Наследник для генерала-дракона (СИ) - Ворон Светлана. Страница 34

Мне передали Ванечку из рук в руки, даже не поздоровавшись: Ольга Михайловна была очень занята, с кем-то разговаривала по телефону. Тон деловой, лицо строгое. Впрочем, она бывала такой даже без мобилы в руке.

На лице пятилетнего парня тут же расцвела улыбка при виде меня, и на моей душе сразу потеплело в ответ.

- Хочу после садика моложеное! – заявил Ваня.

Да я бы купила ему все сладости мира, читала бы на ночь книжку, обнимала бы не переставая. Не понимала, как мать может относиться к нему настолько безразлично. Он будто мешал ей вечно.

Если бы я стала матерью, то никогда не забросила бы своего ребенка и не отдавала бы его няне. Сама бы воспитывала его, даже если бы пришлось одновременно работать. А Ольге Михайловне важнее оказалась карьера, чем сын.

Я отвела его в детский садик и грустно направилась на остановку.

Мысли о беременности теперь постоянно лезли в голову: я не могла не думать о том, что Сафир Астен, возможно, прямо сейчас вынашивает малыша Раштона Блэдмора. В том мире прошло уже достаточно времени, чтобы это стало известно.

И как у них складываются отношения? Он все так же груб? Она даёт ему отпор?

Беременность протекает без проблем или они все же есть? Надеюсь, она не привела свой ужасный план в исполнение и не избавилась от ребенка!

Одна только мысль об этом меня вымораживала, хотелось разочек рискнуть и проверить! Не знаю, может, написать ей там письмо? Вложить в ее же карман и попросить не трогать младенца?

Он ведь не виноват, что его отец – заносчивый и вредный дракон. А Сафир – она женщина, в конце концов, или нет?!

На пары я ходила сама не своя, с каждым днем становилась все рассеянней. Оценки ухудшились, всё труднее становилось сосредоточиться на учебе.

Внутренняя тревога росла, я не могла объяснить ее причину. Какое-то предчувствие беды: будто моя связь с Сафир полностью не оборвалась, и я через расстояние ощущала ее эмоции.

Метка на запястье то приятно грела, то адски жгла, нет-нет, да и напоминала о себе. Гляну туда – на коже ничего нет. А по ощущениям – есть.

В груди разливалась тоска, тяжелела с каждым днем. Я словно теряла над своей жизнью контроль. И чувствовала, что если ничего не предприму, то потеряю что-то намного, намного более важное.

Я отвела Ваню домой после садика и, пока сидела с ним еще пару часов до прихода матери с работы, поняла, что должна сделать. Как бы это ни было страшно или опасно.

Я не могу спасти Ваню, я ему не мать. Но если я продолжу плыть по течению, то буду весь остаток жизни гадать, все ли у Сафир хорошо. И если вдруг решусь когда-нибудь проверить и узнаю, что нет, то никогда себе этого не прощу!

Со злостью хлопнув входной дверью, я решительно протопала в свою комнату и открыла ноутбук, больше не боясь передумать. Я была уверена.

Только глазочком одним посмотрю. Мне даже перемещаться для этого необязательно, нужно всего лишь нажать на «стоп» при загрузке программы. И я смогу подглядеть события через экран монитора в режиме реального времени, как делал Дэн, оставаясь здесь.

Он объяснил, что время в двух мирах движется неодинаково – там идет быстрее. И потому наблюдатель видит отсюда Илькендар будто через увеличительное стекло. Ему открыто не только настоящее, но и прошлое, и будущее: на пару недель назад и вперед.

Это позволяло предсказать, будет ли путешествие безопасным. Выбрать наиболее удачный момент. Очень удобно для планирования: знание о грядущих событиях давало путешественнику множество преимуществ.

Ну же, смелее. Что я, хуже Дэна что ли и не найду все нужные галочки? Где наша не пропадала.

Я переоценила свои способности или недооценила навязчивость программы. Как только компьютер заработал, висок сразу же стрельнуло болью.

Она была на этот раз слабой, едва ощущалась. Совсем немного осталось до момента, когда обмен сознанием станет невозможным.

Может, поэтому я не стала сопротивляться и просто отпустила контроль? Я не хотела себе признаваться, что ужасно соскучилась и по дракону, и по Илькендару. Успела лишь жмякнуть по всплывшему окну таймера, предлагающему минимальный срок - два часа.

Знакомый водоворот, и я открыла глаза… где-то в лесу, возле озера. Пахло костром и хвоей, а еще – очень резко – рыбой, которую Сафир сама же ловила и разделывала.

Меня тошнило чем-то ужасно противным, словно я выпила два литра отвара ядовитой травы. Так все и было: что-то зеленое кипело в котелке, подвешенном над огнем.

Рядом валялась потрескавшаяся глиняная чашка, которую я только что выронила. Руки были в крови!

Сквозь дурноту и головокружение я силой воли проникла в ближайшие воспоминания Сафир и ужаснулась до глубины души!

Не может быть, чтобы я оказалась права. Не может быть, чтобы она это сделала! Нет, нет, прошу! Я не могла опоздать, только не это.

Я слышала ее ненависть ко мне, к дракону, к своей испорченной жизни. Во всем случившемся с ней она винила только меня.

Растущую внутри жизнь она ненавидела тоже… Ну, как так можно?!

За этот один миг я словно прожила целый месяц. Сафир сбежала от Раштона, пряталась здесь, в глуши. А когда подошел срок, и она осознала, что в самом деле беременна, то…

Живот тянуло, желудок все еще выворачивало наизнанку. Я отползла от вонючего варева и расплакалась навзрыд, не понимая, как она могла на это пойти. Саму себя ненавидела за промедление.

Мне было так больно и так противно от собственной нерешительности, что я совсем не обращала внимание на боль от вновь проявляющейся на запястье метки.

Я знала, что дракон скоро будет здесь: чувствовала его приближение всем сердцем. Словно через расстояние я слышала его мысли, его лютую злобу и презрение ко мне. Дикое, первобытное состояние потерявшего разум хищника.

Но я была так разбита случившимся, что даже желала заслуженного возмездия. Это моя вина, я должна была остаться здесь. Защитить малыша любой ценой, даже ценой самоуважения и свободы.

Ветер поднялся над лесом, пригнул деревья, взмахи огромных крыльев все ближе. Костер разом потух, угли разнесло по всей поляне, котелок упал на траву вместе с пролившейся гадкой жижей.

Красный дракон рухнул на все четыре конечности, сломав верхушки деревьев, камыши и сети. Бешено переступив передними лапами, яростно заревел мне в лицо, обдавая жаром и колючими искрами.

Он был в таком гневе, что даже не перевоплотился. Раштон не контролировал сейчас зверя, а тот желал только одного – убивать и крушить.