Певец Преданий - Лау Миллер. Страница 37

— Йиска? Ты как? — Индеец поднял взгляд и увидел встревоженные глаза Малки. Только теперь он понял, что здесь Малки выглядит иначе — он не был призраком. Вполне материален, только... мертв. Йиска не замечал этих деталей, пока Малки пребывал в своем полупрозрачном обличье, а теперь они привлекали внимание. Все тело Маклеода было изранено, и многие из ран представлялись медику смертельными. Кожа горца была такой же бледной и неживой, как и... как и у тех жутких белых фигур. Йиска вздрогнул и зажмурил глаза.

— Дункан, по-моему, с Йиской не все в порядке. — Малки нахмурился, когда Йиска не ответил на его вопрос. Голос горца долетал словно через толстый слой ваты.

Подошел Талискер.

— Все будет нормально, Йиска. Мне жаль. Я знаю, это трудно вынести, но теперь все позади. Все позади...

— С Сандро было то же, когда он впервые попал сюда, — поделился Малки.

Талискер кивнул.

— Путь через «пустоту» всегда непрост. Йиска еще не привык к... необычным вещам.

Малки добродушно рассмеялся.

— Что ж, с боевым крещением!

— Да... Знаешь, нам стоило бы переодеться. Мы выглядим как...

— Смотри! — Малки указал в сторону реки. Когда они вышли из «пустоты», портал исчез. Теперь же он появился вновь, однако его свечение было черным.

— Что за черт?

— Может, Эффи?

Долгое время ничего не происходило. Мало-помалу все стоящие на берегу начали нервничать, покрепче стискивая свои мечи. Йиска беспомощно смотрел на круг света, боясь, что они явятся сюда через врата.

— Здесь ничего...

— Стой! Смотри!

Ни живое, ни мертвое существо брело на четырех ногах, опустив голову. Его походка была подпрыгивающей, как у койота.

— Черт возьми! Да это же пес! — хихикнул Малки. — Поверить не могу. Дункан, он последовал за тобой.

Талискер тоже хихикнул.

«Как он может смеяться после всего произошедшего? — подумал Йиска. — Или ему вообще неведомы страдания?»

— Иди сюда, песик, — позвал Малки.

Собака, похоже, несколько смутилась, внезапно оказавшись по шею в воде. Однако, услышав голос Малки, она выбралась на берег и подошла к нему.

— Хорошая собачка, — подбодрил Малки, — хорошая... Ай! Выйдя на твердую землю, пес начал отряхиваться, и большая часть воды моментально оказалась на куртке горца. Отряхнувшись, пес обвел всех спокойным взглядом янтарных глаз, а затем подошел к Йиске и уселся рядом с ним, гавкнув в знак приветствия. Йиска отшатнулся.

— Держите его подальше от меня, — сказал он. В его голосе все еще проскальзывали истерические нотки. — Это может быть Перевертыш.

Йиска отошел подальше от собаки и посмотрел на нее с неприкрытым подозрением.

— А вот мне сдается, что ты ему понравился, — ухмыльнулся Малки.

Пес снова подошел к Йиске и облизал руку индейца теплым шершавым языком.

— М-да?

— Определенно. Кажется, тебе придется придумать ему имя, Йиска, — раз уж он так тебя полюбил.

Йиска выглядел растерянным.

— Имя? Э...

— Угу.

— Ну... Этот пес, он... Ну, просто пес, так я думаю. Мы обычно не...

Малки ухмыльнулся.

— Просто пес. Такой, знаешь, большой, основательный пес. — Он хихикнул. — А что? Имечко в самый раз. Что скажешь, Пес?

— Не понимаю, чего тут смешного, — буркнул Йиска.

— Феин, если мы придумали имя собаке, — вступила Фереби, — то самое время двигаться дальше. Не забывай: нас по-прежнему преследуют.

Они прошли по берегу около пяти миль, прежде чем Фереби сочла, что беглецы в сравнительной безопасности и можно искать место для ночлега. Утесы здесь были выше, река глубже и шире. Узкая тропа змеилась среди скал, уводя наверх. Возможно, это была дорога к водопою, протоптанная дикими козами, которые в изобилии водились в горах вокруг Дурганти. Поднявшись над уровнем реки, тропа разветвлялась. Одна тропинка вела дальше вверх, вторая выходила на небольшое плоское плато. Здесь-то Рако и отыскал вход в пещеру. Она была довольно просторной и — главное — сухой.

— Здесь легко обороняться, особенно если мы выставим часовых, чтобы нас не застали врасплох, — решил Рако.

Лагерь разбили в относительной тишине: каждый был погружен в собственные мысли. Йиска уселся на камень и принялся изучать содержимое рюкзака. Пес устроился рядом с ним и время от времени порывался лизнуть руку индейца. В конце концов Йиска сменил гнев на милость и осторожно погладил Пса по голове, а потом почесал ему подбородок. Пес определенно остался доволен.

— Я не ошибся? — спросил Рако, разводя костерок. — Ты ведь Талискер, да?

Талискер кивнул.

— Где ты видел Эффи, Рако?

Рако коротко рассказал о встрече с Эффи в «пустоте».

— Похоже на нашу Эффи, — кивнул Малки. — Ты не в курсе, она собиралась возвращаться назад?

— Думаю, да. Но она сказала, что не может отыскать выход.

— Надеюсь, теперь она его найдет, — задумчиво отозвался Талискер.

— Стало быть, ты сеаннах? — сказал Рако, обернувшись к Малки. — Хотя выглядишь ты совсем не так, как описывают легенды.

— Нет. Сеаннах — это Сандро. Алессандро Чаплин. Он с нами не пришел.

— Жаль... — разочарованно протянул Рако.

— Я Малколм Маклеод.

— О…

— Легенды рассказывают что-нибудь обо мне?

— Вообще-то нет.

— Так. — Малки сделал оскорбленное лицо. — Тогда не понимаю, зачем я напрягался.

— Мне жаль, Малколм... Малки. Думаю, это потому, что у нас больше нет сеаннахов.

— Нет сеаннахов?! Как же феины живут без них?

— Многое изменилось с тех пор, как мы покинули Сутру, — тихо проговорил Талискер.

— Прошло сто восемьдесят лет, Дункан.

— Верно... Пожалуйста, Рако, расскажи нам о Сутре.

— Здесь нет хозро, — внезапно сказал Йиска.

— Что? — Все обернулись к нему, хотя он тихо сидел, поглаживая собаку и бездумно глядя в пространство. Малки пожал плечами и обменялся с Талискером многозначительным взглядом.

Они проговорили долго. Рако немногое знал о Сулис Море и не мог сказать, являлся ли нынешний тан потомком Тристана и Грейс. Он никогда не бывал в этом городе и плохо представлял, что там сейчас творится. Рако родился в Дурганти двадцать пять лет назад, а в семь был изгнан из города вместе со своим отцом и перебрался в Руаннох Вер. Тем не менее он до сих пор считал Дурганти родным домом, как делали многие сиды, издавна живущие там бок о бок с феинами. Вместе с отцом Рако сражался за Дурганти во время восстания, подавленного пять лет назад.

Было ясно, что Рако непросто говорить обо всем этом в присутствии Фереби. Однако сид был весьма тактичен, описывая шоретское вторжение, и Фереби так и не нашла, к чему бы придраться. Потому она лишь хмурилась и на протяжении рассказа Рако упорно глядела в другую сторону.

— Таким образом, в руках шоретов сейчас находятся Дурганти и Кармала Сью, — закончил он. — Несколько последних лет у нас, так сказать, перемирие — боюсь, только потому, что шоретам пока недостает сил ударить по двум оставшимся городам феинов.

Фереби горько рассмеялась.

— Твоя правда, йект. Путь Воинов заставляет нас двигаться все дальше и дальше, захватывая территории. Только не все шореты этого хотят... — Она осеклась, очевидно, сочтя, что сказала лишнее.

— О чем это ты, Фереби Везул?

— Ни о чем. Просто... помнишь, я рассказывала тебе о Буре?

— О белом мамонте?

— Да. Наши легенды гласят, что рождение белого мамонта обозначает окончание Пути. Когда он появится на свет, шореты обретут свой дом.

— Значит, вы прекратите двигаться дальше и завоевывать новые земли? — спросил Малки. — Раз уж оно родилось, да? А что такое мамонт?

— Буря родилась восемнадцать лет назад, как раз незадолго до нападения на Дурганти. Генералы, в том числе мой отец, убедили императора держать ее рождение в секрете, чтобы эти сведения не смутили умы тех, кто готовил кампанию против Дурганти. Буря была пленницей всю жизнь.

— Так почему же они не рассказали о ее рождении после битвы?