Время наточить ножи, Кенджи-сан! 2 (СИ) - Волков Тим. Страница 33

— Я вижу в твоих глазах ненависть, — произнес главарь, глядя на меня. — И зря. Я ведь ничего плохого лично тебе не желаю. Ты и в самом деле отличный парень — я ведь смотрел выпуски новостей, газеты читал. Ловко ты этого Мистера Горчицу уделал!

Главарь похлопал меня по плечу.

— Ты ведь пойми, я не твои деньги хочу отобрать.

Он медленно прохаживался из стороны в сторону. Нужно было ждать и время этого ожидания чем-то заполнить. Вот главарь и решил поболтать. Я слушал его в пол-уха, больше примечая детали интерьера, которые могли бы мне хоть как-то помочь выбраться отсюда.

— Что, думаешь улизнуть отсюда? — сделав паузу, произнес главарь, чем заставил меня неприятно удивиться. Он словно прочитал мои мысли. — Отсюда не убежишь. Вот, лучше посмотри на это.

Он подошел к одной из стен, подцепил ногтем какую-то загородку, и отодвинул ее, демонстрируя огни города. Судя по их расположению и размеру, Токио находился отсюда далеко. И это не прибавило мне оптимизма.

— Кенджи, ты видишь эти огни? — сказал главарь, кивая на город. — Они как глаза Токио, сияют, улыбаются. Но я-то знаю, что за этой улыбкой скрывается пустота. Как и за моими глазами. Я тоже когда-то был молодым, как ты, Кенджи, — он тяжело и как-то по театральному вздохнул. — Думал, что жизнь — это игра, где ты можешь выбрать свои правила. Но не мы сами выбираем тем, кем нам быть. А судьба. Или жизнь.

Он задумчиво посмотрел на огни и некоторое время молчал, прежде чем сказать.

— Она выбрала меня, Кенджи, судьба, и поставила свои правила. В трущобах, где я вырос, единственное, что было постоянным, — это запах дешевого саке и запах страха. Отец, бывший якудза, был груб, как кусок необработанного камня. Мать… Мать была как выжженная земля, где ничего не растет. Она ушла, оставив меня одного, маленького, потерянного. В двенадцать лет я уже крал, чтобы выжить. А в пятнадцать меня забрали в якудза — когда убили отца, видимо чтобы я заменил его. Они дали мне крышу над головой, еду, но главное — чувство принадлежности. Как ты думаешь, Кенджи, что значит иметь семью, даже если это семья бандитов? — спросил главарь и тут же ответил на собственный вопрос: — Это как сладкий яд. Поначалу ты просто пьянеешь от него, от иллюзии любви и тепла. Но потом этот яд начинает грызть тебя изнутри, разрушая твою душу.

Главарь надолго замолчал, о чем-то думая своем.

— Старшие братья, покровители, научили меня всему, что нужно знать якудзе. Как драться, как убивать, как подчиняться, как… как не чувствовать. Я был как меч, заточенный для убийства, но без воли.

Он вдруг повернулся ко мне, спросил:

— Кенджи, ты видел столько крови, сколько я? Слышал столько криков? Чувствовал столько боли? Нет, ты этого ничего не видел и не слышал. Я видел страх в глазах людей, которых убивал. И в этот момент, Кенджи, я понял, что моя жизнь… она не жизнь, а просто пустота, заполненная грязью. Я решил уйти. Но якудза — они не прощают. И просто так от них уйти нельзя. Они сказали, что я должен принести им откупные — круглую сумму денег. Пятьдесят миллионов иен. Знакомая цифра, не правда ли? Поэтому я и решился на твое похищение. Ты думаешь, я счастлив от того, что делаю? Нет, Кенджи. Я не забыл, кто я и что сделал. Я живу с этим грузом, с этим страхом. Но я надеюсь, что смогу простить себя. Что смогу найти свет в этой тьме. Как только уйду от них.

Я долго и пристально смотрел на главаря, взвешивая все сказанное им. Что-то не давало мне покоя в его рассказе, и весь он был словно составлен из чужих слов, собран из фразочек дешевых сериалов и передач. Я прямо спросил:

— Вы ведь все это выдумали? Прямо сейчас выдумали.

Главарь крякнул, а потом звонко и громко рассмеялся. Он смеялся, закинув голову назад, открыв рот и сотрясая воздух. Хохотал долго и когда прекратил, то на его глаза проступил слезы.

— Вот ведь парень! Его не проведешь! Вот ведь Кенджи! Да, конечно же, я все это выдумал! Решил позабавить тебя слезливой историей, чтобы немного скоротал время в ожидании утра. А тебя не проведешь. Какой умный малый, в самую суть смотрит. Или я где-то прокололся? Не должен был!

Он утер слезы, немного успокоился.

— Конечно же не рос я ни в каких трущобах. Мой отец известный в прошлом дипломат, мать — актриса в театре. Думаешь, в якудза идут только бедные и униженные, кому больше некуда податься? Нет, там много действительно важных людей, кто занимает определенный статус и даже должности в правительстве.

Главарь вновь продолжил посмеиваться, а я глубоко задумался. Я вдруг понял, что никто оставлять в живых меня не будет — хоть и главарь утверждал обратное. Его любимое занятие — выдумывать и лгать. Вот он и соврал мне, что после выкупа отпустит. Нет. Ему не выгодно это делать, ведь я запомнил его лицо, запомнил ангар и много других деталей. И я могу навести на него полицию. Так к чему же ему лишние проблемы? Едва деньги упаду на счет — если конечно вообще упадут, — как он тут же меня и прикончит, прямо здесь.

И это заставило меня соображать лихорадочно и быстро. Нужно уматывать отсюда.

Главарь, поняв, что со мной не особо интересно, отошел в сторону со своими здоровяками. У них завязался какой-то пустяковый спор, касательно иерархии в верхушке якудза.

Руки мои были связаны веревкой за спиной, которая больно врезалась в кожу. В полумраке, пронизанном слабым светом лампы, я видел размытые фигуры бандитов, шептавшиеся между собой. Они отошли в сторону, закурили, потеряв ко мне всякий интерес.

Единственный вариант, который у меня оставался — это тереть веревку о грань стула, надеясь на то, что в какой-то момент веревка порвется. Но это заняло бы много времени. К тому же у меня был один прием, которым я и хотел сейчас воспользоваться.

Профессор Сибиряков, преподававший у нас в медицинской академии, говорил нам всегда, что руки хирурга — это главный его инструмент.

«Не скальпель, не зажим — а руки. Хирурги — это профессионалы, от точности и ловкости рук которых зависит жизнь и здоровье пациентов, — всегда говорил он с важным видом, делая паузы в словах, акцентируя внимание на главном. — Постоянная работа с микроскопическими инструментами в течение долгих операций может привести к усталости, дрожанию рук и потери точности. И потому они должны всегда быть у вас исправными. Поэтому зарядка рук для хирургов является не просто рекомендацией, а необходимым элементом подготовки к операции».

И он научил нас одной очень хорошей зарядке, которая и в самом деле помогала подготовиться к предстоящей долгой операции и расслабить мышцы после нее. Правда Костя Тарасов, мой согрупник, обратил внимание, что не только для этого она подходит.

«Это же зарядка карточных шулеров! — произнес он, показывая мне какое-то видео. — Этот профессор не так-то прост! Смотри!»

На видео и в самом деле какой-то жуликоватый паренек похожим образом разминал руки, прежде чем взяться за карты.

Тогда я на это не обратил особого внимания. Но сейчас надеялся, что особая разминка мне поможет выпутаться из пут.

Я принялся крутить запястья, сгибать пальцы и прижимать к внутренней части руки. Потом перешел непосредственно к пальцам. Особый упор нужно делать на большом, он играет огромную роль. Руки мои вспотели, но это даже сейчас было хорошо. Я почувствовал, как веревки соскользнули фаланге большого пальца. Еще чуть-чуть! Сжать пальцы, выпрямить ладонь, напрячь мышцы запястно-пястного сустава, и-и… есть!

Веревка соскочила с одной руки. Стараясь не подавать виду, я принялся развязывать и вторую руку. Вскоре мои руки были свободны. Я продолжал сидеть на стуле, как ни в чем не бывало, пристально наблюдая за бандитами. Они курили, о чем-то разговаривали и на меня не смотрели. Это был мой шанс.

Я осторожно бесшумно поднялся со стула и рванул прочь.

Меня кинулись не сразу. Мне удалось добежать до ворот, как главарь закричал:

— Он сбежал! Развязал руки!

Двое других бандитов тут же бросились за мной.