Рыцарь черной розы - Лаудер Джеймс. Страница 5

– Вверх! – прокричала баньши запряженному в колесницу виверну. – Через баррикаду!

Захлопав крыльями, виверн взмыл в воздух. Приближаясь к защитникам баррикады, летучая ящерица оскалила свои желтые клыки и забила скорпионьим шипастым хвостом. С пронзительным шипением она схватила с вершины баррикады одного из защитников, пронзив его острыми когтями на задних лапах. Баньши в колеснице рассекла своим ледяным мечом еще одного человека, и, прежде чем половинки разрубленного пополам тела успели упасть на мостовую, остальные ударились в беспорядочное бегство. Оставшиеся защитники были быстро сметены скелетами, и по мостовой потекла горячая кровь.

Лорд Сот, не только не удостоив похвалы своих слуг, но даже не посмотрев в их сторону, вскочил в седло и проехал дальше по улице сквозь пролом, который проделали рыцари в баррикаде. Большинство из них были заняты преследованием бегущих палантасцев, остальные бродили меж телами павших, рубя головы раненым. Баньши стояла в колеснице, ожидая, пока насытится ее виверн, торопливо отрывающий своими клыками огромные куски от 1Ч!ла толстого торговца. Баньши, конечно, могла повелевать полуразумным драконом, однако даже она не решалась прервать его заслуженную кровавую трапезу.

„Предки этих самых людей стояли на этих самых улицах и забрасывали меня гнилыми овощами много лет назад, когда меня с позором везли в узилище, – вспомнил Сот, проезжая мимо обезглавленных трупов. – Я сдержал свою клятву. Я заставил их заплатить за мой позор“.

И все же он не чувствовал никакой радости. Как и многие другие эмоции, радость была недоступна проклятому рыцарю. Гнев, ненависть, зависть – эти и многие другие разрушительные инстинкты все еще могли заставить воспылать его небьющееся сердце. Он мог разрушать, но не чувствовал при этом ничего, кроме тупого, бесцветного и бесполезного, как остывшая зола, удовлетворения. Как не в силах была утолить жажду соленая морская вода, так не могло это жалкое удовольствие скрасить монотонное существование его бесконечной послежизни.

Бессильная неудовлетворенность собой и своими делами – вот каково было настроение Сота, когда он ехал через поверженный Палантас. Повсюду на улицах города чешуйчатые воины армии Ут Матар преследовали и терзали податливую плоть немногочисленных защитников, выволакивая их из домов, из-под перевернутых телег и из дренажных труб, проложенных под мостовыми. Кровь была повсюду – на белых фасадах домов, на прилавках развороченных магазинов, на камнях вдоль улицы, ведущей к центральному району, где и стояла Башня Высшего Знания. Зловещие вопли темных драконов, сражающихся с воинами, оседлавшими бронзовых ящеров, разносились по всему городу. Кровь раненых драконов лилась на землю словно дождь, собираясь в лужицы на мостовой, и лужицы эти с шипением испарялись, когда в них ступало горячее копыто черного жеребца Сота.

Сжимая в стальном кулаке поводья своего сверхъестественного скакуна, Рыцарь Смерти взглянул на Воздушную Цитадель. Летучая гора раскачивалась в небе, как пьяница возле таверны. Ее никто не атаковал, и все же она вздрагивала, словно от ударов. Поначалу это удивило Сота, но потом он сообразил, что Цитадель зависла в воздухе как раз над Башней Высшего Знания.

С дерзостью, присущей лишь существам привычным к смертельной опасности, лорд Сот развернул коня и поскакал прямиком к Башне. На протяжении всего пути никто не осмелился напасть на него, да и некому было это сделать – город был пуст. Немногочисленные смертные, еще издалека завидев неподвижно сидящую в седле мрачную фигуру, незамедлительно обращались в бегство.

Улица вскоре стала шире, и через минуту Сот оказался на площади, окружавшей Башню. Огромная Цитадель, повисшая в небе, заслоняла своей громадой неяркий свет дня, однако мрак, царивший на площади, был совсем иной природы, вытекая словно туман из просветов между деревьями, которые, словно часовые, окружали башню со всех сторон.

Здесь Сот свернул и подъехал к Башне с той стороны, где скрюченные дубы росли гуще всего, образуя небольшой лес, известный под названием Шойканской Дубравы. При въезде в рощу его скакун неожиданно заартачился и прянул назад с такой силой, что будь лорд Сот смертным, он ни за что бы не удержался в седле. Леденящий холод, исходивший от деревьев, заставил отступить даже его скакуна – это порождение ада; копыта его пригасли, а горячее дыхание вырывалось из ноздрей облачками сырого тумана. Когда же Сот попытался снова направить тварь вперед, она уперлась в мостовую всеми четырьмя ногами и захрапела.

Сот отпустил поводья и позволил коню отойти на несколько шагов и успокоиться. Затем он соскользнул на землю.

– Ступай, – сказал он негромко. – Возвращайся в вечное пламя, которое извергло тебя.

При этих словах рыцаря конь снова попятился и вдруг исчез в клубах едкого бурого дыма.

Шагая через площадь к Шойканской Дубраве, Рыцарь Смерти разглядывал древнюю Башню. Башня Высшего Знания когда-то была оплотом магического искусства, местом, где маги хранили свои колдовские рукописи и свитки, подвергали себя опаснейшим испытаниям, пытаясь определить свое место в иерархии магов и колдунов. Однако много лет тому назад, еще когда лорд Сот был смертным, первосвященник из города Иштар пошел войной против всякой магии. Религиозные фанатики объявили всякую магию орудием злых сил и направили толпы своих приверженцев, жителей Ансалона, на штурм цитадели колдовской науки. Тогда маги сами уничтожили две из пяти существовавших на Кринне башен, чтобы не позволить простым и невежественным крестьянам завладеть секретами, которые там сберегались на протяжении веков, а сами удалились от мира в третью башню, которая стояла в таких дальних краях, о которых никто даже и не слыхал. Башня, возвышающаяся в центре Палантаса, долгое время считалась покинутой.

В день, когда маги собирались покинуть Палантасскую Башню, один из них – Мастер Ложи Черных Мантий и Слуга Зла проклял само здание страшным проклятьем. Он повелел, чтобы ворота Башни оставались закрытыми, а коридоры и кельи – пустыми до тех пор, пока не сбудется его ужасающее пророчество. Для того чтобы сделать проклятье необратимым и нерушимым, маг прыгнул с крыши Башни на острые пики окружавшей ее стены. В то же самое мгновение Врата башни, украшенные золотом и серебром, почернели, а некогда прекрасная башня приобрела мрачный и пугающий вид. И доныне она оставалась островком мрака посреди сверкающего красотой Палантаса, резко выделяясь своими стенами из тусклого серого мрамора на фоне белоснежных минаретов города.

Единственным путем можно было проникнуть вовнутрь этих стен – через Шойканскую Дубраву. Даже могучие заклинания, при помощи которых лорд Сот мог перемещаться в пространстве из одной тени в другую, были здесь бессильны. Однако среди скрюченных дубов, из которых состояла роща, обитали страшные сверхъестественные существа, охранявшие Башню от непрошеных гостей, да и сама Дубрава излучала такой сильный страх, что даже кендеры, чье меркантильное любопытство вошло в пословицу и способно было преодолеть любой запрет, не отваживались входить в ее мрачную тень.

Все это, однако, не страшило Сота, и он вступил в Шойканскую Дубраву с таким спокойствием, словно это был обычный, ничем не примечательный лес.

Впрочем, даже он ощущал здешний холод, от которого любой смертный начал бы ежиться и стучать зубами. Вечная мгла, словно мох, цеплялась за узловатые кривые и высохшие корни. Резные листы висели неподвижно, ибо ни один ветерок но осмеливался проникнуть во тьму Дубравы. И, безусловно, Сот ощущал здесь присутствие существ, охраняющих Башню. Пульсации, сотрясающие самый воздух в роще, были ему хорошо знакомы: это разливалась над землей аура душ мертвецов, навеки заключенных в мучительной послежизни.

Земля под деревьями была мягкой как губка из-за толстого слоя гниющей листвы, а недостаток солнечного света служил причиной того, что мохнатая лиловая плесень чувствовала себя вольготно. От каждого шага Сота она слегка колыхалась, словно кланяясь ему.