Возвращение на Обитаемый остров - Третьяков Владимир. Страница 4

– Белая субмарина… – как завороженный прошептал Максим.

– Что, знакомая штучка? – деловито осведомился Сикорски.

– Еще бы – знакомая! – воскликнул Максим. – Осязал, можно сказать, вот этими самыми ладошками. И даже в чреве одной такой побывал, правда, подбитой.

– Это где же ты успел? – живо поинтересовался Сикорски.

– На побережье, – ответил Максим. – Мы тогда с Гаем, братом Рады, сбежали с каторги и решили попутешествовать немного. Дошли до моря и наткнулись. Она, видно, на мель попала, а тут береговая охрана подоспела. Поковыряли ее из танков прилично. М-да… Было дело… – он еще раз перебрал фотографии и с задумчивым взглядом бросил их на столешницу.

– Кстати, а как там твоя Рада? – поинтересовался Сикорски.

– Она вовсе не там, а в спальне, – отшутился Максим. – Нормально, Рада. Гораздо лучше, чем можно было ожидать. Похоже, что все блага нашего мира ее как-то не очень и тронули. Хотя, со своей стороны, я постарался сделать все, чтобы ее не захлестнула волна чрезмерных впечатлений.

– Вас, а вернее сказать, ее, как я слыхал, пытались даже… м-м-м… как бы, исследовать? Шутка ли – первый брак между представителями разных планет…

– Ага, пробовали, – мрачно произнес Максим. – Потом перестали пробовать. Это когда один из этих исследователей ступеньки на моем крылечке собственным копчиком пересчитал.

– Суров ты, однако. Что так?

– Я их сразу честно предупредил, чтобы они не лезли в мою личную жизнь со своими приборами и вопросами. Это для них она инопланетянка, а для меня Рада, прежде всего, жена, такая же, как у любого из этих ученых. Человек, а не бессловесный кролик для опытов. Не хотим мы, чтобы над нами ставили всякие дурацкие эксперименты. Хотим просто жить и любить друг друга. Она, потому что роднее меня у нее никого не осталось, а я, потому… да просто потому, что, черт побери, люблю, и все тут! Только вот…

– Что? – живо поинтересовался Сикорски.

– Да ребенка она хочет, – тихо произнес Максим. – Да и я, собственно, не против. Но… пока что-то у нас не получается. Не знаю в чем причина – у каждого из нас порознь, вроде бы все в порядке, а вот вместе – пока никак. Еще в самом начале доктора нам сказали, что между нашими расами никаких различий нет.

– Наверное, все же какие-то есть, – сказал Сикорски. – Хоть и немного, но и этого, незаметного даже для микроскопа, порой, бывает достаточно. Другой состав атмосферы, фон, опять же… Они ведь там у себя еще сравнительно недавно атомными игрушками баловались, так что… да даже рацион питания способен в ряде случаев… – он ободряюще улыбнулся. – Ничего, не унывайте, получится у вас! В крайнем случае, медицина поможет. Она у нас на многое способна, да и народ там, все больше пытливый и любознательный. Им только свистни, так они мигом прибегут, забудут враз, каким местом ступеньки считали.

– Не, – твердо сказал Максим. – Я хочу сам. Чтобы все шло естественным порядком. Пока, во всяком случае. А там видно будет.

Он вновь перевел взгляд на фотографии, взял их в руки, перебрал раз, другой и сменил тему:

– И все же я никак не могу отделаться от чувства, что где-то видел этого типа…

– Видел? – Сикорски был явно доволен произведенным эффектом. – Пожалуй, что да, ты мог его видеть, причем ежедневно. Ну-ка подойди к зеркалу и посмотри на него еще раз.

– Точно! – воскликнул ошеломленный Максим. – Вылитый я! Только у него волосы потемнее и глаза… Массаракш! – вырвалось у него ругательство, от которого он так и не избавился со времен, проведенных на Саракше. – Нет, ну как похож, как будто нас родила одна и та же мать! Так значит, в Империи проживает мой двойник?

– До недавнего времени так и было, проживал, – флегматично отозвался Сикорски.

– То есть? – не понял Максим. – А сейчас он где?

– Этот твой двойник, вот уже… – Сикорски вскинул руку к глазам, – вот уже шесть часов, как находится у нас… как бы это сказать… в плену, пожалуй, но об этом пока еще не знает, потому как, пребывает в данный момент в бессознательном состоянии.

– А подробнее можно? – хмуро спросил Максим. – От начала и до конца, ибо родилось у меня ощущение того, что вы, с вашим богатым, но несколько гипертрофированным умом, замышляете в отношении меня и этого парня какую-то комбинацию.

– Я попросил бы тебя не оскорблять мой ум, хотя я не очень-то и обиделся. На этой проклятой планете уже через несколько месяцев начинаешь думать совсем иначе, чем у нас. Как ни крути, а бытие – определяет сознание, и от этого никуда не денешься. А в отношении плана – ты прав. План есть. – Сикорски пододвинул кружку. – Ну-ка плесни мне еще кофейку, а потом я тебе расскажу, чего я замыслил.

Максим машинально налил кофе и приготовился слушать.

– Тебе, наверное, известно, – продолжил Сикорски, – что все наши попытки внедрить на Островах хотя бы одного агента до сих пор заканчивались полнейшим провалом?

– Да, слышал, – подтвердил Максим. – Павлов, потом, кажется еще, этот, как его, Гривс? – Он пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить другие фамилии.

– Гржимек, – подсказал ему Сикорски. – Иржи Гржимек, Эндрю Робсон. Они погибли, пытаясь проникнуть на Острова. Джонни Гривс, во всяком случае – это уж точно. Радио Островов сообщало о его казни, а об остальных у меня просто нет сведений. Они исчезли, пропали, как будто их и не было. Все правильно, попытки проникнуть туда закончились ничем, а попасть туда и закрепиться на Островах, нам крайне необходимо. Мы ведь до сих пор не имеем об Империи почти никаких достоверных сведений – так, одни ветхозаветные легенды. Радиоперехваты их передач нам мало что дают. Там, по большей части, обычная пропагандистская трескотня. Предположительно – у власти находятся военные – верхушка командования флотом. Они-то и способствуют постоянному нагнетанию в стране милитаристской истерии, запугиванию населения опасностью военного вторжения к ним. Мол, если враг завоюет их страну, то разрушит веками создававшееся гармоничное государственное устройство и самобытную культуру народа. С другой стороны – Островная Империя сама является постоянным источником агрессии. Несколько попыток массированного десанта ликвидированы уже при мне, а, сколько их было до меня, и сколько их предпримут еще!? Так что – человек там нам нужен, буквально, позарез, и никакой-то простолюдин, а обязательно знатного происхождения, в идеале, даже, с примесью императорской крови. Что бы он мог как-то снабжать необходимой и достоверной информацией из самых верхов, а при необходимости – мог влиять на те или иные события. Короче, нужен не просто шпион, а супер – агент. Но… Острова окружены практически непроницаемой обороной. Их система ПВО сбивает все летящие предметы, величиной крупнее голубя, да и по морю тоже… все настолько густо заминировано… А коды они меняют круглосуточно.

– Да, – задумчиво протянул Максим, – плохо дело. Не зная коду – не суйся в воду. Значит, выходит, что у нас с Гаем и по воздуху туда добраться не было ни единого шанса?

– А вы что, пытались? Это когда же? – Сикорски удивленно вскинул брови вверх.

– Да все тогда же, – Максим откинулся на спинку стула. – Когда я с каторги сбежал, да заодно и Гая с собой прихватил. Мы ведь как на побережье-то оказались? Мы ведь на Острова на бомбовозе летели. Да не долетели – сбила нас ракета – автомат. Вот мы и рухнули, аккурат, возле берега.

– На бомбовозе?! – изумился Сикорски.

– Точно так! – подтвердил Максим. – После побега мы попали к «мутантам», и они подарили нам изумительный самолет. Личный бомбовоз принца… не то Кирту, не то – Вирку, сейчас уже и не вспомню. А назывался он «Горный орел». Это запомнил. Страшно громадный, величественный, но тихоходный. Это его и подвело. Так что, не судьба нам тогда была до Островов добраться. Так и так сбили бы. Но, извините, я, кажется, вас перебил?

– Угу, – мотнул головой Сикорски. – В общем, попасть на Острова у нас не было никакой возможности. Но, лишь, до вчерашнего дня.

– А что же произошло вчера, – подобрался Максим, – Я весь внимание.