Инсайдер - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 41

— Но теперь-то, — заметил Бемиш, — Киссуру нет нужды грабить караваны.

Префект провел рукой по щеке.

— Вокруг Киссура, увы, десятки людей. Эти люди умеют обращаться с оружием, презирают взяточников и торговцев, считают грабеж единственным достойным способом стяжания. Думаете, страна бедна из-за взяточников и больших налогов? Увы, налогов правительству наши предприниматели не платят, зато платят налог бандитам, которые охраняют их от других бандитов.

— С меня, — сказал Бемиш, — никто не требовал платы за охрану.

— Вот именно, — сказал префект полиций.

Бемиш хотел взять проклятого чиновника за шкирку и спросить, уж не намекает ли тот, что Киссур стоит во главе столичных бандитов. Поблагодарил, однако, за подпись и вышел. А ведь в самом деле: водил, водил его Киссур в одну из самых знаменитых воровских харчевен города и был там принят, как свой, — а потом Бемишу рассказали, что если бы он забрел в эту харчевню без спроса, то его не только что убили бы, — скормили бы посетителям харчевни в борще, был там такой милый обычай избавляться от трупа.

А днем Бемиш был в министерстве финансов, у Шаваша. На входе в его кабинет он столкнулся с бледным, расстроенным человеком в стандартной одежде, но с мягкой повадкой вейца.

Шаваш повел его в сад, где щебетали фонтаны и птицы, велел подать столик с закусками. Как-то так незаметно разговор зашел об Идари, жене Киссура. Шаваш сказал, что, если бы не она, Киссур давно сломал бы себе голову.

— Он ее очень любит, — со вздохом сказал Шаваш. — Три месяца назад, в день ее именин, угощал народ, раздал на три миллиона.

Помолчал и прибавил:

— Как вы думаете, откуда у Киссура столько денег, если он не берет взятки и не занимается бизнесом?

— Это дело налоговой инспекции, а не мое, — знать, откуда у него деньги, — сказал Бемиш. — И государя, который каждый месяц дарит ему то усадьбу, то нефтяную скважину.

Шаваш махнул рукой и принялся пить чай. Вдруг, спустя пять минут, внезапно сказал:

— Знаете, кто тот человек, что ушел от меня перед вами? Директор Дамасской страховой компании. Ограбили вчера компанию. Двадцать миллионов утащили. Денарами.

Бемиш удивился: про ограбление еще ничего не было в газетах.

— Для чего же они держали такую сумму наличными? — полюбопытствовал Бемиш.

— В том-то оно и дело, — вздохнул Шаваш, — спрашивается, кому и зачем собиралась компания платить такую сумму наличными, да еще в праздничный вечер?

Помолчал.

— Дела этого не будет в газетах. А компанию все-таки ограбили.

— А в полиции это дело будет?

— Да, — сказал Шаваш, — ведь полиция наша, если попросишь, не задает вопросов, для чего компании были нужны эти деньги.

Бемиш допил свой кофе и спросил:

— Слушайте, Шаваш, — вы мне что, хотите сказать, что Киссур грабит по ночам банки или что вы, по крайней мере, приложите все силы, чтобы убедить в этом государя?

— Помилуйте, господин Бемиш, — смутился чиновник, — да с чего вы… — И вдруг взъерошил волосы: — Но ведь это безумный человек! Если он идет мимо дома, который горит, — он полезет туда, чтобы вытащить ребеночка, а если он идет мимо дома, который не горит, — так он его подожжет.

Бемиш закусил губу. Чиновник лгал, мягко и намеренно, но в одном он был прав: к банкирам Киссур питал неистребимое презрение, а грабителя банка, наоборот, одобрил бы. С уст Киссура не сходили слова «долг», «порядок», «преданность государю», но Бемиш отлично знал, что этот поклонник порядка всю жизнь вел себя так, что дал бы сто очков вперед любому анархисту и почитателю бунта ради бунта. Ради денег Киссур не стал бы грабить банк, но с любимца государя сталось бы, для развлечения, взять эти деньги и утопить их в ближайшем канале.

А вечером, когда Бемиш заехал в отель, соскучившись по привычной с детства пище и желая отобедать не маринованной медузой и не котлетами из морской свинки, его окликнули. Бемиш оглянулся и узнал Ричарда Джайлса и Ричарда же Макфарлейна, людей из «Ай-Си».

— Откажитесь, — сказал Джайлс.

— Что?

— Откажитесь от этого проекта. У вас все равно ничего не выйдет. Займитесь чем-нибудь другим: да вот, стройте деловой центр вместо Камински.

Бемиш почувствовал, что бледнеет от бешенства. Джайлс, по-видимому, усвоил повадки местных властей.

— Я, — сказал Бемиш, — уже слишком много вложил в это дело, чтобы взять и все бросить.

— Сколько вы вложили, — и Джайлс улыбнулся, — «Ай-Си» оплатит ваши расходы.

— Вот даже как? С каких это пор частные компании оплачивают расходы своих конкурентов? Вы не боитесь разориться?

— Вы не выиграете этот конкурс, — сказал Джайлс.

И тут мягко заговорил Макфарлейн.

— Господин Бемиш, — сказал он, — ну зачем вам эта планета? Взяточники, бандиты, еретики, сектанты, вон и террористы появились. Слыхали, позавчера в Чахаре застрелили землянина, владельца нескольких заводов. Между прочим, сын чахарского наместника и застрелил, выпускник Сорбонны, анархокоммунист или как они там. Был с ним еще один парнишка, землянин… «Развернем, — говорит, — сплошной терpop против эксплуататоров с Земли, а потом прополем взяточников и построим на Bee Хрустальный Дворец, а перед дворцом поставим два памятника — один Карлу Марксу, другой — государю Иршахчану».

Бемиш некоторое время смотрел на него ошалело. «Эге-гей, — мелькнуло в голове, — да уж не тот ли это мальчишка, что приезжал с Ашиданом…» А Джайлс скосил прозрачный глазок и промолвил:

— Да-да, не боитесь, что вас пристрелят еретики, местные или импортные?

Бемиш взял Джайлса за пуговицу и сказал:

— Слушайте, Джайлс, вы видали, как Киссур бросает копье?

— При чем тут копье? — изумился Джайлс.

— Просто Киссур бросает копье и прошибает этим копьем насквозь здоровенную березу. И вот сегодня мне один человек намекает, чтобы я держался от Киссура подальше, потому что он грабил караваны, а другой намекает, чтобы я держался от Киссура подальше, потому что он грабил банки. И хотя Киссур банков не грабит, — я, знаете ли, уверен: если я передам Киссуру наш разговор, а я это сделаю, и потом меня убьют, — то Киссур убьет вас, господин Джайлс, и вас, господин Макфарлейн. И убьет непременно, ведь никто еще не слышал, чтобы Киссур хотел убить человека и не убил.