Санек (СИ) - Седой Василий. Страница 21

Почему-то в основном усатые дядьки в форменной одежде так резво к нам подскочили, что я подумал: сейчас точно мордами на брусчатку уложат. Но нет, задержали вполне вежливо и корректно. Непонятно откуда тут же набежали чуть не десяток свидетелей, которые затарахтели не хуже птичьего базара, что-то рассказывая и даже показывая в лицах. Один из этих свидетелей, закурив, бросил спичку в сторону автомобиля. Я чуть не сделал движение рука-лицо и только чудом удержался, чтобы не упасть на землю в ожидании взрыва, ведь под машиной уже растеклась очень даже приличная лужа, более того, бодрый ручеек бензина протек вниз по склону.

Взрыва не получилось, но пыхнуло очень даже весело, так весело, что на улице стало светло как днем. Очень хороший фокус получился, хрен его знает, как далеко вниз вылился бензин, но дорожка огня получилась знатная. Пока ошарашенный народ глядел на пылающую улицу и машину, я подумал, что мне точно кто-то ворожит. Никогда в жизни мне так не везло, как здесь. Уже не первый раз это произошло, пора бы обратить внимание и задуматься — в первую очередь о том, чем за это везение придется расплачиваться. Известно ведь, что жизнь состоит из черных и белых полос.

Долго предаваться размышлениям мне не дали. Во-первых, всех участников потасовки, в том числе и меня, погрузили в два непонятно откуда взявшихся автомобиля и повезли в полицейский участок. А во-вторых, к устроенному нами пожару со всех окрестностей стали активно сбегаться люди.

Чем закончилась борьба с огнем не знаю, да и неважно, главное, что все улики сгорели, и связать меня с этим автомобилем не получится при всем желании. Теперь бы побыстрее с местной полицией разобраться, вернуться в отель, и можно считать, что я выбрался из этой истории благополучно и даже с прибытком.

В участке нас сразу развели по разным кабинетам, и ждать почти не пришлось, так, минут пятнадцать, не больше. К этому времени все участники потасовки пришли в себя и чувствовали себя более-менее нормально. За исключением моего последнего противника. Его затащили волоком в участок и уложили на несколько стоящих в ряд стульев, и он не мог подняться самостоятельно. Суетящийся возле него мужик в гражданской одежде что-то активно говорил полицейскому, и не надо было знать языка, чтобы понять: этому товарищу нужна госпитализация. Все-таки перестарался я маленько. С перебором так сказать, отгулял этого несчастного.

Полицейский, который меня допрашивал, неплохо владел английским языком, поэтому проблем в разговоре не возникло. Я честно рассказал, как все было. Обяснил, что меня возмутила творившаяся несправедливость, и добавил, что у нас не принято нападать толпой на одного. Поэтому неудивительно, что я, пребывая в праведном негодовании, решил вмешаться в это безобразие и остановить беспредел. Уточнил, что сначала пытался все решить на словах, но эти три неадеквата, не прислушиваясь к голосу разума, сразу же полезли в драку и даже нос мне разбили.

Полицейский внимательно меня выслушал. Глядя на мое лицо, а нос к этому времени неслабо так опух, сочувственно покивал и попросил потерпеть несколько минут, пока он запишет мой рассказ. Более того, он даже позвонил в гостиницу (благо название ее я помнил), попросил портье передать моему сопровождающему, что со мной все хорошо, и даже пообещал подвезти меня на автомобиле прямо до отеля, но только по окончании разбирательства.

Конечно, это предложение меня только обрадовало, хоть и была у меня мысль по дороге в отель забрать спрятанные трофеи, но это можно и завтра сделать, не горит.

Уже когда мы с полицейским подошли к его автомобилю, к нам вдруг подбежал молодой парень, которого я якобы защищал, и начал, активно размахивая руками, что-то тараторить. Полицейский, что-то коротко ему отвечал, а потом не выдержал и довольно громко рявкнул. Уже по дороге в гостиницу он со смешком объяснил, что парень хотел отблагодарить спасителя и просил отвезти меня не в отель, а к нему домой. По его словам, завтра мне следует ждать гостей и приятных сюрпризов. Когда я сказал, что лучше бы обойтись без всяких сюрпризов, сегодняшних с головой хватило, он только посмеялся и наотрез отказался говорить, в чем эти сюрпризы могут заключаться.

В гостинице меня ждали с нетерпением. Я даже сначала не понял, из-за того, что хотели отругать или, может, правда переживали?

Как бы там ни было, а после того, как полицейский проводит меня до крыльца отеля и уехал, на меня обрушился вал упреков и стенаний о том, как Алексей Петрович переживал и о чем только ни думал за время моего отсутствия. После этого пришлось выслушать долгую лекцию на тему правильного поведения в чужой стране, тем более в таком городе, как Париж.

Во время этого словесного водопада от портье потребовали, хотя уже была ночь, срочно разыскать доктора, чтобы он меня осмотрел. С трудом угомонил старика и договорился перенести визит доктора на утро. Убедил его, что ничего страшного не произошло, нос не сломан, поэтому экстренной помощи не требуется.

Уже лежа в постели, я неожиданно подумал: может, мне не торопиться покидать Париж? Наверняка завтра созреет фингал, и из-за него буду чувствовать себя ну очень некомфортно. Как мне избавиться от общества старика и его родственников и узнать цену билета на пароход? По сути, спешить мне некуда, а побывать в Париже и не посмотреть местные достопримечательности — по меньшей мере неприлично.

Утром, взглянув в зеркало, понял, что никуда мы сегодня не поедем, даже если меня попробуют увезти силой. Лицо из-за того, что распухло, стало похоже на не пойми что. Глаза открылись с трудом, и я понял, почему монголо-татары завоевали полмира. Неудивительно, если они всю жизнь терпят подобные муки и, когда смотрят на мир, будто подглядывают в узкую щелку, поневоле из-за этого злым станешь. Все-таки нехило мне ночью досталось, гораздо сильнее, чем я планировал, поэтому к приходу доктора я решил для себя: никуда не еду. Симулирую сотрясение и выздоравливать буду здесь. Стыдно появляться на людях в таком виде.

Ничего такого делать не пришлось. Одновременно с доктором, который тут же начал осматривать мое лицо, что-то бормоча себе под нос, ко мне заявилась толпа гостей. Как я понял из пояснений Алексея Петровича, хотя и самому нетрудно было догадаться, прибыло в полном составе все семейство парня, которому вчера помог. Мать с отцом, непоседливый братишка лет десяти-двенадцати и сестра, увидев которую я пропал. Дает же бог иногда внешность представительницам прекрасной половины человечества. Девушке на вид было лет пятнадцать, но при этом все, что должно быть у женщины, она уже имела. Невысокая — примерно метр шестьдесят пять — блондинка с синющими, как небо, глазами, стройная, будто тростинка, с идеальными, как по мне, очертаниями тела в буквальном смысле слова захватила все мое внимание. Как увидел ее, так и не смог отвести взгляд, пока она была рядом.

Благодаря этой красавице я отчетливо понял, что теперь женский вопрос придется решать как можно скорее. Очень уж впечатлила меня эта прелесть, да так, что и подняться с кресла было стыдно. Благо встать не позволил осматривавший меня доктор, а то опозорился бы. Ничуть не хуже дочери была и мать этих детей, разве что повыше, и волосы у нее были собраны в замысловатую прическу, из-за которой о длине волос судить было сложно. В голову тут же пришла мысль: если хочешь узнать, как твоя девушка будет выглядеть в зрелом возрасте, посмотри на ее мать. Умилило, что я уже подумал «твоя девушка». Слишком сильно я впечатлился.

Отец парня, как неожиданно выяснилось, прекрасно говорил на английском языке. Общаясь с ним, я невольно подумал: мне снова подвалил джекпот.

Глава 8

Фамилия у этого французского семейства была Дюбуа. У меня сразу возникла ассоциация с Дзюбой, был такой футболист в мое время, ленивый, как мерин пожарный, судя по всему, но играл неплохо, когда хотел. От этой проскочившей в голове мысли я даже улыбнулся непроизвольно.