Подпольный Алхимик 2 (СИ) - Громов Эл. Страница 15

— Я понятия не имею, причем тут граф Нильсон, господин Ульберг. Совсем вы заигрались, похоже, в свои игры. А грозит вам за ваше преступление очень крупный штраф. И это еще с учетом того, что мы только один ваш клуб обнаружили. Вдруг их куда больше? Это нам предстоит проверить.

— Когда я смогу покинуть это «уютное» местечко?

— Как только все обстоятельства вашего преступления будут выяснены. Вы можете ускорить процесс, написав чистосердечное признание.

— Я отказываюсь в чем-либо признаваться, — покачал я головой.

— В таком случае у меня пока нет к вам вопросов.

Вечером моего сокамерника увели, а на его место привели другого — крепкого мужика с волосами, собранными в хвост.

— Как звать тебя? — завел он разговор спустя пару минут молчания.

Я заметил блеснувший у него во рту золотой зуб.

— Аксель. А ты кто?

— Джерард. За что тебя сюда?

— Да так…

— Ну ладно, заскучаешь тут сутками сидеть — расскажешь, — хмыкнул любопытный сосед.

Ишь ты, все-то ему знать надо! А мне вот совсем не хочется откровенничать.

Засыпать я опасался. В первую ночь тоже не спал — но она в итоге прошла спокойно. Ну не мог я мирно сопеть, находясь на территории врага. А это она и есть — ведь меня сюда загнали по наводке Нильсонов.

И правильно, что я не спал. Мой чуткий слух уловил глубокой ночью едва слышный шорох. Когда я дернулся, выставив руки вперед, Джерард уже подносил свой нож к моему горлу. Его удар пришелся на мои ладони. Я сжал зубы от боли, но крепко схватился за лезвие и не выпускал его из рук.

Да что ж такое⁈ Неужели ситуация с нападением в магазине повторяется? Сколько можно⁈

Я, продираясь сознанием сквозь густую завесу боли, сосредоточился на лезвии, и спустя несколько мгновений оно рассыпалось ржавчиной прямо в моих окровавленных ладонях.

— Это что за хрень? — впал в ступор мой несостоявшийся убийца.

— Магия, друг мой, магия.

Не дожидаясь, пока он пустит в ход кулаки, я, превозмогая боль, вмазал ему собственным кулаком в челюсть. Джерард откинулся на спину. Я вскочил и повторил удар. Но Джерард тоже был не промах. Он сумел сбросить меня с себя. Пока я пытался встать, мужик вмазал мне под коленную чашечку, и я снова упал. Он сел на меня и принялся душить.

— Кто… меня… заказал? — прохрипел я с трудом, пытаясь оторвать его руки с шеи.

— Нордман Эйкен. Уж не знаю, чем ты досадил самому главному боссу, — пыхтя от напряжения, отвечал киллер — тяжело одновременно и душить кого-то, и болтать. — Я лишь выполняю приказ, чтобы меня самого не закатали в цемент. Ничего личного, старик.

Внезапно меня будто ослепило вспышкой гениальной мысли. И как же я не вспомнил об этом раньше⁈

Я сосредоточился. Это было фантастически трудно, ибо я был уже на грани потери сознания.

Камеру огласил нечеловеческий вопль — кричал от боли мой душитель. Отпустив меня, он завалился назад и схватился за рот. Губы его покраснели и покрылись волдырями. Джераад вопил, не переставая, так что я могу видеть, что его золотой расплавленный зуб превратил его ротовую полость в сплошной ожог. Мне даже стало жаль того, кто хотел минуту назад отправить меня на тот свет.

— Ты боялся Нордмана Эйкена, — я присел на корточки рядом с сокамерником, катающимся по полу в нестерпимой муке, — а тебе стоило бояться меня. Нет, я не Нордман Эйкен — я гораздо хуже, старик.

Джерарда увезли в медпункт. Тюремная охрана глядела на меня с паническим ужасом.

Утром меня удивили сообщением:

— К вам посетитель.

Охранник открыл камеру и впустил ко мне фигуру в просторном темно плаще. Лицо было закрыто широким капюшоном. Когда мы остались вдвоем, фигура откинула капюшон. Передо мной стояла юная девушка — моя ровесница, полагаю. Рыжие волосы были собраны в небрежный пучок, кожа на лице казалась почти прозрачной, хотя это может быть обманчивая игра тусклого света камеры. В больших серых глазах плясали озорные огоньки.

— Кто вы, прекрасная дама? — Я даже поднялся, чтобы быть учтивым.

— Поверишь, если скажу, что падчерица императора? — весело спросила девушка.

— Отчего же не поверить? Чего только не случается в этой жизни. Но что же от меня понадобилось падчерице самого императора?

— Давно хотела лично познакомиться с тобой, Аксель Ульберг. Ты — личность легендарная с некоторых пор.

— Это с каких?

— С тех самых, когда Сигара Близзарда его волку скормил. — Мне послышалось, или в ее голосе прозвучала насмешка?

— О. Было дело, да.

— Вот это было шоу.

Хм. Значит, насмешка мне не послышалась. Знаете, какой я вам дам совет? Будьте категорически осторожны с женщинами, для которых смерть человека от зубов зверя — это шоу.

— Я тогда глаз не могла оторвать — я и про волка, и про вас. Вы были весьма эффектны, Аксель.

— Что ж, наверное, это можно воспринять, как комплимент…

— Да, это было грандиозно. А потом вы как-то пропали, я о вас больше не слышала. А тут снова — барон Ульберг подозревается в торговле алкоголем — вот это эпатаж!

— Вы любите эпатаж?

— Я люблю оригиналов. А вы — большой оригинал, на мой взгляд.

— Польщен, госпожа…?

— Зовите меня просто Астрид — ненавижу все эти титулы, звания… К бездне условности!

— Итак, Астрид… зачем вы здесь?

— Как зачем? Увидеть вас воочию! А еще признаться вам — я ужасно влюблена в вашу историю!

— О чем вы?

— О том, какая у вас интересная судьба. Сначала смерть матери, появление мачехи, отсутствие дара, угроза стать изгоем из-за этого. Потом вы едва не погибли в катере — то я уже потом узнала, когда стала интересоваться вами после дуэли. Смерть отца и мачехи, все эти странные смерти вокруг вас. Потом эта дуэль. А теперь вот — торговля алкоголем! Я желаю иметь такого друга, как вы, Аксель Ульберг! — Взгляд девушки блестел, как у полоумной.

— Но что же скажет на это ваш… отчим?

— Ох, что за вздорный вопрос⁈ Не все ли равно⁈

— Ну, знаете ли, иметь в недоброжелателях самого императора — это слишком даже для меня, — улыбнулся я.

— Вы испугались, Аксель? Не разочаровывайте меня! — досадливо поморщилась Астрид. — Вы знаете, я ужасно хочу попробовать ваш алкоголь! Если вы, конечно, и вправду виноторговец. — Она плутовато улыбнулась.

Я лишь многозначительно улыбнулся в ответ.

— В общем, мы с вами еще непременно увидимся, Аксель Ульберг. Я буду ждать вашего освобождения — и непременно потребую, чтобы вы угостили меня своим лучшим вином!

Астрид позвала охранника.

Я в глубокой задумчивости смотрел ей вслед и думал о том, что это знакомство, пожалуй — самое странное из всех за последнее время.

На утро четвертого дня моего пребывания в тюрьме меня снова вызвали к прокурору.

— У вас имеются влиятельные друзья, барон, — скривил он губы то ли в отвращении, то ли в презрении. — За вас внесли залог — вы можете быть свободны пока.

— Кто внес залог?

— Граф Освальд Берг.

Я нахмурился. И снова я должен отцу Эйвы. Впрочем, сидеть в камере и дальше было бы куда худшей идеей.

Когда я вышел на свободу, ко мне тут же на шею бросилась Эйва.

— Прости, что не навещала, отец не позволял мне. Я так переживала, извелась вся. Я так соскучилась. Кажется, ты исхудал? Тебя там били? — затрещала она, не позволяя мне вставить хотя бы междометие, не то, что слово.

Тут стояли две машины Бергов — Эйвы и самого графа. Он сейчас подходил к нам.

— Эйва, садись в свою машину. Мы с Акселем поедем на моей — мне необходимо переговорить с бароном.

Эйва нехотя повиновалась.

Мы с графом сели в его автомобиль, и тронулись с места.

— Благодарю за выручку, граф. Назовите сумму — я верну вам деньги за внесенный залог.

— Это все пустяки. Вы лучше скажите мне, барон: это Нильсоны вас сдали?

— Уверен, что да.

Граф кивнул.

— Я так и думал. Я с огромным трудом вас вытащил. Хотя, как вы знаете, у меня тоже имеются и связи, и деньги.