Спаси меня - Кастен Мона. Страница 4

Пару дней назад в одном модном журнале я наткнулась на куртку, сделанную из материала, похожего на мусорный мешок. Я поморщилась и быстро перелистнула страницу, но в эту минуту, вспомнив об этом, я не сомневалась, что Эмбер носила бы подобную куртку как супермодель.

Конечно, это связано с уверенностью – то, что она излучает перед камерой, да и в реальной жизни.

Так было не всегда. Я помню времена, когда она, глубоко несчастная, забивалась в свою комнату, потому что в школе ее дразнили. Тогда Эмбер казалась маленькой и ранимой, но со временем она научилась принимать реальность и игнорировать чужое мнение.

Теперь она не смущаясь называет себя толстой.

– Это как в «Гарри Поттере», – говорит она всякий раз, когда кто-то удивляется такому обозначению. – Имя «Волан-де-Морт» пугающее лишь потому, что никто не смеет его произнести. Так же и со словом «толстый» – это всего лишь описание, как «стройный» или «худой». Это просто слово, в нем нет никакого негатива.

Эмбер долго к этому шла и даже начала вести блог. Она хотела помочь другим девочкам, кто был в похожей ситуации. Она уже больше года сообщала миру о том, что чувствует себя красивой, а вокруг ее статей на тему плюс-сайз моды образовалось сообщество. Мою сестру считают источником вдохновения.

Мы с родителями тоже многому у нее научились – отчасти благодаря тому, что Эмбер снова и снова снабжала нас статьями на тему – чем она безумно гордится.

– Я думаю, достаточно, – сказала я после того, как сделала очередной снимок. Эмбер тут же подошла ко мне и жадно выхватила фотоаппарат. Разглядывая снимки, она наморщила нос, пока не дошла до фото, на котором смотрела через плечо, и тогда наконец улыбнулась.

– Это подойдет. – Она поцеловала меня в щеку. – Спасибо.

Мы вместе вернулись к дому через сад, аккуратно перешагивая через упавшие яблоки.

– Когда выложишь пост? – спросила я.

– Думаю, завтра во второй половине дня. – Она искоса взглянула на меня: – У тебя ведь будет сегодня вечером время его проверить?

Вообще-то нет. После уроков я должна развесить плакаты для мероприятия, которое состоится в выходные, а потом писать реферат по истории. Кроме того, нужно продумать план, как получить рекомендательное письмо, не заговаривая при этом с мистером Саттоном. Мне становится тошно при одной мысли о вчерашнем – о Лидии Бофорт на его письменном столе и о нем, пристроившимся у нее между ног. А эти звуки, которые они оба издавали…

Я помотала головой, чтобы перестать об этом думать, и Эмбер с удивлением взглянула на меня.

– С удовольствием проверю, – ответила я и ускользнула в гостиную. Не могу смотреть на Эмбер. Если она заметит мешки под моими глазами, то сразу заподозрит что-то неладное, а мне сейчас меньше всего нужны расспросы.

А пока я не могу избавиться от стонов мистера Саттона, воспоминания о которых не выходят из головы.

– Доброе утро, сокровище мое.

Я вздрогнула от маминого голоса и постаралась немедленно взять под контроль выражение своего лица, чтобы выглядеть нормально. Ну, как обычно выглядят люди, не застукавшие учителя в объятиях с ученицей.

Мама подошла ко мне и поцеловала в щеку.

– Все в порядке? У тебя усталый вид.

Кажется, надо еще поработать над нормальным выражением лица.

– Да, мне нужен кофеин, – пробормотала я и улизнула от нее к столу.

Она налила кофе, поставила передо мной кружку и погладила меня по голове. Эмбер тем временем подошла к отцу и показала ему снимки. Он тут же отложил газету и склонился над дисплеем. От улыбки у него появились морщинки в уголках рта.

– Очень красиво.

– Узнаешь это платье, дорогой? – спросила мама, склонившись над ним сзади и положив руки ему на плечи.

Папа поднял камеру повыше и вгляделся в снимок.

– Это… уж не то ли платье, которые ты надевала на нашу десятую годовщину? – Он посмотрел на маму через плечо, и она кивнула.

У мамы и Эмбер похожее телосложение, поэтому Эмбер было с чем начинать свою карьеру швеи, экспериментируя с нарядами. Поначалу мама расстраивалась, когда у Эмбер что-то не получалось и платье портили, но теперь такого уже не случается, и она радуется счастливому преображению старой одежды.

– Я его приталила и пришила воротничок, – сказала Эмбер, садясь за стол и насыпая в тарелку хлопья.

Папа расплылся в улыбке:

– И правда, получилось очень красиво.

Он взял мамину руку и потянул к себе. Когда их лица сблизились, он нежно поцеловал ее.

Мы с Эмбер переглянулись с одной и той же мыслью: бу-э. Наши родители настолько влюблены друг в друга, что иногда на них противно смотреть. Но мы почти привыкли. А когда я думаю о том, что произошло в семье Лин, то даже начинаю ценить, что у нас полная семья. И уже не сильно обидно, что нам всем приходится работать ради тех крепких уз, что нас связывают.

– Дай знать, когда опубликуешь свой пост, – сказала мама, заняв место рядом с папой. – Мне не терпится его прочитать.

– О’кей, – ответила Эмбер с полным хлопьями ртом.

Нам с ней надо торопиться, чтобы успеть на школьный автобус, и я не осуждаю, что она так давится завтраком.

– Ты же не забудешь его проверить? – повернулся ко мне папа.

Эмбер уже больше года ведет свой блог, а папа до сих пор с недоверием относится к ее увлечению. Интернет пугает его прежде всего потому, что дочь делится там своими снимками и мыслями. Эмбер стоило больших усилий убедить папу, что блог о плюс-сайз моде – хорошая идея. Эмбер с энтузиазмом приступила к его созданию и выбрала ник «Bell-bird», наполовину состоящий из нашей фамилии. Тогда у папы просто не осталось другого выхода, и он смирился, что дочь теперь блогер. Единственным условием было, чтобы я как благоразумная старшая сестра проверяла ее статьи и фотографии перед тем, как она их опубликует, чтобы ни одна деталь нашей личной жизни не попала в Сеть. Но его беспокойство оказалось совершенно беспочвенным. Эмбер работала тщательно и профессионально, и я восхищалась тем, чего она смогла достичь с «Bell-bird» за такой короткий срок.

– Не сомневайся. – Я затолкала в рот полную ложку хлопьев и запила большим глотком кофе. Теперь уже Эмбер посмотрела на меня с отвращением, но это сошло ей с рук. – Я сегодня приду чуть позже, не волнуйтесь.

– Что, в школе много дел? – посочувствовала мама.

Эх, знала бы ты…

Лучше бы я рассказала родителям и Эмбер о том, что произошло. Мне бы точно стало легче. Но я не могла. Мой дом и Макстон-холл – два разных, не связанных друг с другом мира, и я поклялась себе никогда их не смешивать. Именно поэтому никто в школе не знает ничего о моей семье, так же как и в моей семье никто не знает, что происходит в Макстон-холле. Эту границу я провела в первый же день, и это было правильным решением. Я знаю, что Эмбер часто злит моя скрытность, и мне совестно видеть разочарование родителей всякий раз, когда на вопрос, как прошел день, я отвечаю лишь: «Нормально». Но для меня дом – островок покоя. Здесь ценятся надежность, верность и любовь. В Макстон-холле ценностью считается только одно – деньги. И я боюсь разрушить нашу спокойную жизнь, притащив в нее Макстон-холл.

Не говоря уже о том, что меня совершенно не касается, чем там занимаются мистер Саттон и Лидия Бофорт, я бы их все равно не сдала. Моя личная жизнь остается для всех в Макстон-холле загадкой лишь потому, что я железно придерживаюсь правила, которое сама для себя установила: Не привлекать внимания! За два года я приложила много усилий, чтобы оставаться невидимой для большинства одноклассников и не попадать в их поле зрения.

Если я расскажу кому-нибудь про случай с мистером Саттоном или пойду с этим к директору школы – разразится скандал. Я не могу так рисковать, уж точно не сейчас, когда так близка к своей главной цели.

Лидия Бофорт и вся ее семья, особенно противный братец – тот тип людей, от которых я предпочитаю держаться как можно дальше. Бофорты владеют старейшим производством мужской одежды в Англии. Их щупальца простираются не только на всю страну, но и на Макстон-холл. Даже наша школьная форма разработана и шьется у них на фабрике.