Позывной "Князь" 3 (СИ) - Котляров Лев. Страница 28

Так думал Соколов, когда его увели в одиночную камеру на нижнем этаже здания.

Глаза открывать не стали. Руки не развязали. Лишь посадили на тощий матрас и приказали ждать.

Будто у Степана были иные развлечения!

Первые несколько минут он прислушивался к тишине тюрьмы, потом начал пробовать стянуть повязку с лица, но ничего не получалось. Грамотно все сделали. Да к тому же до обидного сильно болело лицо от удара кулаком.

— Эгерман, сволочь, доберусь до тебя, — в сердцах сказал Степан и передернул затекшими плечами.

Он все никак не мог понять, как этот князь узнал, что он собирается взять его под контроль.

Может, он видящий? Узнал будущее и поэтому с легкостью победил?

Соколов поморщился, но не от запаха сырости в камере, а от вынужденного бессилия.

Из груди поднималась глухая злоба, которая настойчиво требовала выхода. Вот только бы поймать нужный момент!

В голове один за одним появлялись планы страшной мести.

И никакая способность не сможет остановить Степана.

Неизвестно сколько пробыл он в камере, сидя в неудобной позе, как вдруг до его слуха донеслись два голоса.

Молодой и старый.

Старый жестко отчитывал молодого, ссылаясь на букву закона. Голос выдавал в его обладателе опытного вояку. Кажется, он пришел как раз за Соколовым.

Степан с интересом прислушался. Оказывается, его многочисленные сделки объединили в одно большое и, как он понял, очень громкое дело.

Неприятное открытие.

В то же время молодой голос настоятельно требовал связаться с его начальством. Потому что заключенного ни в коем случае нельзя выпускать.

Перед внутренним взором Степана сразу появился образ этих двух за стеной. Откормленный боров и маленькая собачонка.

Усмехнувшись своим мыслям, он продолжил слушать дальше, делая ставку на вояку.

— Его высочество запретил выпускать его! — кричал молодой. — Я не могу позволить вам забрать его без соответствующего приказа моего руководства.

— Мое руководство выше твоего, — лениво проговорил старый.

Соколов прекрасно слышал их шаги, которые приближались к его камере.

— Не позволю!

— Что, грудью на амбразуру полезешь? Он опасный преступник.

— В первую очередь он маг!

— Да мне все равно, — видимо, вояка пожал плечами. — Мне нужно доставить его в службу правопорядка, и никакой прощелыга мне не помешает.

Ответа не последовало, лишь отчетливый стук каблука в пол.

— Открывай! И все закончится. Я оставлю тебе все нужные бумаги, и ты будешь чист перед начальством. Такое тебя устраивает?

— Мне нужно разрешение. Без него я ничего не сделаю.

Щелкнула задвижка и громко клацнул друг об друга металл — открыли маленькое окошко.

Соколов ждал это и поэтому заранее лег на пол и притворился, что он без сознания.

— Что это такое? — возмущенно спросил вояка. — Вы заморили моего обвиняемого до смерти?

Послышались звуки возни, и молодой громко позвал врача. Через минуту по каменному полу застучали тяжелые каблуки.

Наконец, в замке загрохотал ключ, и дверь камеры распахнулась. Внутрь прошли твое.

Соколова хорошенько тряхнули и начали грубо осматривать.

— Обморок? — спросил грубый женский голос. — Мне нужно осмотреть глаза.

— Запрещено снимать повязку! — воскликнул молодой.

— Да он же в отключке, — раздраженно сказала врач.

И наглядно продемонстрировала, подняв руку Соколова и резко отпустив ее. Та безвольно упала.

— Видите. Полная отключка! — торжествующе произнесла она.

— Тогда ладно. Но быстро! — торопливо произнес молодой с тяжелым вздохом.

— Так, я и собираюсь сделать.

Ее пальцы без тени деликатности приподняли повязку. И в тот же самый момент глаза Соколова распахнулись.

— Ты подчиняешься мне, — сказал он.

— Я подчиняюсь тебе, — растеряв былую грубость, проговорила врач.

Она оказалась крупной женщиной с могучими плечами и длинной косой, закрученной на макушке.

— Что, простите, вы сказали? — молодой офицер, которому на вид едва стукнуло двадцать пять, удивленно посмотрел на лежащего Соколова. — Что⁈ Он же не в обморо…

— Ты подчиняешься мне.

— Я подчиняюсь вам, — послушно сказал он. — Что прикажете?

— Да вы там, что, белены объелись⁈ — взревел вояка.

Он стоял дальше всех и за спиной врача не мог видеть взгляда Соколова.

— Со мной все очень плохо, необходима госпитализация, — прошептал Степан, глядя в блеклые глаза врача.

— Карету скорой помощи сюда! — крикнула врач, сурово сдвинув брови к переносице, и поднялась с колен. — Ему необходима госпитализация.

Соколов уже успел закрыть глаза и продолжал лежать, изо всех сил изображая глубокий обморок.

— Не в мою смену! — завопил вояка, понимая, что заключенный вот-вот вырвется из его рук. — Он должен поехать со мной! В любом состоянии!

— Хотите, чтобы он помер прямо на пороге вашей службы, Игорь Дмитриевич? Что ж, бумажки вам потом писать.

— Тогда вы поедете с ним!

— Вот еще. Нашли дурочку. Мне за такое не платят.

— Подождите, — вмешался молодой, — его, вообще, нельзя никуда увозить! Распоряжение начальника особого отдела! Он опасный маг!

— Чушь какая, — отмахнулась врач и обернулась на своего пациента. — Обычный человек. Ни капли магии. — Юрочка, ну что вы в самом деле? Мы вашего мага можем наручниками к койке пристегнуть. Никуда он не сбежит.

По коридору раздались отчетливые шаги двух человек.

— Анна Санна! Носилки! — прогремело на всю камеру.

— Поднимайте его и увозите, — скомандовала врачиха.

В четыре руки Соколова быстро переложили на носилки. Но вынести из камеры не смогли.

Потому что Степан поднялся и оглядел всех собравшихся. А затем начал говорить.

До самого императорского дворца я ехал сам не свой. Как в военном управлении умудрились отпустить Соколова⁈ Я же четко сказал, что этого делать нельзя!

Я выругался и стукнул кулаком в мягкое сидение. Легче не стало. Я слепо смотрел в окно на пролетающие мимо деревья. Кажется, почти доехали.

Встряхнувшись, я подхватил бумаги и приготовился выходить. Внутри клокотала злость, и я всеми силами ее сдерживал. Не хватало еще вспыхнуть перед императором!

Карета плавно остановилась у парадного входа во дворец, я легко спрыгнул со ступенек и отправился на первый в жизни рабочий прием.

Шел по коридорам, в очередной раз поражаясь царящей здесь суете. Но все же я с первого раза нашел нужный кабинет.

Однако кое-что на пути меня все-таки задержало.

Я увидел Гласса, который беседовал со знакомым мне человеком. Я его видел в свите императора.

Глянув на часы и убедившись, что у меня еще есть время до приема, я решительным шагом направился в их сторону.

— Доброе утро, господа, — сказал я с улыбкой. — Не помешаю?

— Доброе, коль не шутите, ваше высочество, — отозвался незнакомец раньше барона. — Мы не были представлены друг другу. Мое имя Лазарев Петр Петрович.

Мы пожали друг другу руки, и я с интересом его рассматривал. Моложавый мужчина, жилистый, наверняка хороший боец, но при этом холеное лицо.

Взгляд острый, но ему далеко до того, как на меня тогда смотрел император.

— Рад знакомству, — я поклонился и сразу же обернулся к Глассу. — Вы позволите на пару слов?

Извинившись перед Петром Петровичем, барон отошел со мной к окну. Вся его показная доброжелательность тут же исчезла.

— Что вы себе позволяете, Владимир Иванович? — тихо спросил он.

— Скажите, а были ли дополнительные распоряжения относительно заключенного Соколова? — я проигнорировал его вопрос.

— Это того мага разума? Наслышан о вашей стычке. Нет, не было, — изумился он. — А что случилось?

— Отпустили его, — зло проговорил я и показал Глассу письмо.

— Странно, — он покрутил в руках конверт. — Почему о таком вам сообщает дежурный офицер, а не старший?

— Думаю, Степан Николаевич умудрился сбежать.