК КП(б)Б разного уровня (П.К. Пономаренко, П.З. Калинин, И.П. Ганенко, И.М. Дикан, В.И. Закурдаев, И.М. Карлович, И.А. Крупеня, И.И. Рыжиков, А.С. Шавров, Г.Б. Эйдинов).

Лишь четверо руководителей БШПД к началу войны были военнослужащими. При этом А.Ф. Бардадын являлся военным комиссаром отдельного саперного батальона 229-й стрелковой дивизии Западного фронта, а до мобилизации он также подвизался на партийной работе.

И.Н. Артемьев, военинженер 1-го ранга, служивший в свое время в Разведывательном управлении Генштаба РККА, был специалистом по связи, в БШПД он отвечал за организацию радиосвязи с партизанскими отрядами и группами, а также за подготовку и направление в тыл противника радистов и радиооператоров.

Бывший старший помощник начальника оперативного отдела штаба Западного особого военного округа (позже — Западного фронта) подполковник А.А. Прохоров связался с «партизанами» почти случайно: в апреле 1942 года командующий Западным фронтом Г. К. Жуков преобразовал группу офицеров разведотдела штаба фронта, занимавшуюся организацией партизанских действий в полосе Западного фронта, в специальное отделение. Руководить этим отделением и назначили А.А. Прохорова.

Наконец, бывший помощник начальника оперативного отдела 330-й стрелковой дивизии 10-й армии Западного фронта А.А. Архангельский получил новую должность (помощника начальника оперативного отдела Западного штаба партизанского движения) после ранения и излечения в госпитале.

Словом, не только ЦШПД, но и БШПД являлись, по сути, совещательными органами, мало влиявшими на организацию партизанского движения в тылу врага.

Но зачем Сталину потребовались все эти вывески под названиями ЦШПД, БШПД и прочими? Зачем, если, как и прежде партизаны фактически находились под контролем Наркомата внутренних дел?

Во-первых, события 1941 года наглядно показали, что НКВД в рамках текущего военного конфликта решает слишком много разных задач и сконцентрироваться на организации партизанской деятельности не может. Поэтому для разгрузки ведомства Берия были созданы все эти «штабы», которые напичкали сотрудниками НКВД.

Во-вторых, Сталин, объявивший войну народной, и пропагандировавший народный подъем в тылу врага, прекрасно представлял себе нелюбовь этого самого народа к чекистскому ведомству. Дабы не дискредитировать в глазах населения нарождающееся «партизанское движение», НКВД было прикрыто штабами партизанского движения словно ширмой, да еще с налетом некоторой «самостийности» — чтобы потрафить национальному самосознанию: Белорусский штаб, Украинский штаб…

Ущербность мелких групп

Что касается идеи многочисленных мелких отрядов, то в этом пункте Воронов был неправ.

Как уже сказано выше, малые группы (пусть даже хорошо подготовленные) в принципе неспособны вести крупномасштабную партизанскую войну — у малых групп малые возможности. Невелика огневая мощь вооружения, невелик запас переносимых на себе боеприпасов и продовольствия. Очень скоро продовольствие будет израсходовано и пришлая группа неизбежно начнет совершать набеги на окрестные деревни с целью изъятия продуктов — потому что толпу здоровых мужиков добровольно никто кормить не станет. Скоро кончится и боезапас, а гонять самолеты ради двух-трех десятков человек Москва не хотела, да и не могла.

Через некоторое время командир группы обнаружит, что в списке приоритетных акций грабеж деревень устойчиво занял первое место. Затем неизбежно начнется деморализация (контроль «сверху» отсутствует; задачи поставлены настолько широкие, что невыполнимы; жрать хочется все время, вдобавок хочется выпить и тянет к женщинам). Деморализация столь же неизбежно влечет дезертирство. Именно такой была судьба почти всех партизанских отрядов и групп, заброшенных на оккупированную территорию в 1941 году.