Перелетная птица (СИ) - Ежов Сергей. Страница 28

Вот оно! Как должен вести себя нормальный слуга, пойманный на воровстве? Правильно: падать на колени, каяться, рассказывать, что воровал в первый и последний раз, обещать, что больше ни-ни! Ну, чем ему грозит ситуация? Выпорют или посадят фингал… Максимум — увольнение и сообщение всем знакомым, что имярек вор. Так? Так! А этот повёл себя как матёрый разведчик-диверсант во вражеском тылу: попытался дать отпор, и, скажем прямо, имел шанс преуспеть в этом: вмятина от бронзовой статуэтки на дубовой панели получилась впечатляющая. Далее: что мог понять обычный слуга в деловых и технических бумагах хозяина? Да ничего! Для того, чтобы следить за хозяйскими сорочками и кальсонами, не требуется технического образования и специфических навыков инженера. Фотоаппарата у Дживса не было, значит, он собирался делать выписки, не так ли? Следовательно, что он был способен делать сжатые выводы из сложных технических рассуждений, причём не только на английском, но и на русском языке.

Отсюда вывод: Дживс не сам по себе комнатный слуга, а вполне подготовленный дядя из более или менее солидной конторы. Как следствие — непременно нужно ждать тех, кто придёт выяснять судьбу своего сослуживца.

Что-то ещё… А ведь Дживс, при всём своём профессионализме тоже совершал ошибки. Не вспоминая того, что он попался на горячем, был ещё прокол с фотопластиной, что была поставлена у задней стенки сейфа, и засветилась за время пока Дживс, за столом возился с документами, а сейф стоял открытым. Не обратил внимание? Бывает. И на старушку бывает прорушка. И на уплотнители на дверях сейфа тоже не обратил. Тоже случается — мало ли тараканов в головах владельцев сейфов. Но в целом он был отлично подготовленным и опасным шпионом, и честно говоря, не Александру бороться с профессионалами такого уровня. Тут уж ему невероятно повезло. А если бы Дживс не расслабился и был вооружен? Да, о таком лучше не думать.

В середине следующей недели он отправился в полицейский участок и заявил о пропаже камердинера: дескать, ушел по делам четыре или пять дней назад и не вернулся. Да, все вещи на месте, нет, в конторе, куда слуга был отправлен с поручением, уверяют, что он не появлялся. Нет, любовницы у Дживса не было, так как он… Ну, понимаете, он англичанин, а им свойственны некоторые странности в поведении.

— Понимаю. — кивнул офицер полиции и похабно усмехнулся — Проверим все доступные притоны педерастов, может быть, что-то узнаем. Но вы не можете не знать, что эта публика любит унижения и боль. Ну и иногда заигрывается.

— Понимаю. — брезгливо скривился Александр — Надо было расстаться сразу, как только я узнал о противоестественных наклонностях слуги, но он был необычайно расторопен и исполнителен.

— Мы сделаем всё что можно. — заверил полицейский — Но ничего гарантировать не смогу.

— Благодарю. Надеюсь на скорые добрые вести от вас. — сказал Александр и ушел, твёрдо уверенный, что полиция даже пальцем о палец не ударит, расследуя это преступление

И в самом деле, кому нужен иностранный содомит?

Крашенинников оказался великолепным инженером. Чётко следуя чертежам и описаниям, он преодолевал все возникающие сложности, а те, что нельзя было преодолеть — технично обходил. Срочность и сложность заказа не давали развернуться творческой стороне натуры Павла Ивановича, но, тем не менее, талант инженера и технолога был проявлен в полной мере, о чём публично объявил Александр, принимая готовые машины.

На Комендантском ипподроме, куда самолёты доставили в разобранном виде, собралось немало народа. Александр пригласил пяток журналистов различных изданий, и те с удовольствием примчались освещать неординарное событие. Почти в полном составе прибыло руководство «Полярной звезды», приехали десять морских офицеров, сослуживцев старлея Пущина, инженеры и руководящий состав Санкт-Петербургского авиазавода во главе с его основателем, господином Щетининым. Ну и главные действующие лица: Александр, инженер Крашенинников и три механика.

— Господа, прошу запастись терпением и не отвлекать нас в крайне ответственный момент. — обратился Александр к гостям.

Кстати, вспомнив правила будущих презентаций и показов, он озаботился не только присутствием врача и кареты скорой помощи, но и удобством для зрителей: на краю поля были расставлены столы и стулья, а приглашенные официанты подавали спиртное и разнообразные закуски.

Три аэроплана стояли в ряд, их облетали за три предыдущих дня, а теперь приготовили к показательным полётам. Даже гидроплан: по примеру подобных машин из будущего, он был снабжён колёсами в поплавках. Решение неоднозначное, но Александр с Павлом Ивановичем решили попробовать: не получится, так не получится, значит, переделаем в обычные поплавки.

Надев «счастливый» лётный костюм, Александр занял место в гидроплане и запустил мотор. Его самолёты изначально планировались и строились с системой пневматического пуска, когда мотор запускают сжатым воздухом. Для начала проверка работы двигателя, потом рулёжка по полю. Тут зрителей ожидал первый сюрприз: самолёт был оснащён тормозами, и при их помощи мог повернуть в нужную сторону, чего другие аэропланы до сих пор делать не умели. Дважды прокатившись из конца в конец полосы, Александр произвёл несколько подлётов, и, наконец, пошел на взлёт. От полосы машина оторвалась легко, вибрация была в норме, элементы и поверхности управления, как будто, вели себя прилично. Сделав несколько кругов, он пошел на посадку, и сразу подрулил на стоянку. Когда он выключил мотор, тишины не наступило: это восторженно вопили все без исключения присутствующие. Слезть с крыла Александру не дали: подхватили на руки и принялись качать, крича при этом нечто неразборчивое, но ужасно радостное. Наконец страдальца поставили на ноги, и он немного отдышался.

— Шампанского! Непременно шампанского! — наперебой кричали Щетинин и председатель совета директоров «Полярной звезды» Полосатиков.

— Нет-нет-нет! — замахал руками Александр — Не желаете же вы меня угробить? У меня ещё испытания двух аппаратов. А вы, господа, угощайтесь, прошу вас не стесняться! Понимаю, насколько сейчас радостный и волнующий момент.

Под пальбу пробок он сел в двухместный самолёт и повторил программу, за исключением взлёта: Александру не понравилось поведение аппарата, и он решил не рисковать. Зарулил на стоянку, вылез из машины и объяснил недоумённо замолкшим гостям:

— Господа, явно не в должной мере отрегулирована система управления, поэтому полёт будет произведён только после всесторонней проверки.

И полез в одноместный аэроплан.

На этот раз сложностей не возникло, самолёт послушно выполнил всю программу: подлёты, собственно взлёт и полёт по кругу. Машина вела себя идеально. Она как пушинка с руки, оторвалась от взлётного поля, а в полёте была послушна и необычайно легка в управлении. Впрочем, Александр мог сравнивать лишь с «Блерио», но тот был на уровне всех современных аэропланов. Набрав над полем высоту не менее километра, он полетел в сторону залива. У горла Юнтоловского разлива он развернулся и полетел обратно. Опьяненный успехом, он расшалился и начал «фигурять»: сделал над аэродромом мёртвую петлю, а потом закрутил бочку на два оборота. После чего успокоился и пошел на посадку страшно недовольный сам собой: это же надо так расхулиганиться до потери самоконтроля! Мальчишество и соплячество, вот что такое произошло сейчас.

На этот раз зрители выдернули Александра прямо из кабины, едва он отстегнул привязные ремни. Качали едва не до морской болезни, потом всё-таки сжалились и отпустили, но тут же принялись обнимать, едва не сломав рёбра.

— Как, мистер Павич, теперь вам можно шампанского? — подскочили к нему Щетинин и Полосатиков.

— Теперь можно. — согласился Александр и сбросил с себя полётный костюм и шлем. Приняв в руки бокал, он провозгласил — Господа! Прошу обращаться ко мне по-русски: господин, сударь или товарищ. И пожалуйста, называйте меня просто Александр Вениаминович!