Смятение сердца - Джеймсон Бронуин. Страница 21

Надавив ладонями ей на плечи, он заставил ее лечь на спину. Косые солнечные лучи, проникавшие в окно, окрасили волосы и кожу Эмили в бледные, зимние тона, эффектно контрастировавшие с простынями винно-красного цвета.

— А я прикасался к тебе той ночью? — Митч повторил ее первые осторожные движения — кончиками своих пальцев к ее груди — упоительное ощущение! — Здесь или, может, здесь?

Он провел пальцем по темно-розовому ореолу соска, и она выгнула спину, потянулась вслед его удалявшейся руке, и, несмотря на слетевшее с ее губ отрицание, его обдало пьянящим жаром.

— Нет? — Он не поверил ей. Невозможно, чтобы он находился рядом с ее таким чутким, таким чувственным телом, и не прикоснулся к нему. — И так я тоже не делал?

Она покачала головой, и волосы упали ей на шею. Но Митч отвел их назад и позволил себе подержать их в ладони. На ощупь они были словно нагретый солнцем шелк и такие же мягкие, как кожа ее шеи. Он нагнулся, чтобы поцеловать ей шею, и вырвавшийся у Эмили глухой стон потряс его.

— Скажи мне, что ты хочешь, — сдавленно прошептал Митч. А то я не помню…

— Я хочу… хочу…

Она слегка коснулась своей налившейся грудью его груди. О небо! Он словно ощутил удар электрическим током. Затем придвинулся на дюйм ближе.

— Еще? — пробормотал он. — Вот так?

— Вот так… — выговорила она и, взяв его за руку, положила ее себе на грудь. И его пальцы сомкнулись вокруг податливой плоти.

О да. Именно так!

Она и в тот раз отзывалась так же пылко на его прикосновения? И так же быстро хватала ртом воздух, когда он пробовал на вкус ее кожу? Прижимала его голову к себе, когда он охватывал сосок губами? Выгибала спину в истоме и ахала, когда он погружался в ее жаркую плоть? Выкрикивала его имя, когда их страсть достигла апогея?

Ему необходимо было знать.

— А здесь я трогал тебя?..

Она облизала языком губы, глаза ее широко раскрылись, словно от удивления, и в нем шевельнулось смутное чувство тревоги. Он лихорадочно искал точку опоры, чувствуя, как его властно увлекает за собой волна страсти. Помедленнее, предостерег он себя. Подумай об этом.

Но тут Эмили обхватила его голову дрожащими руками и поцеловала так жадно и неистово, что он понял — пропал.

Митча несло с горной крутизны вниз, вот еще поворот, и он полетит с обрыва в черную бездну. Но прежде ему надо раздеться. И принять меры предосторожности.

Он страшным усилием воли вынырнул из манящего забытья, из знойных глубин ее глаз.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Не останавливайся…

Он натянуто улыбнулся.

— Сомневаюсь, что это возможно.

— Но зачем ты… — Эмили остановилась на полуслове и с трепетом смотрела, как он раздевается и подходит к туалетному столику.

Глядя, как он распечатывает упаковку и производит требуемые манипуляции, Эмили почувствовала, как сердце в груди екнуло.

Что это ты делаешь, Эмили Джейн Уорнер? Кого ты пытаешься обмануть своим: «Пожалуйста, не останавливайся»? Ведь ты абсолютно не готова к тому, что сейчас произойдет.

Но когда Митч повернулся и снова направился к кровати, его великолепие заставило утихнуть мятежный шепот сомнения. Сложное, многомерное чувство охватило Эмили. Оно включало в себя и восторг, и желание, и страх, и нежность. Не сводя с него глаз, она совсем избавилась от пеньюара, приглашая Митча в свои объятия. Секунду он колебался. Прочитав в его глазах вопрос, Эмили прошептала единственный ответ, который способна была дать:

— Да.

Да, я готова. Да, ты мне желанен. Да, так всегда было и будет.

Когда он овладел ее телом, она, как ни старалась, все же не смогла сдержать сдавленный вскрик. Он замер, изумленный. Наконец-то он постиг смысл ее уверений, что между ними никогда ничего не было.

— Ты — девушка?!

Только что перестала быть ею, уточнила про себя Эмили и сказала, поймав его укоризненный взгляд:

— Ты об этом, кажется, позаботился.

Какое новое странное ощущение, это его присутствие в ее теле — горячее, твердое, тяжелое. Сквозь дымку, застилавшую ей глаза, она смотрела на его напряженное тело, так интимно слитое с ее телом.

Все ее существо сгорало от нетерпения. Она пробороздила коротко подстриженными ноготками по его спине:

— Это хорошо, но я хочу двигаться. Я хочу, чтобы ты двигался.

— Это, — выговорил он сквозь зубы, — вовсе не хорошо, милая…

У Эмили дрогнуло сердце — одновременно обрадовалось ласке и ужаснулось, что он не получает удовольствия.

— По-твоему — нет?

— Это не хорошо, это восхитительно. — Он провел языком по ее нижней губке. — Но я не хочу спешить. Я боюсь причинить тебе боль, Эм.

— Не спеша — тоже хорошо, — выдохнула она, приподнимая бедра и обхватывая его ногами, наслаждаясь новыми, неизведанными ощущениями и стоном удовольствия, который вырвался из его губ. Наконец он начал движение в неторопливом, размеренном ритме, осторожно проникая в нее все глубже. И когда напряжение, все нараставшее и копившееся, взорвалось, она испытала невиданное доселе наслаждение.

Лежа в его постели, Эмили воображала, что сейчас должны последовать довольные вздохи, нежные улыбки и приятно удивленные взгляды.

Но прошло минут пять, и чары рассеялись.

— Зачем? — вот все, что она услышала.

Получила? Эмили спустила ноги с кровати и потянулась за скомканным пеньюаром. Быстрее спрятаться под ним, чтобы остановить холод, разливавшийся по спине, и дрожь в руках.

Кутаясь в мягкую ткань, Эмили услышала сзади легкий шум — видимо, Митч тоже потянулся к одежде. И что толку испытывать разочарование — разве она имела основания рассчитывать на что-то большее?

— Я не очень понимаю, на какое «зачем» ты ждешь, чтобы я ответила? — медленно произнесла она, аккуратно завязывая концы пояса бантиком.

Митч замер, и в комнате воцарилась абсолютная тишина. Потом он вздохнул.

— Я и сам не знаю.

Она удивленно обернулась и поймала его взгляд. Неуверенный. Растерянный. Некоторое время Эмили смотрела на него, затаив дыхание. Ее взгляд призывал его к откровенности, того же требовало и сердце. Он был так потрясен, овладев ею, что… Не выдержав, она потупилась, обхватила себя руками за плечи.

— Ты все это время полагал, что… уже спал со мной?

Да! Она прочла ответ в его глазах.

— Несмотря на то, что я говорила? — И столько раз! — Ничего не было, Митч.

— Кстати, для протокола, — медленно выговорил он, — я не могу считать «ничем» то, что я раздел тебя и затащил в свою постель.

— И еще для протокола… — Она посмотрела ему в глаза так же откровенно и твердо. — Тебе не пришлось меня никуда затаскивать.

— И ты лежала в моей постели нагая? И ничего не произошло? — Он покачал головой. — Я не могу в это поверить.

— Той ночью ты не нуждался в утешении такого рода. — Воспоминание о его горе ожило в Эмили, а вместе с ним явился и призрак его жены — красивой, изысканной, вероломной… Он, конечно же, жаждал утешения той ночью, но ему была нужна его ненаглядная Анабелла. — Это я тогда ошиблась, — добавила Эмили тихо.

— А сегодня? Ты тоже ошиблась?

Как ей хотелось сказать «нет», объяснить ему, что сбылся ее самый заветный сон. Что единственной ее ошибкой было ожидание чего-то большего потом, но она не могла заставить себя произнести ни слова. Она боялась, что заплачет о своих несбыточных снах.

— Я не знаю, — глухо выговорила она наконец.

— Прости, Эм.

Из всех вещей, которые ей не хотелось сейчас слышать, на первом месте стояли извинения.

— Потому, что я была девственницей?

— Черт возьми, Эм. — Он сильно растер рукой лицо. — Я не имел права спать с тобой.

— Потому, что ты мой работодатель? Потому, что до сих пор видишь во мне ребенка, который находится на твоем попечении и нуждается в покровительстве?

— Ты в самом деле на моем попечении…

— Я взрослый человек, и сегодня у меня выходной, так что перестань обвинять себя. Я сама хотела, чтобы это произошло, и хочу, чтобы все повторилось снова. И если тебя пугает то, что ты мой босс, то, наверное, тебе лучше перестать быть им, хотя это огорчит и меня и Джошуа.