Варяго-Русский вопрос в историографии - Брайчевский Михаил Юрьевич. Страница 55

Азиатская Скифия, согласно Рудбеку, это Венден, т.е. Польша, Болгария и Россия до Волги и Оби, а готы – это шведы. Ссылаясь на Никифора Грегору, Рудбек пополняет свои «доказательства» батальными картинами, которые уже совсем легко проецируются на сочинения многих современных норманистов: «Наши предки гиперборейские скифы (Yfwerborne Skythar) или гиперборейские норманны (Yfwerborne Norske), – пишет Рудбек, – насылал бог на тех, кого хотел покарать, они покидали свою родину и подчиняли себе многие страны мира, а народы превращали в своих рабов, взимали с них дань. Те народы, которые жили ближе к их отечеству Старой Скифии (gambla Skythien) или Швеции (Swerige) сохранили за ними их старое название и продолжали называть их, по-прежнему, Скифией. Они покорили и тех, кто жил севернее истоков Дона (Tana flodens källor), т.е. финнов, и тех, кто жил по реке Дону (Таnа floden), т.е. русских, а потом захватили и остальную Европу и подчинили её до Меотийского болота. Потом через много сотен лет из нашей первейшей и старейшей Скифии другие могучие ватаги и разделившись на два потока, покорили Азиатскую Сармарию (Sörmland) до Каспийского моря, а также Польшу, Германию, Францию, Италию, Рим, Испанию и Африку. Когда читаешь, что писали о нас другие писатели, – заканчивает Рудбек свои фантазии, – то видишь ясно, что наш Гог в стране Магог (Швеции) был, действительно владыкой над Мешехом (Финляндией) и Тувалом (Венден или Россией) вплоть до Чёрного моря, Босфора и Каспийского моря, и всё это подтверждается Священным Писанием»[155].

Рекордом абсурдности является использование Рудбеком легенды Геродота о скифах и восставших против них рабов (вернее, детей, родившихся от рабов, пока основные силы скифов были в военном походе в Азии). Рудбек считает, что эта легенда хорошо отражает картину подчинения русских славян (slavar) предкам шведов, которых он видит в королевских скифах. Видите, разглагольствует Рудбек, из рассказа Геродота явствует, что русские или славяне были батраками или слугами у королевских скифов-шведов. И сам Геродот свидетель, что наши предки королевские скифы были свободным народом, и так у нас до сих пор каждый крестьянин может прийти в риксдаг, а у русских этого нет[156]. Слова эти, в частности, показывают, что Рудбек относится к тем поклонникам свободы, которые любят хотя бы в древности представлять себя господами над другими народами.

Для того, чтобы доказать шведское происхождение летописных варягов, Рудбек выстраивает следующую «этимологическую» конструкцию. Среди многочисленных имён, которые, согласно Рудбеку, Швеция носила в древности, было название Варгён или Варг-ён (Warg-öön). Поясню, что название это Рудбек производит от warg-волк и öön-остров. Как обычно, для подкрепления своих нелепых утверждений, Рудбек обращается к «авторитетным» авторам: «...Магнус в своей истории говорит, что остров Швеция некоторые называли Балтиям, а некоторые Вергион. П.Классон называет Швецию Wargöön. Шведское море Эстершён (Восточное море. – Л.Г.) русские называют Варгехавет (Wargehafwet)... а шведов – варьар (Wargar), что показывает, что великокняжеское имя русской династии явилось из Швеции, когда мы к ним пришли. Почему Швеция получила это имя, хорошо разъясняется О.Верелиусом в его примечании к Гервардовой саге: от великого разбоя на море, поскольку волки (Wargur) – это те, кто грабят и опустошают и на суше, и на море... И поскольку Швеция носит имя Варгён, а шведские мореходы называются волки, я хотел бы пояснить некоторые старинные сказания... У нас верят, что люди могут обращаться в волков... Об этом было известно Геродоту, когда 2000 лет тому назад ему рассказывали о наших предках и говорили, что живя среди греков и скифов, они могли раз в год превращаться в волков, но Геродот отметил, что он не поверил этим рассказам. ... Если бы Геродот понимал наш язык и значение слова warg, а потом бы ещё прочёл наш Упландский свод законов... о ежегодных поставках морского снаряжения для осуществления морских набегов и о морской службе по очередности, то тогда бы он поверил и понял, что в рассказе о людях, превращавшихся в волков (wargar) на много дней, а потом опять принимавших человеческий облик, имелось в виду именно это (т.е. уход на морскую службу. – Л.Г.)...»[157].

Как известно, рассказ о превращении людей в волков, переданный Геродотом, касался народа невров, этническая идентификация которого была предметом длительных дискуссий между специалистами в области славянских и балтских языков, но никогда эти дискуссии не касались того исторического контингента, который Рудбек величает «наши предки». Однако Рудбека никогда и не печалила задача исторической достоверности его построений. Он действовал среди исторических источников с размашистостью того самого «удалого норманна», вымышленным образом которого так пленялся Погодин, и действительно, «нарезал» исторический материал «без циркуля, без астролябии, с плеча...», а также, хочется добавить, без руля и без ветрил. Его аргументация шведского происхождения Рюрика Волка или варягов как шведских волков-разбойников, по меньшей мере, нелепа, потому что подпитывалась ненаучными источниками: готицизмом Магнуса, гипербореадой Буре, карьеристскими потугами первого норманиста Петрея и других угодливых сановников шведского двора. В шведской историографии всё перечисленное наследие, включая и Рудбека, давно отнесено к мифотворчеству, не имеющему научной ценности. Особенно едкие оценки высказывались относительно «Атлантиды» Рудбека, в которой, по заключению Свеннунга, Рудбек довёл шовинистические причуды человеческой фантазии до полного абсурда[158].

Какой же тогда смысл возвращаться в современном историческом исследовании к рассмотрению рудбековской «Атлантиды»? Приведённые выше фрагменты говорят сами за себя. Из них хорошо видно, что не все из «причуд фантазий» Рудбека отошли в прошлое, некоторые из них легко узнаваемы по работам норманистов, как уже и было отмечено выше. Достаточно вспомнить, например, как Байер аргументировал свою идею о шведском происхождении варягов: «...Скандия от некоторых называется Вергион и что оное значит остров волков... что в древнем языке не всегда значит волка, но разбойника и неприятеля...»[159]. Не правда ли, Байер прямо со школярским доверием почти дословно цитирует одну из причуд фантазий Рудбека? А ведь Байер до сих пор является непререкаемым авторитетом для каждого норманиста, вклад которого вкупе с Миллером и Шлёцером, оценивается как «подлинно академическое отношение к древнейшей русской истории, основанное на изучении источников»[160]. Но из вышеприведённого видно, что основным «источником» Байера оказывается Рудбек, за которым маячит фигура дипломата Петрея. Вот и все «источники». Следовательно, выяснение роли Рудбека в формировании взглядов Байера является остро актуальным вопросом для изучения варяжского вопроса, поскольку мифотворчество Рудбека и других шведских литераторов и политических деятелей XVI–XVII вв. обнаруживает несомненную связь между их фантастическими реконструкциями великого прошлого предков шведского народа и современным норманизмом. Так же, как Рудбек упрекал Геродота и Диодора в незнании «скандинавских» языков, так и современные норманисты упрекают древнерусских летописцев в незнании скандинавского языка и неверной передаче непонятных им «скандинавских» слов, существующих порой лишь в воображении современных наследников шведской «гипербореады». В их трудах легко узнаваемы и вера в скандинавское происхождение древнерусских топонимов, этнонимов и антропонимов, и метод «доказательства» их скандинавской этимологии.

Утопия не обладает способностью саморазвития, обеспечивающего движение от старого к новому, а лишь воспроизводит самоё себя. Примеры с антропонимами и топонимами – одно из подтверждений справедливости такого заключения. Но такую же сохранность в современной науке обнаруживают и другие «открытия» рудбекианизма. Например, идея исходно скандинавского происхождения древнегреческих культов, в частности культа Аполлона, обрела новую жизнь в попытках норманистов отождествить культы Перуна и Волоса с культами Тора и Одина (или, по крайней мере, доказать наличие последних на Руси). Стремление Рудбека увидеть в древнегреческих источниках от Геродота до Диодора Сицилийского отражение древнешведской устной традиции получило продолжение в попытках вывести происхождение ПВЛ из древнешведского дружинного эпоса или исландских саг.