Только голуби летают бесплатно - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 22
Охранник внизу быстро и молча помогал Маше заталкивать вещи в раскрытый чемодан.
Аня захлопнула дверь, упала на кровать и горько-горько зарыдала.
Когда Аня кончила плакать, на часах было уже двадцать минут восьмого.
Она перевернулась на кровати и поглядела вверх. Спальня была с зеркальным потолком и зеркальными стенами. Из телевизора, настроенного на музыкальный канал, лилась задорная музыка, и на экране сменяли друг друга полуголые девочки и шикарные машины.
Белые волосы у нее на голове были как спутанные ростки пшеницы, пророщенные в темном подвале. Угольные корешки волос. Опухшее лицо. Коротенькие ножки в черных брюках и бесформенный свитер.
Аня лежала на куче дорогого тряпья из бутиков. Прозрачные лифчики, колготки в сеточку, ярко-красное платье с кружевами…
Она будет выглядеть в этих кружевах, как корова на льду. Аня закрыла глаза и представила себе снова Машу, стоящую у шеста.
Господи, да если бы она выглядела, как Маша, Стас бы вчера… Он никогда бы не ночевал в соседней комнате…
Певица на экране телевизора была в блестящих серебряных шортах и кофточке до пупа. Ее отец одобрил бы такой наряд.
Аня скинула бесформенные свитер и брюки и, поколебавшись, надела на себя то самое платье, на котором лежала, – ярко-красное, с пышными кружевами на юбке и единственной прозрачной перепялинкой на плече. С кроссовками платье выглядело очень глупо. Аня скинула хлопковые носки и кроссовки и отыскала в шкафу пару туфель на высоких каблуках.
Маша была сантиметров на десять выше ее, и ступня у нее была на два размера больше. Но туфли хотя бы не спадали.
Аня еще порылась в шкафу и отыскала там же пачку нераспечатанных чулок. Чулки оказались черные в сеточку. Вместе с красным кружевным платьем они гляделись странно.
Аня порылась и отыскала другое платье. Черное. У платья была совершенно открытая спина, и спереди на нем не было ничего, кроме двух узких полос ткани, которые прикрывали грудь вместо лифа. Юбка у платья была довольно длинная.
Аня даже не заметила этого, но бессознательно она оделась почти так, как Маша.
В конце концов, она имела право это сделать. Все эти вещи были куплены на деньги ее отца.
Аня не стала брать побрякушки, которые она нашла в комнате Маши. Но в сейфе отца, в отдельном ларчике, была куча женских украшений. Аня вспомнила слова Маши о том, что отец забирал украшения у женщин, если они его обманывали. Странно – но, видимо, он не дарил их следующей девке. Он покупал ей новые, а прежние бросал куда-то в сейф. Наверное, главное тут было не жадность, а желание унизить.
Аня надела на шею ожерелье из двух рядов черного жемчуга и вставила в ушки такие же колечки: черный жемчуг с капелькой бриллианта на конце.
Аня посмотрела в зеркало. В глубине души она готова была признать, что эффект – потрясающий. Плохо было одно. Красное заплаканное лицо со встрепанными волосами и невыщипанными кустиками бровей. Наверное, надо было как-то накраситься. Но Аня никогда в жизни не красилась и в глубине души полагала, что первый опыт вряд ли будет удачным.
Аня взглянула на часы.
До встречи со Стасом оставалось еще около получаса. Она перезвонила.
– Станислав Андреевич? Я задержусь минут на пять.
Офис Стаса находился в гостинице «Хайятт-Аврора», и, собственно, гостиница тоже наполовину принадлежала ему. Другой половиной акций владела известная международная сеть отелей, чье руководство было в страшном восторге от своих русских партнеров, – до той поры, пока в один прекрасный момент в кабинет руководства не постучался представитель «Интерпола».
После этого западные партнеры некоторое время втихую пытались продать свою долю в бизнесе, но у них ничего не вышло, а так как гостиница приносила прибыль, на Западе смирились с печальным положением вещей. Они даже сделали красивый жест, пригласив господина Войнина в Люксембург на переговоры. Жест этот им ничего не стоил, – господин Войнин вежливо отклонил приглашение, ибо шенгенская виза ему не светила.
Ровно в восемь часов пять минут Стас спустился из офиса в ресторан «Авроры», где уже был заказан столик на двоих. Почему-то Стасу не хотелось заставлять Аню ждать.
Официант, вежливо кланяясь, порекомендовал Стасу белое вино урожая восемьдесят седьмого года и любимые им устрицы.
Ресторан принадлежал наполовину Стасу, а наполовину – известному ресторатору. Цены в ресторане были несколько выше, а качество еды – неуловимо ниже, чем в прочих заведениях этого же ресторатора. Стас несколько раз хотел вызвать к себе ресторатора и объяснить ему, кто он есть, но все как-то не доходили руки.
В восемь пятнадцать Стас раздраженно нахмурился.
Вино было действительно хорошим, а вот устрицы были не так жирны, как в «Аурелио». И девочке стоило поторопиться.
Стас велел принести еще вина и виноградных улиток в масле.
В половине девятого Стас раздраженным жестом отшвырнул от себя тарелку.
Что эта девчонка себе позволяет!
Черт побери, если она хочет просить у него помощи, так те, что просят у него помощи, сидят у него в приемной, а не он их ждет в ресторане!
Если она хочет с ним переспать, – ни одна баба не опаздывала на встречу с ним больше чем на три с половиной секунды, потому что через четыре секунды он может найти другую!
А если она намерена с ним воевать…
Ресторан был почти пуст. Иностранцев, живущих в гостинице, отпугивали цены. Русских – слишком скромное меню. Из шести или семи человек, которые сидели в ресторане, половина знала Стаса в лицо, люди несколько раз с любопытством оглядывались.
Стас никогда не сидел в одиночестве.
На часах было без двадцати девять.
К Стасу, бесшумно ступая, подошел Влад. В руках его был мобильный телефон Стаса.
– Никитин звонит, – сказал Влад.
– Я занят, – сказал Стас.
Влад пожал плечами и отошел. Он пришел обратно, когда часы показывали без десяти девять.
– Тут эта… Машка звонила. Которая у Семки жила.
Стас усмехнулся.
– Скажи, чтоб приехала.
Аня заехала в салон красоты без пятнадцати восемь. Она никогда не бывала в таких местах, и у нее были очень приблизительные представления о том времени, которое женщине нужно, чтобы привести себя в порядок.
Аня попросила девушек в салоне уложить ей волосы и сделать легкий макияж. Она полагала, что если сама она расчесывается за десять секунд, то мастерам хватит десяти минут.
Девушка стала делать ей макияж и порекомендовала придать правильную форму бровям.
Аня согласилась.
Брови Ани легли над глазами, как два взмаха крыльев, и пока девушка выдергивала последние волоски, Аня сказала, что не умеет их красить. Тогда девушка сказала ей, что у нее очень красивые брови и ресницы и что их можно накрасить один раз на целый месяц.
Аня согласилась, и девушка выкрасила ей ресницы и брови.
Потом другая девушка вымыла ей волосы перед укладкой и сказала, что из-под белых волос уже лезут черные кончики. Девушка позвала свою подружку, они посоветовались и предложили Ане сначала покраситься.
– Зачем вы вообще красились? – сказала девушка, – у вас очень красивый цвет волос. Люди с ума от такого сходят. Давайте мы восстановим ваш цвет.
Аня подумала и сказала:
– Давайте.
В это время к Ане подошла хозяйка салона и оценивающим жестом взъерошила ей волосы.
– Сначала надо постричься, – сказала хозяйка, – вам совсем не идет открытый лоб. Вам нужна челочка, косая, и потом, как мы можем вас уложить, если у вас волосы на концах секутся. У вас волосы чудные, вы сама красавица, а вы! Где вы такую краску взяли, которой красились? В Мелитополе?
– Но я не могу, – проговорила Аня, – меня человек ждет.
– Ничего с ним не случится! – безапелляционным голосом сказала хозяйка салона. – И когда он вас увидит, он упадет у ваших ног!
Хозяйка салона видела, что девочка безумно волнуется и никогда еще в жизни не ухаживала за собой. Ей было очень приятно превратить гадкого утенка в прекрасного лебедя.