Земля войны - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 40

– Молчи, – сказал Ахмеднаби Асланов, – ты ничего не понимаешь в политике.

Вечером, отдыхая в поместье Кемировых, президент сказал:

– Заур Ахмедович, почему бы вам не стать мэром города? Вы бы навели в нем порядок, и казна бы не страдала.

Заур не мог ответить президенту республики так же, как младшему брату. А Аслудин Кемиров, который к этому времени был депутатом Государственной Думы и членом бюджетного комитета, сказал, что попытается под это дело получить для республики дополнительные дотации.

Мэра Бештоя звали Анди Шавлухов. Он был кумык и владелец водочного заводика. С тех пор, как Шавлухова украли, заводик ходил под чеченцами.

Чеченцы и аварцы составляли по трети населения Бештойского района. Остальные главные нации были кумыки, лакцы, карачаевцы, ногайцы, русские, таты, армяне и немцы. Немцев в районе было целых два села, выведенных в эти места еще в 1857 году. Одно село называлось Дюссельдорф, а другое Мюнхен, и в районе немцев очень уважали. Кроме Хагена, у Джамалудина в отряде было двое немцев, и они стреляли из «стечкина» и бегали по горам ничуть не хуже какого-нибудь Вахи или Мусы.

Чеченцы очень заволновались, услышав, что Заур Кемиров хочет стать мэром. Его семья и так была самой влиятельной в районе. Предприятия Заура содержали две трети бюджета и треть занятого населения, а люди Джамалудина творили в городе, что хотели. Почти весь остальной бизнес контролировали чеченцы, и они считали, что Заур, став мэром, подберет под себя их бизнес, а тех, кого не купит Заур, убьет Джамалудин.

Поэтому чеченцы поехали к сыну президента республики и предложили ему миллион долларов с тем, чтобы он отговорил Заура баллотироваться. Гамзат Асланов очень обрадовался. Он пришел к своему отцу и сказал:

– Хамзат-паша предлагает нам миллион долларов, чтобы снять Заура с выборов. По-моему, это отличная сделка. Мы должны снять его с выборов и отнять его бизнес.

– Молчи, – ответил президент Асланов, – ты ничего не понимаешь в политике. Если мы снимем Заура с выборов, мы потеряем шестьсот миллионов долларов в федеральных программах. Что по-твоему больше, шестьсот миллионов или один?

Чеченцы повысили цену до полутора миллионов, а потом до двух, и когда президент отказался и от этой суммы, они пошли в Москву и заплатили сто тысяч долларов, и в Бештой приехала прокурорская проверка.

Между тем президент республики вовсе не собирался делать Заура Кемирова мэром Бештоя. Он был напуган размахом его бизнеса не меньше, чем сын, и президенту республики показалось неправильным, что этот бизнес находится не в руках его семьи, а в руках семьи Кемирова. Президент Асланов никак не мог допустить, чтобы бизнес, который приносит республике четверть бюджета, был ему неподконтролен, особенно если другие три четверти составляли дотации из Москвы.

Президент республики понимал, что если он выманит Заура в политику, как крысу выманивают из норы, то он сможет уничтожить его одной снайперской проверкой, и вдобавок эту проверку оплатит не он.

До выборов мэра Бештоя оставался месяц, когда Государственная Дума утвердила бюджет на следующий год, а проверка насчитала Зауру Кемирову три миллиарда рублей налоговой задолженности.

Тогда президент Асланов вызвал Заура на совещание правительства и при всех сказал:

– Заур, ты понимаешь, какое дело. Когда я поддержал тебя на выборах, я думал, ты честный бизнесмен. А ты, как оказалось, не доплатил столько налогов. Я тебя очень прошу снять свою кандидатуру.

– Я не могу снять свою кандидатуру, – ответил Заур, – потому что иначе меня уничтожат.

Президент Асланов стукнул кулаком и сказал:

– Вы только посмотрите на этого человека. Он прикидывается честным, а сам обездолил наш народ на три миллиарда рублей! Он идет против народа! Он идет против меня! Я хочу, чтобы вы все знали – этому человеку не может быть никакой поддержки! Этот человек не понимает, что такое решение президента! Мы научим его уважать такие решения!

После совещания в правительстве Заур вместо того, чтобы сесть к Джамалудину, сел в машину сопровождения. Джамалудин подошел к нему и сказал:

– Поехали вместе. Поговорим в дороге.

– Нет, – сказал Заур, – мы поедем в разных машинах. И до самого конца выборов мы будем ездить в разных машинах и жить в разных домах. Чтобы если одного взорвут, другой остался жив.

– Это я виноват, – сказал Джамалудин, – прости меня, брат.

– Ты все сделал правильно, – ответил Заур, – другого пути все равно нет.

То, что последовало после этого, никак не могло быть названо демократическими выборами, потому что демократия – это не когда выигрывает большинство, а когда соблюдают права проигравших.

Тут же было ясно, что если Кемировы проиграют, то они потеряют все: влияние, имущество, и жизнь свою и родных. Их противники понимали, что с ними будет то же самое. Старый мэр и продал бы выборы Зауру, но он понимал, что после этого его убьют чеченцы.

Заур Кемиров вовсе не был безусловным фаворитом избирателей. За него, разумеется, проголосовали бы все аварцы, но аварцы вовсе не составляли большинства в Бештое. Их было немногим больше чеченцев, а так как лидер чеченцев Хамзат-паша поддерживал старого мэра, все чеченцы проголосовали бы за него. Кроме этого, старый мэр был кумык, и поэтому за него проголосовали бы все кумыки.

Оставались еще русские, евреи, армяне и греки. Люди в камуфляже стучались к ним в двери с урной в одной руке и с автоматом в другой и предлагали проголосовать досрочно. Однажды две таких делегации встретились друг с другом на лестничной площадке, и на поле боя остались две урны и один труп.

На площади возле мэрии собралась толпа сторонников старого мэра, тысяч в пять человек, а на соседней площади, возле офиса фирмы «Кемир» собралась другая толпа, из сторонников Заура. Городская милиция стала между двумя площадями, и через головы милиционеров летали камни и брань. Чеченцы делали зикр, а аварцы раскачивались сидя.

На третий день противостояния Заур Кемиров позвонил президенту Асланову и спросил:

– Ты понимаешь, что в городе будет резня? Я больше не могу сдерживать народ.

– А ты не сдерживай, – ответил президент и бросил трубку.

Главным среди чеченцев был человек, которого звали Хамзат-паша. Его трудно было назвать бизнесменом, но он был уважаемый человек. Мэр города Анди Шавлухов часто ждал его у ворот дома, чтобы поиграть в нарды.

Знакомство их началось в 1992 году, когда Шавлухов еще не был мэром, а был коммерческим директором в фирме «Шелест».

Однажды Шавлухов и его старший партнер по имени Анатолий сидели в кабинете и считали выручку, когда дверь распахнулась, и в нее вошел Хамзат-паша. Он был в тренировочном костюме, и вместо удостоверения личности имел на боку «стечкин».

– Это ты Анатолий? – спросил Хамзат-паша.

– Я, – ответил тот.

– Короче, ты, – сказал чеченец, – это моя улица. Будешь мне платить двадцать тысяч. Каждый месяц, первого числа.

Анатолий не стал возражать чеченцу. Во-первых, ему было очень трудно возразить, потому что, кроме Хамзат-паши, в кабинет вошли трое его братьев. Во-вторых, ему не хотелось возражать Хамзат-паше из общих принципов. Он знал, кто такой Хамзат-паша.

Вот Анатолий платил Хамзат-паше и февраль, и март, и май, и каждый день первого числа он лично отвозил ему в офис деньги. Они даже немного подружились, потому что однажды их видели вместе в ресторане.

А потом снова подошел срок платежа, и Анатолий решил немножко попридержать деньги. Он все равно собирался их отдать, но ему казалось обидным, что все его кредиторы ждут месяцами, а Хамзат-паша получает деньги час в час. Это было даже как-то унизительно для Анатолия. Вот наступило второе июня, было десять часов утра, и Анди Шавлухов снова сидел в кабинете со своим боссом Анатолием. Они только разлили коньяк по стаканчикам, когда дверь в кабинет распахнулась, и на ее пороге появился Хамзат-паша. Он был снова в красном тренировочном костюме и со «стечкиным» в руке.