Без обмана 2 (СИ) - "Seva Soth". Страница 4
Засиделись за выпечкой допоздна. Показывал, рассказывал, объяснял. Сколько восторга было в детском взгляде. Я чуть не растаял от умиления, но внешне сумел остаться спокойным.
– А это главный ингредиент, цветок ханасеки, который умные люди с важными дипломами признали несуществующим. Найти его можно… по-честному, не знаю где. У моего отца, Нииды Хиро-сана, он растет на ферме.
Рассказал про происки невозможного растения в токийских травяных лавках, чем мою гостью очень и очень развеселил. Про лес говорить не стал, чтобы не обойти стороной неприятную историю с похитившими меня бандитами. Девочка только что подалась в бега от якудза, ей любое упоминание кого-то, кто на них похож, будет неприятным. Психолога бы ей! То есть мне не показалось, что у Тики-тян психическая травма. Но у более нормальной четырнадцатилетней девочки она бы была.
Спать отправился в свою новую квартиру. Запах моющих средств мне ничуть не мешает, скорее успокаивает. Так пахнет чистота. Комплект постельного белья я получил свежий, недавно из прачечной. Осталось еще вещи перевезти, которых у меня не так уж много. Часть их придется оставить неожиданной квартирантке. Нужно будет придумать, чем ее занять. Мало какой физически здоровый подросток будет готов днями напролет сидеть в четырех стенах.
Будильник не ставил, по той причине, что он остался на восьмом этаже. Позволил себе редкую слабость – поспать столько, сколько захочется. Все-таки бытие безработного это в некотором смысле свобода, разрушение привычных ограничений.
И как же я удивился, проснувшись от звонка. К счастью, всего лишь телефонного. Тика.
– Бакара, – использовал азербайджанское слово. Я даже не очень представляю, где это – Азербайджан.
– Дядь! Тут ко мне в дверь ломятся. Это точно якудза!
Отбросил смартфон на кровать и как был, в трусах, бросился к лифту. Очень неприлично! Но кого волнуют приличия, когда там беззащитный ребенок в опасности. К счастью, до лифта добежал, никого не встретив. Добежал, блин! Я обычно не бегаю.
Проклятый подъемник спускался так медленно, что я бы успел приготовить себе завтрак. Да тут всего три этажа! Почему уже несколько тысячелетий тащусь и все никак не доеду? Из за нервов, конечно. Кабина наверняка движется с самой обычной скоростью.
Доехал, выскочил с диким взглядом и увидел то, что ожидал вчера. Яркое красное пятно. И услышал еще.
– Эй ты, девчонка, а ну взяла и открыла! Мне плевать, кто ты такая, мне нужен гринписовец!
Ответ Мори-тян я расслышал не так отчетливо, все-таки через дверь говорит.
– Токио… правительственный квартал… митингуют гринписовцы. Выбирай там любого, сучка! А Ниида-сан с Цуцуи-сан встречается! Налетели тут хищницы!
– Да ты хоть представляешь с кем так говоришь?
- Нет! И самое крутое – ты тоже не представляешь! Могу говорить как угодно и без последствий!
– Да я сейчас эту дверь вынесу!
– Пожалуйста, не надо, мне придется чинить ее за свой счет, а я безработный.
– Вот ты где! Попался! Я тебя как раз по этому поводу искала. Так, почему ты опять в трусах? У тебя что, какой-то фетиш показываться мне без штанов? Поговори мне тут!
– Ниида-сан, беги! Я ее задержу, она не станет убивать ребенка!
– Пожалуйста, не сердитесь на мою родственницу, госпожа. Она родом из глухих мест и кроме того очень испугалась, когда к ней в дверь начали ломиться.
– Это же твоя дверь.
– Технически, это дверь Тики-тян, она пока что поживет в моей старой квартире.
– А ты переехал под мост? До которого ходит лифт…
– Где еще место безработному, как не под мостом?
– Я за тем сюда и явилась!
– Чтобы поговорить о мостах через реку Фудзи? Похвальная любовь к родному краю.
– Между прочим, это не я тут в трусах стою.
– Но и смущает это не меня. Приглашаю ко мне под мост, там у меня есть брюки в коробке из-под холодильника.
– То есть мне ехать в одном лифте с потным мужиком в трусах?
– Про потного это уже ваши фантазии, госпожа. Поднимайтесь через несколько минут на одиннадцатый этаж.
Как жаль, что в лифте связь не работает. Но уже в коридоре набрал номер Тики. Конспираторша, называется, даже симкарту не поменяла! Или этот ее личный номер не знает вообще никто, кроме нас с Мияби? Тоже в некотором роде элемент доверия.
– Хаста, – прозвучало в трубке. Кажется, это арабский. Да что с нами обоими не так? Какие тут могут быть сомнения в родстве?
– Ты зря ее разозлила. Про красную женщину ходят странные слухи у нас в офисе. Например, что она появляется за спиной у каждого, кто назовет ее по имени. Поэтому большинство предпочитают имя ее не знать.
– Да ну, дядь, я ее не боюсь. Обычная тетка. Я на нее в глазок посмотрела… очень-очень красивая тетка. Хотя сестренка Мияби красивее.
– Мияби-тян красивее всех в мире. Не стоит беспокоиться о моем моральном облике, никакие хищницы мне не страшны.
– Ты там смотри, дядь. Даже не подумай сестренке изменять, а не то, не то… разочаруюсь в тебе. Вот что!
Заканчивал я беседу уже у себя. К счастью, дверь захлопнулась не до конца. Ключи-то я с собой не взял. Пришлось бы возвращаться на восьмой и под ехидным взглядом Алого Апокалипсиса одолжить у Тики ее проволочку.
Оставил дверь призывно приоткрытой и поставил на плиту вариться кофе, предварительно надев брюки и рубашку, конечно. Простая неброская одежда, больше домашняя, чем формальная.
Несколько минут спустя скрипнула дверь и я с широкой улыбкой протянул ей чашечку кофе и печеньку. Какой нормальный человек откажется от угощения? Она ненормальная, но тоже не отказалась. Когда попробовала лакомство воскликнула “Я это покупаю!”
– А я не продаю, госпожа. Это печенье по семейному рецепту, не все ингредиенты которого официальная наука признает существующими. Так что не продаю. Но угостить своих друзей мне никогда не жалко. Мы же с вами друзья?
– А ты хам, гринписовец! Но после того, в каком виде я тебя лицезрела, считай, что первый шаг к дружбе со мной ты сделал.
– А второй шаг сделал тогда, когда угостил печеньем? Третий сделаете вы, когда поможете мне получить работу?
– Как узнал?!
– Вы же в курсе, кто такой Холмс-сан?
– Не люблю имена.
– Это британский детектив, который подмечал множество деталей и делал из них выводы, используя дедукцию. Вот и я подметил, как занервничал Ашино-сан в переписке со мной, когда сказал, что надо с кем-то переговорить. Да и других поводов меня посетить у вас нет, госпожа. Не предполагать же, что вы врываетесь к мужчинам по утрам, чтобы поглазеть на них в нижнем белье? Даже если предположить, что такой фетиш имеет место, я не тот, на кого бы вы посмотрели, – меня откровенно несло. Я дергал тигра за усы и не испытывал обычного страха перед зверем.
– Я прощу тебе эту дерзость. За десять килограммов твоего печенья!
– Вот, первый взнос, – протянул ей одну печеньку. – Давайте вы простите меня авансом. И как бы мне ни нравилась наша пикировка, давайте перейдем к делу.
– Собирайся, мы едем выбирать тебе гавайскую рубашку! У них в айти-отделе, считай, такой дресс-код, будешь не выделяться. И какой-нибудь модный гаджет, без которого тебя коллектив отвергнет, особенно если не пользуешься их странным слэнгом.
– Я уж было думал, что мне придется подменять Сибаю-сана на каких-то мероприятиях, где нужно много говорить.
– Может и придется, но так-то Хакермен сказал, что ты будешь техническим писателем. Инструкции всякие составлять, чтобы айтишники потом тыкали в них носом идиотов, не способных две строки текста прочитать. Ну или подстелили себе под зад рисовой соломы на тот случай, когда будет жалоба на то, что нигде не написано, что дышать надо носом, а есть ртом, а не наоборот. Давай-давай, пошевеливайся, нам важно все закончить за сегодня, пока у Ледышки отгул. Если она начнет активно мешать, все затянется на недели.
– И стоит ли тогда тратить время на шоппинг? У меня есть рубашки.
– Ага, видела я их. Строгие, формальные, неразличимые в тени твоего рыжего галстука. Да, свою мелкую родственницу тоже бери. Что я, дикий зверь, чтобы детеныша обижать? Знал бы ты, как она меня оскорбила! Она назвала меня бабулькой!