По дороге к высокой башне. Часть третья (СИ) - Будилов Олег. Страница 43

— Посмотрим, — сказал разбойник, — может и пойду.

Первая встреча Бибона с Гамоном выдалась непростой. Похоже, мальчишка бы сильно обижен на вельможу за то, что тот в свое время не сумел его защитить, и отослал из дворца. Принц грубил и в открытую выказывал неуважение, поэтому один раз мне даже пришлось призвать его к порядку. К моему удивлению Гамон не обращал внимания на нападки принца и говорил с ним почтительно, но без подобострастия. Опытный придворный он знал, как расположить к себе собеседника. Буквально в двух словах он объяснил Бибону создавшееся положение и поведал о плане захвата власти.

Чтобы сохранить появление принца в тайне Гамон опять отослал охрану. В комнате не было даже Рипона, который занятый подготовкой к обороне буквально разрывался на части, стараясь все успеть. После того, как мы обсудили легенду, придуманную для принца и некоторые мелкие детали, Гамон неожиданно попросил меня оставить их с Бибоном наедине. Эта странная и несвоевременная просьба мне совершенно не понравилась, но в тот момент, когда я собрался ответить на нее категорическим отказом, мальчишка внезапно согласился с вельможей.

— Оставь нас, Тибон, — повелительным тоном заявил он, — нам нужно многое обсудить.

Обращаясь ко мне, принц имел такой напыщенный вид, что казалось, мог в любой момент лопнуть от сознания собственной значимости.

— Но, Бибон… — начал, было, я, но он не дал мне закончить.

— Я прошу оставить нас, — твердо сказал мальчишка, — уверен, что ничего страшного со мной не случиться. Я могу обойтись и без няньки.

Сначала я не поверил своим ушам. Никогда прежде Бибон не позволял себе разговаривать со мной в таком тоне. Будь он помладше я, не задумываясь, отвесил бы ему оплеуху, но сейчас и здесь это невозможно было сделать.

— Правда, Тибон, тебе не о чем беспокоиться, — мягко сказал Гамон, бросая на меня насмешливый взгляд, — неужели ты думаешь, что я смогу причинить принцу какой-нибудь вред?

— Не в этом дело, — проворчал я, пытаясь знаками показать Бибону, что не стоит до конца доверять красноречивому вельможе.

— Мне кажется, что принц сам вправе решить, что для него хорошо, а что плохо, — продолжал Гамон, — если он хочет со мной поговорить не лишай его такой возможности.

Несмотря на вкрадчивый голос Гамона, я уловил в его словах откровенную издевку. Своими сладкими речами он усыпил бдительность Бибона. Живя в лесу среди простых людей, мальчишка вел себя по-другому, но здесь почувствовав свою значимость, неожиданно переменился. Всего одна фраза, сказанная в нужное время и в нужном месте, напомнила Бибону кто он такой. Казалось, годы, проведенные вдали от дворца, в мгновение ока были забыты и передо мной вновь предстал тот заносчивый и капризный мальчишка, которого много лет назад привел на храмовую поляну Рипон. Обращаясь ко мне, он даже не повернул голову в мою сторону, словно я был недостоин его внимания.

— Ступай, Тибон, — повелел он.

— Как будет угодно, Вашей светлости, — я поклонился, развернулся, стремительно вышел и с большим трудом удержался от того, чтобы не хлопнуть дверью. Наверно мне нужно было встать у замочной скважины и попробовать разобрать, о чем говорят в комнате, но раздосадованный поведением Бибона я быстро спустился с лестницы и вышел на воздух.

Свежий ветерок охладил мое пылающее лицо. Присев на ступеньку перед входом, я вздохнул полной грудью и постарался собраться с мыслями. В конце концов, кто я такой? Всего лишь наставник, которому на время доверили охранять ребенка королевской крови. Я Бибону не родственник, а всего лишь слуга, поэтому не имею права требовать от него любви и почитания. Волчонок вырос и показал зубы. Этого следовало ожидать.

Мимо прошел разносчик вина, и я окликнул его. Мальчишка подбежал и низко поклонился.

— Какую кружку желаете, господин, большую или маленькую?

— Налей большую.

Я бросил ему в ладонь пару медяков.

Недолго думая мальчишка вытащил из сумки кружку, быстро сполоснул ее водой из маленького кувшина, подвешенного к поясу, и наполнил до краев из большого кувшина, который раньше держал на голове, а теперь поставил прямо на мостовую.

— Готово, господин.

Я выпил вино одним залпом и даже не почувствовал вкуса. Уличные торговцы всегда его разбавляли, но сегодня у меня было такое ощущение, что я выпил чистой воды.

— Дрянь у тебя вино, — буркнул я, возвращая кружку, — пошел прочь.

Мальчишка припустил от меня так, что только пятки сверкнули.

«Вот так всегда, — подумал я, — Бибон отомстил мне за обиду, а я сорвал злость на первом попавшемся простолюдине. Богам такое не понравится, но у них на сверкающих вершинах свои правила, а мы здесь в этом мире по-другому не умеем».

Бибон не стал посвящать меня в детали разговора с Гамоном. Выйдя из гостиницы, он весь светился от счастья. На мои вопросы он не отвечал, но вскоре принялся вести себя, как раньше, словно не было между нами этой странной размолвки спровоцированной хитрым придворным. Следовало спешить, поэтому я решил отложить неприятный разговор до будущих времен. Сейчас у меня было полно дел.

После второго удара утреннего колокола в лагерь явился Колун. С собой он привел четыре десятка добровольцев, которым было все равно жить или умереть. Кого-то из бедняков задушила крайняя нужда, кого-то оглушила смерть родных, а кому-то совсем нечего было терять — из-за многочисленных преступлений разбойникам грозила мучительная казнь. И, тем не менее, смертниками эти люди себя не считали. Почти все они надеялись остаться в живых, заработать деньги и получить прощение от короля. Людьми они оказалось бывалыми, несколько человек неплохо стреляли из арбалета, а с десяток добровольцев вполне сносно метали копья. Слава богам в лагере было, где показать свое умение, поэтому мне не пришлось верить новичкам на слово.

Осмотрев новобранцев, мы с Колуном отошли в тихое место, где я передал разбойнику обещанные деньги.

— С тобой приятно иметь дело, — усмехнулся старый пройдоха, взвешивая на руке тяжелый кожаный мешок.

— Себе все заберешь или все-таки поделишься с семьями? — прямо спросил я.

— Не боись, — Колун сплюнул в песок, — я своих не обижу.

Большинство бедняков, которых он привел, не имели никакого отношения к его шайке. На самом деле не такая уж большая банда была у Колуна, но многие жители служилого квартала выполняли просьбы бандита или оказывали ему какие-нибудь мелкие услуги. Называя их своими людьми он, безусловно, лукавил. Настоящих разбойников, целиком преданных ему, в отряде было человек десять не больше.

— Хватит тебе людей — то? — спросил Колун, убирая кошелек подальше от чужих глаз.

— Не знаю, — честно признался я, — вот, если бы ты собрал все свое ночное воинство и привел его в монастырь, тогда точно хватило бы.

— Ну, уж нет, — усмехнулся Колун, — мне и здесь хорошо. Не ровен час, на вас степняки навалятся и всех положат.

— Говорят, что тех, кто в бою погибает, боги сразу к себе на сверкающие вершины забирают.

Старик хлопнул себя по ляжкам, задрал к небу клочковатую бороду и захохотал.

— А ты значит, напоследок решил с богами договориться, — вдоволь насмеявшись, сказал он, — все еще надеешься душу свою спасти? На тебе, поди, мертвецов не меньше, чем на мне.

— Много на мне, — честно признался я, — к земле давят, не продохнуть.

— Хорош священник, — не то в шутку, не то в серьез сказал Колун, — поздно о душе вспомнил. Прощай уже. Пойду.

Он повернулся и зашагал прочь.

— Я и за тебя богов могу попросить, — крикнул я вслед, — приходи, не пожалеешь!

— Посмотрим, — не оборачиваясь, ответил бандит.

Рипон гонял новобранцев до седьмого пота. Он уже отправил за стену четыре каравана. К сожалению, земляной вал не имел ни складов продовольствия, ни колодцев, ни ям для сбора и хранения воды, поэтому носильщиков требовалось еще много. Помимо строительных инструментов, запаса провизии и воды рабочие несли срубленные в лесу вершины. Один человек тащил на себе один кол. По-другому доставить к земляному валу древесину не было никакой возможности. Поговаривали, что редкие низкорослые деревья, растущие в степи за стеной, уже вырубили. Из их корявых стволов сложили заграждения на самых опасных участках.