Бастард (СИ) - Майерс Александр. Страница 18

— Отличный парфюм. Такое чувство, будто я на фабрике сахарной ваты.

Евгения цокает языком и забирает руку.

— Вряд ли ты способен уловить все оттенки аромата, Александр. Для этого нужно истинно благородное обоняние. Чистое.

Намёк на моё происхождение такой жирный, что даже идиот бы понял.

— Мне тоже нравится аромат, — вмешивается мама. — Чувствуются нотки жасмина, мёда и похоти.

Никогда не слышал столько яда в её голосе. Впрочем, я сразу понял, что отношения между ней и Евгенией далеки от дружеских.

Та заливисто смеётся и отвечает на выпад:

— Нет ничего зазорного в похоти. Порой она приносит не только гнилые плоды.

Короткий взгляд в мою сторону не оставляет сомнений в том, что означает её фраза. После этого Евгения уходит к столу, плавно качая бёдрами.

Евгения Грозина

Ничего себе. Пожалуй, я ещё ни разу не встречал человека, способного так быстро вызвать ненависть. Хотя должен признать, у Евгении есть определённый шарм.

— Почему похоть? — тихо спрашиваю я.

— Потому что она шлюха, каких мало, — цедит мама.

— Правда? А дедушка Алексей в курсе?

— Не лезь в это. Скажем так, у них свободные отношения.

— Все за стол! — зычно объявляет князь. — Почему я должен повторять?

— Здесь не все знакомы с приличиями, ваше сиятельство, — томно отвечает Евгения.

— Это точно, — кривится Юрий.

— Полностью согласен, дядя, — отодвигая для мамы стул, поддакиваю я. — Иногда люди путают развратную вечеринку и семейный ужин.

Имею в виду слишком откровенное платье Евгении. Нет, я понимаю — декольте. В нашей культуре считается нормальным для женщин оголять часть груди. Но когда декольте настолько глубокое, спина открыта, а на юбке два разреза почти до талии — это явно чересчур.

Надеюсь, что я не переборщил с таким уколом. Бегло осматриваю людей за столом. Виталий опускает лицо, явно пряча ухмылку, Алексей и вовсе давится смешком. Надо же. Я думал, он может оскорбиться.

Но вместо этого Алексей наклоняется к Григорию и что-то шепчет. Князь только мотает головой и хмурится.

— Держи себя в руках, Александр, — говорит он.

— Стараюсь, ваше сиятельство.

Григорий Михайлович встаёт и громко произносит:

— Прошу тишины! Итак, сегодня мы собрались в узком кругу. Я рад… — он на мгновение запинается, — видеть всех вас. Мы слишком редко собираемся вместе. Спасибо, что пришли. Спасибо за подарки и поздравления. Сегодня обойдёмся без тостов. Просто поужинаем и побеседуем, как дружная семья. Дамы и господа, чья фамилия не Грозины — к вам это тоже относится. Если вы здесь, я считаю вас частью своей большой семьи.

— Благодарим, ваше сиятельство, — отвечают несколько голосов.

— Приятного аппетита, — князь садится, и в тот же миг слуги выносят еду.

Первое блюдо — салат из рукколы, креветок, апельсинов и какого-то сыра. Очень необычно и вкусно. На горячее подают нежнейшую говядину, запечённую с травами. Буквально тает во рту. Другие блюда и закуски тоже достойны всяческих похвал.

Беседа за столом ведётся довольно сдержанная. Я стараюсь не встревать по пустякам, тем более, что говорят в основном о событиях высокого света. Совсем не то, в чём я разбираюсь.

Ужин подходит к концу. Князь предлагает немного размяться перед десертом.

— Выкурим по сигаре? — предлагает Алексей.

— Непременно, — кивает князь. — Но сначала мне нужно кое-что сделать. Александр! Выйдем.

Ух ты, неожиданно.

— Конечно, ваше сиятельство, — поднимаюсь из-за стола.

Мы направляемся в коридор и отходим на несколько шагов. Дедушка жестом отправляет прочь стоящих неподалёку гвардейцев. Поворачивается ко мне и смотрит так грозно, что я понимаю — разговор будет не из приятных.

— Не хотел портить себе аппетит перед ужином, — говорит он. — Но теперь желаю с тобой поговорить.

— Слушаю, ваше сиятельство.

— Скажи, кем ты себя возомнил, бастард? — в голосе деда чувствуются звериные нотки. — Неужели ты чувствуешь себя равным с мужчинами рода Грозиных? Я сейчас имею в виду не твоё хамское поведение.

— Тогда о чём речь?

— Не притворяйся дураком. Ты что, правда рассчитываешь получить долю в Династии?

Ого, вот как. Выходит, дядя Виталий сдал меня с потрохами. А казалось, что он на нашей с мамой стороне.

— Хорошо подумай, прежде чем ответить, — рычит Григорий. — От этих слов полностью зависит твоя судьба. Ну, что скажешь?

Глава 8

Долго не раздумываю. Раз уж дед завёл об этом разговор — значит, Виталий и правда рассказал ему о нашей вчерашней беседе. Скрываться смысла нет, а врать тем более.

— Да, ваше сиятельство. Я рассчитываю на это по праву рождения.

— По праву рождения⁈ — князь похоже, еле сдерживается, чтобы не заорать. — Ты вообще понимаешь, кто ты такой? Бельмо на глазу, позор нашей семьи. Пятно на чести рода, от которого мы еле отмылись! Ты не представляешь, чего мне это стоило.

— Значит, всё же отмылись? Получается, не всё так плохо.

Григорий молчит, но вряд ли потому, что ему нечего сказать. Скорее, у него дыхание перехватило от гнева. А я вдруг понимаю, что хожу по лезвию бритвы.

Всё-таки князь Грозин не тот человек, которому можно открыто дерзить. Я намного младше, он глава моего рода. По дворянским законам, я обязан проявлять уважение и вести себя кротко.

Я ещё не до конца к этому привык. Особенно к своему возрасту, хотя невероятно им наслаждаюсь.

— Простите, ваше сиятельство, — я кланяюсь. — Не привык общаться с людьми столь высокого положения. Мне следует быть более почтительным.

— Сейчас будь внимателен. Предельно внимателен, слышишь?

Молча киваю.

— Ты для меня никто. Пустое место. Но моя дочь тебя любит, а я люблю её. Только поэтому ты ещё здесь.

Подозреваю, Григорий имеет в виду не то, что я могу остаться на десерт. Скорее, он намекает, что может уничтожить меня в любую секунду.

И это, к сожалению, действительно так. Я уверен в себе, не боюсь конфликтов, но здраво осознаю, у кого какие возможности. Похоже, мне и правда стоит пересмотреть своё поведение перед сильными мира сего.

— Ты носишь мою фамилию по той же причине, — продолжает Григорий. — Я не знаю, что за мысли появились в твоей голове, но ты никогда не станешь настоящим членом рода и не получишь долю в Династии. Это понятно?

— Понятно, ваше сиятельство. Но ведь всё может измениться, не так ли?

— Ты не исправишь своё позорное происхождение, как ни старайся.

— Вы знаете, кто мой отец?

Князь подозрительно щурится.

— А ты сам знаешь?

— Нет.

Он несколько мгновений внимательно смотрит мне в глаза. Будто пытается понять, вру я или нет. Затем проводит рукой по бороде и спрашивает:

— Ты хорошо меня услышал?

— Да, ваше сиятельство. Надеюсь, мы оба друг друга услышали.

Григорий Михайлович бросает на меня очередной холодный взгляд и направляется обратно в столовую. Я не спеша следую за ним.

Интересная беседа получилась. Короткая, но содержательная. И я достойно выдержал давление князя.

Он ведь не зря сказал, что от сказанных мной слов зависит моя судьба. Если бы я начал юлить — окончательно упал бы в его глазах. Но я почти прямо сообщил, что намерен подняться и завоевать право называться настоящим Грозиным. И, как следствие, получить законную долю в фамильном бизнесе.

Когда подхожу к двери, чувствую в кармане вибрацию телефона. Смотрю на экран и решаю ответить. Это Вадим, руководитель охранного агентства.

— Да, Вадим Сергеевич. Добрый вечер.

— Добрый вечер, Александр. У меня появилось кое-что по твоему делу. Скажи, ты сам помнишь, как всё случилось?

— Нет. У меня частичная амнезия. Вспомнил почти всю свою жизнь, но момент аварии никак не возвращается.