По дороге к высокой башне. Часть третья (СИ) - Будилов Олег. Страница 19

Мужчина, стоящий передо мной никак не мог оказаться тем воином, который когда-то привел ко мне Бибона. Человек, которого я искал, был маленького роста, а этот дворянин был выше меня на голову.

— Мне нужен Рипон из Таруса.

— Я Рипон из Бегема, — ответил незнакомец и облокотился о стену, видимо ему было трудно держаться на ногах.

В замешательстве я оглядел остальных. Никто из дворян даже отдаленно не был похож на моего друга. Неужели я ошибся, и маленького воина здесь нет? В любом случае сейчас некогда было сокрушаться по этому поводу. Потом я смогу все осмыслить и начать корить себя за ошибку, но сейчас нужно было торопиться.

— Я Тибон Проклятый. Я захватил эту тюрьму, чтобы найти своего друга Рипона из Таруса. Вы что-нибудь слышали о нем?

— Здесь нет такого узника, — долговязый покачал головой, — в этой тюрьме нас всего пятеро. Больше дворян нет.

— Я ухожу, — сказал я, — вы можете идти по домам или последовать со мной.

— У нас больше нет дома, — сказал Рипон из Бегема, — король все отобрал. Мы бы пошли с тобой, но не знаем, куда ты зовешь нас.

— Вы знаете, кто я такой? — в свою очередь спросил я.

Долговязый кивнул.

— Мы слышали о тебе.

— У меня тоже нет дома, я живу в лесу среди диких зверей, но у моего костра всегда найдется место для хороших людей.

— Хорошо, — Рипон оглянулся на своих товарищей, — я пойду с тобой.

— Я тоже, — сказал пожилой дворянин, который до этого момента не проронил ни слова. Остальные, молча, кивнули в знак согласия. Все, кроме одного человека, который во время нашего разговора оставался в темном углу. Лица незнакомца я разобрать не мог и видел только неподвижный силуэт.

— Я остаюсь, — неожиданно сказал он.

— Как хочешь, — сказал я и вышел вон.

К моему удивлению несколько узников не решились покинуть тюрьму. Кроме дворянина несколько крестьян побоялись оставить свои камеры. Они забились в самые дальние углы, словно думали, что мы станем вытаскивать их силой. В этом не было ничего удивительного — оторванные от земли они потеряли всякую способность к сопротивлению и покорно ждали, когда старейшины решат их судьбу. Обычно крестьян сурово не наказывали, и у них была возможность оказаться на свободе. Разбойники первыми сообразили, что к чему. Поняв, что тюрьму больше никто не охраняет, они похватали лежащее на земле оружие стражников и сбежали. Признаться, мне не было до них никакого дела. Хорошо, что не попытались наброситься на нас. Я был даже рад узнать, что они скрылись в неизвестном направлении.

Нужно было уходить, но перед тем, как покинуть тюрьму я решил хоть как-то приодеть своих новых товарищей. Во дворе и в караулке для измученных дворян нашлось несколько рубашек, пара штанов и плащей. Этого было слишком мало, и я решил позаимствовать одежду у мертвых солдат. Никто из нас не привык раздевать покойников, но сейчас мы себя мародерами не чувствовали. Кое-как мы привели бывших узников в божеский вид. Воинская выучка давала о себе знать, и пока мы искали по всей тюрьме одежду и какую-нибудь еду, дворяне натягивали на себя разбросанные по двору кожаные панцири охраны и поднимали с земли кинжалы. Руки привычные к оружию сами тянулись к холодной стали.

Видя, в каком состоянии пребывают бывшие аристократы, Бибон преисполнился ненависти к тюремщикам. С большим трудом мне удалось его успокоить. Кажется, он собирался зарубить ближайшего охранника. Опасаясь новых вспышек гнева, я завел солдат в одну из камер и попытался запереть за ними дверь, но тут ко мне кинулся молодой парень, который во время боя схватился во дворе с Холином.

— Подожди, — он попытался меня остановить, но веревки не позволили ему широко шагнуть, поэтому солдат споткнулся и повалился на пол.

— Чего тебе?

— Возьми меня с собой, — скороговоркой выпалил он.

— Зачем ты мне сдался? — удивился я.

Стражник завозился на полу.

— Я слышал твои слова и понял, что за мальчишка оглушил меня. Я буду ему служить. Я хочу ему служить.

Я склонился над стражником и с интересом заглянул в лицо. При падении он разбил себе нос, и кровь залила подбородок.

«Неужели парень догадался, кто такой Бибон, — с удивлением подумал я, — интересно, как он узнал, о ком идет речь?»

Я рывком поднял солдата на ноги, протащил по коридору и пинком выкинул на свет. Даже, если я ошибся и неправильно истолковал слова молодого охранника, оставлять его в остроге было нельзя. Я не хотел рисковать понапрасну.

— Это еще кто? — удивленно спросил Холин, который успел немного передохнуть и уже достаточно пришел в себя, чтобы помочь нам исследовать тюрьму.

— Хочет пойти с нами, — ответил я.

— Интересно зачем? — спросил Рипон из Бегема.

Я не успел ответить, потому что лежащий в пыли солдат неожиданно выпалил, — нас всех казнят за то, что не углядели за заключенными, а я не хочу умирать.

Действительно судьба запертых в камере охранников была незавидна. Когда стражники найдут разоренный острог и убитых товарищей их праведный гнев падет на головы тех, кто остался в живых. Не думаю, что их убьют, но сурового наказания ротозеям не избежать. И все-таки в глазах солдата я не заметил ни отчаяния, ни страха. Неужели он болтает всякую чепуху только для того, чтобы последовать за мной и Бибоном?

— Поверьте, — добавил стражник, словно прочитав мои мысли, — я вам еще пригожусь.

В начале штурма я, не задумываясь, убил бы его, но сейчас, когда горячка боя схлынула, я понял, что не готов лишить жизни безоружного человека из-за своих подозрений.

— Вы готовы взять его с собой, — спросил я, оглядев собравшихся во дворе дворян, — все-таки он ваш тюремщик?

Один из бывших пленников пожал плечами.

— Я его раньше не видел, и ничего плохого он нам сделать не успел.

— Ты откуда вообще взялся? — спросил Рипон, склонившись над связанным солдатом.

— Меня только вчера прислали из Таруса, — ответил парень.

— Пошун очень слаб, — сказал Рипон и указал на пожилого дворянина, который все время пока мы собирались в дорогу, сидел на земле, прислонившись спиной к частоколу, — ему понадобиться помощь. Если стражник поможет ему идти, то пусть отправляется с нами.

— Я все сделаю, — быстро сказал парень, — если надо понесу его на себе.

Я склонился над пленником и перерезал стягивающие запястья веревки.

— Хорошо. Будь по твоему.

— Вздумаешь предать нас, я тебе голову оторву, — добавил Холин.

Перед тем, как покинуть острог я открыл засовы на всех амбарах и разрешил бывшим пленникам забрать с собой все, что они смогут унести. Похоже, последний караван из города приходил довольно давно, потому что в кладовых крепости скопилось много разного добра принесенного крестьянами для выкупа близких. Бывшие заключенные хватали бочки с маслом и медом, мешки с зерном, овощами и сушеными фруктами, кто-то поднял с пола и потащил к воротам корзину полную куриных яиц. Опьянев от вседозволенности, люди взваливали на плечи непомерно тяжелый груз и роняли свою добычу на землю не в силах донести ее до ворот.

— Берите все, — весело кричал Холин, забравшись на лестницу, ведущую на стену, — забирайте все до последней крошки! Пусть королю Марону ничего не достанется! Тибон Проклятый дарит все это вам!

— Что это ты разошелся, — окликнул его я, — немедленно слезай оттуда.

— А что такого, — удивился бывший разбойник, — весело же.

— Слезай и пойдем. Кажется, совсем недавно ты страдал от тяжелых ран.

— Ладно, тебе, — Холин усмехнулся, — первый раз такое вижу. Представляю недовольные рожи старейшин Таруса, когда они заявятся сюда с проверкой.

Через ворота в западной стене я возвращаться не стал, да мы бы до них и не дошли. Выпуская дворян из камеры, я и представить себе не мог, насколько они истощены. Уж не знаю, какие распоряжения насчет пленников получила охрана тюрьмы, но, похоже, Марон уже списал бывших воинов со счетов. Как оказалось, несчастных узников не только били и пытали, но и морили голодом.