Ниязбек - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 43

Панкова трясло от жары, вида мертвых тел и от унижения. Он так и не сумел ударить Арзо. В мире, где физическая сноровка была совершенно необходимым требованием для мужчины, это был непростительный промах.

– Сукин сын, – сказал Панков, – я его сотру в порошок. И Шеболева тоже. Он пожалеет, что полез заступаться.

– Как же ему не заступиться? – сказал Джаватхан. – Это его трупы.

– В каком смысле его? – устало спросил полпред.

– Это же не Арзо их крал. А чекисты. Люди Шеболева. Они их расспрашивали, а потом… им же надо было как-то списать трупы. Вот они и поручили это дело Арзо. Очень удачно – эти люди у них уже проходили по картотеке как члены банд, вот их и уничтожили как банду.

– И вы это знали?!

– Ниязбек знал. Я знал. Хизри знал. Все знали.

Панков закрыл руками глаза.

– Знаешь, что сказала мать Шахбанова? – закричал он. – Она сказала, что я взял с нее деньги за сына!

И это все знали, – сказал Джаватхан. – Понятное дело, ты же был в курсе, что его украли. И Шеболев был в курсе. Кто его украл, поделился с Шеболевым, Шеболев поделился с тобой, а ты, наверное, с президентом. Так все думают. Так же не бывает, чтобы тот, кто ниже, не делился с тем, кем выше.

– Я взял деньги… за это? – скорее пропищал, чем проговорил Панков. Ему хотелось плакать. – Я что, сажал людей за деньги? Я что их, за деньги выпускал?

– Но Магомедсалиха же ты посадил за деньги, – философски заметил Джаватхан.

– Что?!

– Он разве тебе чего сделал? – спросил Джаватхан. – Ты его первый раз видел. Он разве тебя бил? Он чужого человека бил, ты его тоже не знал. Чего ты полез? Ты же не знал, кого бьют, почему. Значит, решил заработать.

– И много я заработал?

– Минимум двести, – сказал Джаватхан, – Шеболев взял с него триста тысяч за закрытие дела и сказал, что он-то дело закрывает по дружбе, а тебе надо заплатить. Ну и еще говорят, ты с Атаевых взял. За назначение.

– А с тебя я ничего не взял? – подозрительно осведомился Панков.

– Ну вообще-то Шеболев показал мне мое досье, – сказал Джаватхан. – Первомайка, Хаттаб и все такое. Сказал, что с меня миллион. Если не хочу пропасть, как Джанадов. Сказал: «Владислав Авдеевич велел передать: с тебя после истории с австрийцем меньше миллиона и спрашивать-то неприлично».

Панков с трудом вспомнил, что Джанадовым звали замначальника Госрыбнадзора, увезенного все той же белой «нивой» без номеров две недели назад.

– И ты поверил, что эти деньги прошу я? – пискнул Панков. – Это же элементарная разводка, это же….

– Но ведь Контртеррористический штаб создал ты.

– Останови машину, – велел Владислав.

Водитель послушно свернул к обочине, и полпред упал коленями в придорожную колючку. В желудке уже ничего не было, но его долго выворачивало наружу какой-то желто-коричневой слизью. Когда он поднял голову, он обнаружил, что возле него стоит Джаватхан и в руках у него бутылка с водой. Панков долго прополаскивал рот, а потом Джаватхан сгреб его, как котенка, и отнес к машине.

Панков молчал, совершенно подавленный. Даже трупы вылетели у него из головы, настолько его потряс тот факт, что в окружении Ниязбека считали, как само собой разумеющееся, что все попытки новоназначенного полпреда бороться с терроризмом и коррупцией – это просто желание замкнуть на себе доходы от этой борьбы. Но еще больше потрясало то, что, по сути, Джаватхан был прав. Джаватхан считал, что Штаб создан русскими для того, чтобы выбивать из кавказцев деньги – и тем оно и кончилось.

– Да, – сказал лезгин, – а ты ведь не брал денег. Теперь это всем будет ясно.

– Спасибо, – пискнул полпред.

А он еще удивлялся, почему Ниязбек не согласился занять место Арзо. Неужели Ниязбек все это время просто презирал его, Панкова? Или он презирал его только с момента создания Контртеррористического штаба? С момента, когда по всей республике стали пропадать люди и за их выкуп от имени Штаба стали требовать деньги?

При мысли о трупах в багажнике Панкову хотелось выть.

Дорога меж тем прошла по плотине электростанции и перебралась на другую сторону ущелья, и полпред велел Сергею набрать по спецсвязи Кремль. Но ущелье было слишком глубоким, сигнала не было.

– Сукины дети, – пробормотал Владислав еще раз.

Вокруг резко потемнело. Дорога теперь шла по самому дну ущелья, и только сверху, на ровном гребне горы, увенчанном неведомо как забравшимся туда селеньицем, горели лучи солнца. В этом месте было так прохладно, что справа даже вырос лес: не бог весть какой, но лес, с корявыми дубками и плотной зеленью.

Ветви деревьев царапнули по крыше машины, дорога резко свернула направо, и «шевроле» притормозил, потому что тут дорога была размыта прошлогодним селем и вместо асфальта была щебенка.

За поворотом стоял БТР.

В первую секунду Владислав не испугался. БТР – не та машина, которой стоит бояться высшему федеральному чиновнику на дороге верной России республики. Затем БТР тронулся, и дуло КПВТ дернулось из стороны в сторону, как нос принюхивающейся к добыче овчарки.

Владислав понял, что сейчас произойдет. «Шевроле» Джаватхана был неплохо защищен. Заводской брони на нем не было, да иначе б эта машина не сдвинулась бы с места, но лобовое стекло было пуленепробиваемым, а капот и кузов были обложены бронежилетами. Возможно, «шевроле» выдержал бы даже «Калашникова». Но он не выдержит бронебойных пуль калибра 14,5 мм, выпущенных по лобовому стеклу в упор. Даже если успеть выскочить из машины, это бесполезно. У его людей было только стрелковое оружие. Достать БТР они не смогут.

Все кончится в течение нескольких секунд. А потом люди Арзо свяжутся со своим федеральным командованием и доложат, что товарищи убитых вчера боевиков прятались в лесах и атаковали колонну, в составе которой находился автомобиль полпреда президента Российской Федерации. И скажут, что прибыли на место боестолкновения с опозданием буквально на три минуты. Что они успели уничтожить боевиков, но не успели спасти полпреда.

Как в замедленной съемке, Владислав видел руку Джаватхана, вцепившегося ему в рукав. Другой рукой лезгин уже отворял дверь. Кажется, он что-то орал водителю. Кажется, это было приказание сворачивать влево, туда, где проутюженный селем откос обрывался в пропасть. Так у них был хоть какой-то шанс. Иначе не было никакого.

Дверь «шевроле» распахнулась, и Владислав почувствовал, что летит по воздуху.

В следующую секунду БТР взорвался.

Владислав видел это, катясь по пологому еще откосу. Где-то за крашенной под камуфляж кормой пыхнуло пламя, из раскрытого люка вылетел выброшенный взрывной волной стрелок, а потом внутри машины сдетонировал боезапас.

В этот миг Джаватхан толкнул его за валун и упал сверху. Подбородок Панкова угодил в мелкую колючку, взрывы слились один с другим, как ноты сливаются в мелодию, и напоследок рядом что-то противно взвизгнуло – не то пуля, не то осколок. Внутри Панкова не было ничего, кроме липкого ужаса.

Джаватхан сгреб Панкова за шиворот и потащил его вперед.

Далеко за поворотом стоял черный «ниссан», и возле него, держа на плече гранатомет, похожий на громадную перьевую ручку, стоял на одном колене Ниязбек. Из «зеленки» хлестнула очередь, Ниязбек мгновенно повернулся, и в следующую секунду посреди деревьев вспух желто-рыжий ком. «Ниссан» развернулся и поехал вперед кормой к горящему БТРу.

– Быстро! – заорал над ухом начальник охраны Панкова.

В серой щебеночной пыли плясали фонтанчики пуль. Чужие руки – кажется, это были руки Джаватхана – вздернули Владислава, проволокли мимо пылающего БТРа и впихнули в прохладное нутро «ниссана».

– Валим! – закричал Сергей, вскакивая в «ниссан» с другой стороны.

– Мы не можем их бросить, – крикнул Владислав.

– Там есть кому драться, – ответил водитель «ниссана» и втопил газ.

В толпе перед особняком Панкова было уже двести человек, и толпа знала все. Никто еще ничего не знал, а толпа знала. Бог весть откуда. Может, бронированный «мерс» полпреда увидела какая-то из встречных машин, ехавших из Харон-Юрта, может, позвонили из самого села, стационарная связь там была, – а только новость о том, что полпред президента был в Харон-Юрте, достигла женщин раньше, чем Панков вернулся в резиденцию.