Источник для мастера - Плен Александра. Страница 9

– Я найду тебя после выпуска, – прошипел Георг, – и тогда тебе уже не отвертеться.

– И? За волосы потащишь в столицу?

Страха не было, я чувствовала лишь досаду и раздражение… Если наследник захочет, то найти меня будет несложно. Например, пошлет слуг, чтобы те посетили все провинции, где работают видящие с именем Оливия… Но, надеюсь, до этого не дойдет. Как только я пропаду с глаз Георга Ламара, он обо мне забудет.

– Почему в столицу? Ты ее не достойна. – Голос кронпринца дрожал от злости. Да, я умею довести до бешенства. – Обслужишь в ближайшем трактире.

– И стоит из-за такого сомнительного удовольствия искать меня по всей империи? – я, наконец, повернула голову в сторону Георга. Он сидел на расстоянии вытянутой руки, лицо покрывали красные пятна гнева, на скулах вздулись желваки. – Я ведь не смогу порадовать. Опыта у меня нет, да и желания тоже. Только время потеряешь.

Георг пыхтел, судорожно подбирая достойный ответ. Увы, в наших частых перепалках я всегда брала над ним верх, убивая неопровержимой логикой. А потом и вовсе затих – в зал вошел господин Олдбрук.

Лектор поздоровался с учениками, поправил очки на переносице, прищурился и медленно обвел взглядом аудиторию.

– Ну что, кто готов задать первый вопрос?

Ответом была гробовая тишина. Ученики-видящие занимались своими делами – кто рисовал в тетради, кто тихонько шептался, кто вообще прикорнул на парте, уверовав в то, что обязательных лекций уже не будет и слушать Олбрука незачем. В противоположность им, у меня вопросов было предостаточно.

Я подняла руку. Георг выразительно фыркнул, покосившись в мою сторону. Он остался сидеть рядом даже после того, как начались занятия.

– Да, Оливия, – мастер ободряюще улыбнулся. Встав из-за парты, я произнесла громко:

– Поясните, пожалуйста, почему все созданное мастерами разрушается после их смерти.

Села. Надеюсь, мой интерес не посчитают за необычный.

– Ну, во-первых, не все, – хитро усмехнулся старичок, – разрушается лишь то, что создано напрямую из потоков. А, например, если сделать големов и при помощи их вырыть пруд, то пруд останется, а големы падут после смерти создателя.

Я согласно кивнула. Само собой.

– Во-вторых, все просто. Мастер, взаимодействует с потоками не только руками, но и разумом. Сознание фиксирует форму существа или предмета, который он создает. И эта форма держится, пока жив мастер.

Очень хотелось спросить, как именно мастер создает существ и для чего предназначен каждый из цветных лучей в потоке. Но этим любопытством я привлеку лишь ненужное внимание к своей персоне, которого и так с избытком. Жаль, что эта информация отрыта только мастерам.

– Был один случай, – Олдбрук захихикал, – очень давно могущественный мастер умер в своем роскошном замке, полном золота, картин, драгоценной мебели и ковров. И после его смерти родственники, стоящие у его постели, упали с высоты второго этажа и поломали ноги, так как замок и все, что в нем было, растворился прямо в воздухе. Поэтому с тех пор существуют негласные правила для мастеров. Думаю, могу вам их озвучить. – Лектор на минуту замолчал, обводя взглядом зал. – Нельзя напрямую создавать дома, мосты, переправы, и все, что может разрушиться, причинить вред людям после смерти мастера. Не создавать еду…

– Почему? – вскинул руку Мартин.

– Потому что неизвестно, как отреагирует организм человека после смерти мастера, создавшего блюдо. Вдруг органы, клетки, кровь и так далее, что получили питание от этой еды, тоже разрушатся? Проверить сложно, поэтому решили не рисковать.

Я прикрыла глаза от зависти. Счастливчики, могут даже еду делать. Я же так и не смогла создать даже малюсенькую чашку или тарелку. Все, что делала – работала уже с реально существующими вещами. И вдруг мне пришла в голову мысль – это что, после моей смерти фундамент нашего замка придет в негодность?

– А как же лечение? – задала вопрос я, испугавшись за слуг. Конечно, умирать я не собиралась, но вдруг… – После смерти мастера, который лечил, человек опять заболеет?

– Нет, – усмехнулся Олдбрук, – лечение – это приведение организма в его первоначальное здоровое состояние. Это состояние не является измененным, оно привычно для тела. Зеленый луч не может сделать человека красивее, выше, шире в плечах, поменять цвет волос или глаз. Он лишь восстанавливает то, что было заложено в человеке изначально.

– Ясно, – пробормотала я, облегченно выдохнув.

Преподавателя отвлек Мартин, а я перевела подозрительный взгляд на Георга. За время, пока лектор отвечал на мой вопрос, тот умудрился придвинуться вплотную и положить руку в непосредственной близости от моего бедра. Парень двусмысленно усмехнулся и накрыл ладонью мою коленку. Я не стала миндальничать. Если он думает, что меня остановит лекция или его наследный статус… Схватила со стола карандаш и воткнула ему в ладонь. Георг не удержался от вскрика.

– Что-то случилось, Георг? – поднял брови Олдбрук. Перевел взгляд на меня: – Оливия?

– Ничего, извините, – улыбнулась я.

– Ничего, – выдавил из себя наследник. Потер руку и немного отсел.

Да когда же ему надоест?!

Следующей за лекцией по истории в расписании стояли практические занятия по математике. Мы высчитывали расстояния, углы наклона, сечение плоскостей и прочее. Экзаменов в Академии не было. Никому не было никакого дела до того, как хорошо будут выполнять свою работу видящие. Если плохо – то им просто не будут платить вознаграждение за каждый найденный поток, а это львиная доля жалования. Бедняки старались, аристократы не особо. Мастерам было сложнее. Сам император проверяет их знания и умения работать с потоками, чтобы потом выделить им или провинцию, или оставить в столице при дворе.

После практики нас ждали уроки физкультуры и верховой езды. Увы, мы не мастера, не сможем сделать себе летающую повозку или удобного голема для езды. Приходилось тренироваться на обычных лошадях, гонять по полосе препятствий, имитирующей лес, топь, горы.

Я всегда старалась оттянуть приход в комнату как можно дольше. Гуляла в парке, сидела до позднего вечера в библиотеке, читая все, что только под руку попадалось, надеясь найти хоть что-то, что поможет в изучении потоков. Но пока мне выдавали лишь книги, которые были в свободном доступе. Сегодня я решила взять заметки о прошлой магической войне, написанные генералом Людвигом Ламаром Первым. По крайней мере, там были описания големов.

Големами называли абсолютно всех магических существ. И животных, и людей. Мастера делали их себе в помощь. Многие маги вообще слуг не заводили – големы убирались в доме, готовили, охраняли, работали в саду и прочее. Лошади, которым не нужны ни пища, ни отдых, возили мастеров по провинциям, были даже случаи, что мастера летали на созданных ими крылатых существах.

Вот бы увидеть хоть одним глазком.

Мне всегда было интересно, как им в голову вкладывают сознание. Умеют ли они разговаривать, читать, писать, или тупо выполняют команды.

Вдруг на стол передо мной упала тень. «Опять Георг», – уныло подумала я, но сразу же успокоилась – тень была мощнее и выше.

– Интересуешься магическими войнами? – сзади раздался тихий вкрадчивый голос любимого бастарда императора.

– Нет, – ответила ровно, унимая колотящееся сердце, – интересуюсь големами.

Кристан обошел стол и уселся напротив, вальяжно откидываясь в кресле, переплетая руки на груди. Расслабленный, спокойный, самоуверенный. Я опустила голову, уткнувшись в книгу, но пред глазами еще некоторое время стояло его лицо. Широкие брови, высокий лоб, идеально ровный нос и смуглая золотистая кожа без единого изъяна. Черные гладкие волосы собраны в низкий хвост. Очень привлекательный юноша. Через десяток лет он заматереет, еще шире раздастся в плечах, и превратится в великолепного мужчину, которым будут восторгаться все женщины империи. Впрочем, как и его отцом сейчас.

Слышала от девчонок, что первому сыну императора недавно исполнилось двадцать, значит, он старше Георга и мой почти ровесник, ведь мне двадцать исполнится через два месяца. А значит, поступил в Академию на год позже положенного. Думаю, ему и штраф платить не пришлось, а если и пришлось. Что ему эта сотня золотых?