Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви (СИ) - Васильев Ярослав. Страница 8

— Добрый день, Михаил Юрьевич. Сегодня в первой половине дня случилась попытка проникновения на территорию жилой зоны. Полезли явно за Землячкиными. Что очень странно — при весьма неплохой экипировке действовали нарушители настолько бездарно, что парни даже сначала решили — это отвлекающий манёвр. Когда стало понятно, что действительно олухи, парни их взяли, даже не помяв.

— Румянцевы?

— Почти наверняка да. Но до вашего приезда пока сидят, потрошить мы их не стали. Мы с господином Энрикетом сначала решили уточнить ваши дальнейшие планы, и в каком виде после допроса вам эти люди понадобятся. Живыми и внешне без повреждений, оформить как попытку покушения на вас или сразу закапывать.

— Однако, — удивился Михаил. — Я-то ждал, что со мной хотя бы сначала свяжутся для приличия и потребуют выдачи Землячкиных. У меня к ним было встречное предложение, особенно учитывая августовский случай с Николаем Румянцевым. Но чтобы вот так и по-хамски нападать на поместье, тыкать, что наше мнение их вообще не интересует… Нет, раз Румянцевы нам сразу показали, что договариваться они даже не планируют — пусть пеняют на себя. Сами напросились на вариант «по-плохому».

В этот момент в дверь кабинета постучали, и вошла Маша:

— Здравствуйте, Дмитрий Кузьмич. Миша, извини, что отвлекаю, но приехал Александр Дейнека, у него назначена встреча.

Для Маши этот вопрос был крайне важен, и Михаил её понимал, но и тормозить решение проблем с Румянцевыми было нельзя ни на минуту. Потому, недолго подумав, Михаил сказал:

— Маша, давай так. Сейчас у меня возникло крайне срочное дело, но и переносить встречу с Дейнекой не стоит. Давай ты его встретишь от моего имени и объяснишь, чего мы от него хотим. В общем, всё наше предложение. Заинтересуешь его, а когда дойдёт до юридической части — как раз и я освобожусь.

— Я? — растерялась Маша.

— Ага. Ты всё равно в этих делах лучше всех в нашей семье понимаешь и разбираешься. Вообще, я не подумал, сразу так надо было решить, а мне перестать лезть не в своё дело поперёк тебя как специалиста. Всё, решено. Иди встречай этого Александра Александровича, а я попозже к вам подойду, — дальше, поскольку хотя общей безопасностью заведовал Энрикет, но в пределах поместья командовал Харитонов, сказал: — Дмитрий Кузьмич, пусть главного этих налётчиков подготовят для допроса, я сейчас подойду. В зависимости от того, чего он скажет, и решим, какой из вариантов для нас будет удобнее.

Глава 4

Люди и планы

Отчёт по допросу бандита, схваченного утром на выходе из квартиры, Михаил прочитал ещё по дороге из гимназии. Говорить с рядовыми исполнителями тоже не было смысла, так что в комнату для допросов доставили руководителя налёта на поместье. Тем более он резко отличался от остальных уголовников. Типичный офисный служащий среднего звена. И явно с завышенным самомнением от того, на кого работает — вот уж точно психология «галантерейщик и кардинал вместе сила». Увидев следователя из службы безопасности клана и Михаила, даром что сидел привязанный к стулу, мужик гневно, срывая голос фальцетом, потребовал:

— Вы тут главный? Немедленно освободите меня и отпустите. Иначе у вас будут серьёзные неприятности.

— Уникальный тип, — восхитился Михаил. — Точнее, уникальный идиот. Времени у меня мало, а ты не настолько важная птица. Десять минут тебе на раздумья. Рассказываешь всё, что знаешь. Дальше рассказываешь чего-то, что гарантирует мне твою лояльность и чтобы ты потом от своих слов не отказался. Послезавтра говоришь на суде то, что я тебе велю. Альтернатива — убит при попытке проникновения в дом моей семьи. Ну и чисто между нами, до этого «убит» у тебя будет несколько очень неприятных часов, за которые ты всё равно расскажешь всё, чего знаешь. Но уже с мечтой, что после разговора тебя пристрелят. Время пошло.

Следователь окатил пленного таким взглядом, что мужика пробил холодный пот. Начальство варианты озвучило, по меркам Африканского корпуса — предложение разумное и весьма щедрое. Не согласился, сам себе дурак. Следователь предпочёл бы обойтись без лишней пыли и шума, но и второй вариант его устраивал, он за такую работу зарплату и получает.

— Михаил Юрьевич, — следователь достал из шкафа в углу комнаты шахматную доску и часы. — Пока клиент думает, чтобы не скучать. Предлагаю сыграть блиц. Как раз игра на восемь минут.

— Я не самый лучший игрок, Генрих Казимирович, но вы правы. Действительно, суматошный день вышел. А шахматы — лучший отдых.

Хотя Михаил сразу понял идею следователя: гораздо страшнее раздумывать над угрозами, когда тебе демонстрируют, что твоя жизнь стоит не дороже партии в шахматы — но в итоге игра его захватила по-настоящему. Они с Генрихом Казимировичем оказались шахматистами примерно одного уровня, так что партия вышла интересная и напряжённая. Наконец, Михаил положил своего короля набок:

— Признаю. Мат. Спасибо, давно так хорошо не играл. О, как раз время почти вышло? Слушай, болезный. Ждать не буду, срок раздумий сокращаю на полторы минуты. Есть чего сказать? Или я пошёл?

— Не надо, не надо, не надо, пожалуйста. Я готов. Всё, чего хотите.

— Хорошо. Всё расскажешь Генриху Казимировичу. А мне от тебя понадобится следующее. На суде скажешь: директор завода приказал тебе выкрасть младшего сына Землячкиных, чтобы обеспечить угрозами через ребёнка признание вины на суде, — и тут лицо мужика так перекосило, что Михаил понял: он своими словами неожиданно ткнул пальцем в небо, но попал. — Та-а-ак, очень интересно. Генрих Казимирович, давайте-ка, вытаскивайте подробности, сейчас пока основное. Часа вам хватит?

— Думаю должно.

— Прекрасно. Тогда пока основное подготовите, я через час как раз поеду к юристам. Буду объяснять на примере Румянцевых, что мне плевать кто и как, но любой, кто протянет руки к человеку, которому я обещал защиту — я любому эти руки с корнями и поотрываю. А пока езжу, вы уже разберётесь в деталях.

Сказано было таким тоном, что привязанного в кресле мужика начала бить мелкая дрожь, он постоянно открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. В слова, брошенные сейчас в сердцах, поверили оба: и допрашиваемый, и следователь.

Выйдя из подвала и вообще из здания службы безопасности, Михаил отправился в кабинет к Харитонову, это было быстрее и проще, чем гонять и так занятого начальника охраны к себе.

— Ещё раз добрый день, Дмитрий Кузьмич. Вы даже не поверите, что я сейчас узнал. Этих олухов, оказывается, послали выкрасть детей Землячкина для шантажа на суде. И они были уверены, что смогут.

— М-да. Знаете, Михаил Юрьевич, я всегда считал полезным, когда противник меня недооценивает. Но не до такой же степени? Предлагаю ввести план «малый щит». И проверка парням насчёт готовности, и заодно обкатаем схему — всегда планируешь одно, а на стадии исполнения чего-то да кто-то ошибётся. Ну и если нас считают настолько слабыми, как бы и дальше не попробовали ещё раз испугать. С дураков станется.

— Согласен, исполняйте. А я сейчас еду в адвокатскую контору. Думаю, в суде нас должен в этот раз представлять не наш человек, а сторонний адвокат, который вдобавок как раз специализируется на подобных делах. Это оставит нам свободу манёвра.

Себе же Михаил сразу мысленно поставил зарубку прямо сейчас перед поездкой отдать приказ клановой службе разведки попробовать порыться в документации завода. Если уж с похищением и попыткой шантажа до того примитивно и дёшево всё организовано, вдруг и с хранением каких-нибудь важных документов директор тоже проявит лень и халатность?

Михаил уже было собрался забрать Игоря Даниловича Землячкина и сразу ехать с ним к адвокатам, когда его поймал слуга и сообщил:

— Михаил Юрьевич, ваша сестра Мария Кирилловна просила напомнить, что она ждёт вас в своём кабинете вместе с гостем.

— Ах да… спасибо, — Михаил дал себе мысленный подзатыльник: надо же, забыл.

Машин кабинет был скорее художественной мастерской, и когда Михаил зашёл, сестра вместе с гостем как раз стояли около мольберта и обсуждали один из крымских эскизов. Дейнека оказался высоким, худощавым мужчиной. И даже не зная его возраста, и что он только недавно закончил Академию, по свежему широкоскулому лицу, по округлым, ещё не изломанным временем чертам, по любопытству, с каким поводил он вокруг глазами, и по неловкости в присутствии дворянина, можно было понять — Дейнека ещё довольно молод.