Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6 - Март Артём. Страница 9

– А ты? – Я хмыкнул. – Мы готовы. Идем в суд, если надо. Трать на это деньги, подкупай судей. Процесс будет небыстрым. Как раз успею заключить договор с вагонзаводом. Тогда мне нахрен не нужен будет твой комбинат, а ты останешься без охраны. Вышестоящее начальство не погладит тебя за это по головке.

Американец зло поджал губы. Уставился сначала на меня, потом на папку Шнепперсона.

– А вы смелый, Летов, – сказал он. – Но мне интересно узнать, как вы запоете, когда потеряете свою контору. Я…

– Контора в моей собственности, – перебил его я. – Мы с Брагиной уже провели куплю-продажу. Имущество сейчас регистрируют.

Для Нойзмана это был удар ниже пояса. Американец злобно зыркнул на меня.

– Твоя ложь не поможет тебе, Нойзман. Делай что хочешь, но в твоих планах я участвовать не буду.

– Позвольте, – вмешался деликатно Шнепперсон.

– Что?! – Грубо гавкнул на него Нойзман.

– Тише, следи за тоном, – проговорил я, глядя американцу в глаза. – Ты говоришь не со своим подчиненным.

Лицо Нойзмана сделалось еще жестче. Черты его обострились. Он выходил из себя и даже не пытался этого скрывать. Американца бесило, что его план мало по малу срывается. Его злость меня даже порадовала. Мерзковатая ухмылка с концами стерлась с физиономии американца.

– Что ты хотел сказать, Шнепперсон? – Обратился я к юристу.

– Вот тут наш ответ на ваше письмо, – юрист робко положил на стол свою печатную «поэму». – В нем полностью раскрыта наша позиция по данному делу. Письмо одновременно является и досудебной претензией.

Он стал листать страницы, пока не добрался до самой последней.

– Вот. Мы требуем сохранить договор в первоначальной редакции. Иначе готовы обратиться в суд за защитой наших прав.

Американец мрачно посмотрел пункты под большим, печатным словом: ТРЕБУЕМ.

– Я ознакомлюсь с ним, – сказал он холодным как сталь голосом. – Вы свободны. На этом наша встреча окончена. Уходите из моего кабинета. У меня есть еще дела.

– Подожди за дверью, Шнепперсон, – попросил я. – Пожалуйста.

Юрист кивнул, воспитанно кашлянул. Потом встал, собрал свои бумаги и вышел из кабинета.

– Я сказал, уходите, – напомнил Нойзман. – Вас это тоже касается, Летов.

Я подался к американцу, пристально посмотрел ему в глаза.

– То, что ты наплел Марине, не помогло. Твоя бесхитростная ложь попала в молоко. Ты нас не разделишь, Нойзман. Как бы ни старался. Да и весь твой план летит псу под хвост.

Американец надул ноздри своего тонкого, прямого носа. Неприятно поджал губы. Однако он не ответил мне. Ему просто нечего было сказать.

– Сейчас я скажу тебе, как будет, – продолжил я, откинувшись на спинку. – Мы продолжим работать на комбинате на прежних условиях. Мне плевать, что ты директор, Нойзман. Я не выпущу с предприятия ни единой левой машины. Ни единого зернышка без документов. Недам ни единому помещению, не отмеченному на плане охраны, появиться внутри комбината. Чтобы ты там ни задумал, я тебе не позволю это осуществить.

– Вон, – прошипел он.

– Или же мы можем отправиться в суд, – продолжал я, проигнорировав его слова. – И в худшем случае ты останешься без охранного агентства. Это будет твой небольшой промах. Думаю, начальство такого не оценит.

– Вон! – подскочил Нойзман, указав пальцем на дверь. – Уходите! Или я вызову охрану!

– Я здесь охрана, – проговорил я, не поведя ни единой мышцей на лице. – И кто уйдет, мы еще посмотрим.

***

– Holy shit… – Протянул Нойзман, когда Летов со своим комнатным юристом вышли из кабинета. – Okay. Moving on plan B…

Американец устало опустился за свой стол, взял трубку рабочего телефона, зажал быстрый дозвон.

– Кристина? Золотце мое, – начал он, когда трубку на том конце подняли. – Зайди ко мне, будь добра.

***

Следующие несколько дней мы просто ждали. Ждали и работали в штатном режиме. Казалось, больше всего ответа с комбината ожидает именно Шнепперсон. Юрист будто бы поймал волну азарта.

– Это будет такой процесс! Такой процесс! Вы даже себе таки не представляете! – То и дело твердил он всем.

О чем бы ни зашел разговор с юристом, он всегда оканчивался обсуждением дела масложиркомбината. Корзуна даже стало это подбешивать, и он весьма грубо осаживал юриста каждый раз, когда тот снова заводил свою шарманку.

– Да будь ты с ним полегче, – говорил я тогда Жене. – Не видишь, человек горит своей работой. Что тут такого?

В конце очередного совершенно рутинного рабочего дня я вышел из конторы, направился к Пассату. За мной вышли Шнепперсон, Степаныч и Фима. Женя сегодня дежурил на складе. Я должен был развести всех по домам, ну и отправиться отдыхать сам.

Однако мое внимание привлекло какое-то копошение у гниловатых красных жигулей, стоящих на обочине, метрах в тридцати от нашего парковочного кармана.

У машины тёрлись несколько мужчин. Их было трое, все одетые в спортивные штаны и футболки, они с кем-то оживленно разговаривали. Закрывали собеседника спинами.

– Отстаньте! – Неожиданно из их группы послышался женский голос. Голос звучал напугано.

Я переглянулся с вышедшими на улицу Степанычем и Фимой. Шнепперсон бросил обеспокоенный взгляд на гопников.

– Там происходит что-то плохое, – проговорил он дрожащим голосом. – Шнепперсон прямо-таки чует.

– Да что вы делаете?! Уберите руки!

– Да ладно тебе, краля. Мы тебя просто покатаем да дома высадим!

– Ну! С нами тебя никто и не тронет!

– Пойдемте, – сказал я и решительно зашагав к толпе.

Не сказав мне ни слова, Степаныч с Фимой пошли следом.

– С дороги, – ледяным тоном приказал я, расталкивая гопников.

– Ты че, попутал?! – Крикнул один из них, лысый, носивший на лице уродские солнцезащитные очки с узкими линзами.

В следующее мгновение очкарик выхватил из кармана складной ножик – китайскую выкидуху на пружине. Лезвие щелкнуло, острие посмотрело на меня.

Я же, краем глаза увидел девчонку, из-за которой начался весь сыр-бор. Это была Кристина, секретарша Нойзмана. Девушка, одетая в обтягивающую бедра юбку и белую блузку, приперлась сюда, почти на промзону да еще и совсем одна. Хреново. Для местных гопорей она, считай, надела на шею табличку со словами: «возьми меня».

Я глянул на нож гопника, а потом просто выбил его у него из пальцев небрежным хлопком. Ножик загрохотал по асфальту тротуара, оставив своего хозяина в замешательстве.

– Если уж достал, так режь, – сказал я, глядя на гопника. – Не надо вы#бываться.

Фима и Степаныч грозно стали у меня за спиной. Гопники испуганно переглянулись.

– Да мы че? – Пролепетал очкарик. – Мы ни че. Мы ее даже не знаем!

Он завертел головой, глядя, то на Кристину, то на меня.

– Да! Она сама к нам пристала! – Подхватил другой, худощавый и бледный, словно наркоман.

Третий, высокий, как шпала, но худой и узкий в плечах, застыл в ступоре.

– Пошли нахер отсюда, – проговорил я набычившись. – Ни то, ноги переломаю. Понятно?

– Да че ты, братан? – Поднял руки очкарик в примирительном жесте. – Не кипятись, уходим мы. Чего ты?

Гопники торопливо погрузились в машину и поспешили уехать. Я проводил их гнилую таратайку взглядом до самого поворота на промзону. Потом глянул на девушку.

– Что ты тут забыла? Да еще и одна, – начал я. – Район опасный. В таком виде молодые девушки тут не ходят.

– Я… – Кристина замялась. – Я просто хотела…

Девушка все еще была бледной от страха. Если бы не мы, эти уроды точно затащили бы ее в машину. Тогда молодую замдиректора ждала бы печальная судьба.

– Ты, что? – Спросил я.

– Я хотела предупредить вас, – пролепетала девушка. – Нойзман задумал недоброе.

Мы со Степанычем переглянулись. Фима же и вовсе вылупился на девушку, словно кот на кошку в мартовский вечер. Только что слюни не пускал.

– А еще, – продолжила она, – попросить о помощи.

Глава 6

– Да, конечно, – Фима тут же выступил вперед. – Что у тебя… Вас… Случилось? Как мы можем вам помочь?