100 великих речей - Ломов Виорэль Михайлович. Страница 41

Отто фон Бисмарк прославился как объединитель Германии по малогерманскому пути, выработанному политической элитой Пруссии. Предполагалось объединить 26 немецких государств в одно под скипетром короля Пруссии и без участия Австрии. Австрия же настаивала на великогерманском пути объединения Германии под главенством австрийского монарха. (Этот путь реализовал Гитлер, в 1938 г. присоединив Австрию к Германии и в 1943 г. объявив Германию Великогерманской империей.) В XIX в. Пруссия отвергла этот вариант.

В 1862–1866 гг. Бисмарк, будучи министром-президентом Пруссии, «железом и кровью» претворил малогерманский сценарий объединения Германии. В схватке Пруссия победила Австрию, Бисмарк стал канцлером Северогерманского союза (немецкие земли севернее реки Майн), в котором главенствовала Пруссия. После разгрома Французской империи Наполеона III 18 января 1871 г. была провозглашена Германская империя во главе с кайзером Вильгельмом I – Второй рейх, включавший Северогерманский союз и южногерманские государства – королевства Баварию и Вюртемберг, великие герцогства Гессен и Баден. Рейхсканцлером стал Бисмарк, придерживавшийся во внешней политике принципа баланса сил. Из-за разногласий с молодым кайзером Вильгельмом II Бисмарк 20 марта 1890 г. подал в отставку, оставшись в истории объединителем немцев в единое национальное государство и создателем германской нации.

Но обратимся к речи Бисмарка в рейхстаге, произнесенной им за два года до его отставки, для чего откроем «Историю Германской империи в документах 1849–1926 гг.».

Территориально Германия располагалась в центре Европы между сильными государствами, ведущими захватническую политику. Стараясь избежать войны на два или три фронта, Бисмарк проявил себя мастером по части создания коалиций и договоренностей – с Россией, Австро-Венгрией, Италией, Великобританией. С 1886 г. во Франции усилились реваншистские тенденции, для Германии возникла реальная угроза франко-русского союза. В самой Германии военное руководство также стало призывать к превентивной войне против России. Пытаясь избежать этого, Бисмарк заключил в 1887 г. с Россией тайный договор перестраховки, по которому «обе стороны должны были сохранять нейтралитет при войне одной из них с любой третьей великой державой, кроме случаев нападения Германии на Францию или России – на Австро-Венгрию». Однако напряженные отношения между странами сохранились. Их подогревал и сам Бисмарк, преувеличивавший кризис в отношениях с Францией, дабы иметь возможность реализовать свои намерения по усилению армии. Прусский Генеральный штаб уже разработал план превентивной войны с Россией. Но война всё же не началась – из-за позиции канцлера, понимавшего всю безнадежность этой авантюры. Этому он и посвятил свою двухчасовую речь, охладившую милитаристский пыл штабистов и политиков.

Биографы Бисмарка оценивают его речь на заседании рейхстага 6 февраля 1888 г. как большое политическое событие. В зале присутствовали «принц Вильгельм, почти все члены Федерального совета и Государственного министерства Пруссии», дипломаты разных стран, а «на улице собралась многотысячная толпа и приветствовала канцлера громким ура, когда он появился».

Повестка дня открылась первым обсуждением кредитного предложения для военных целей. В своем слове рейхсканцлер предупредил, что он «уверен в том, что рейхстаг сочтет такое увеличение нашей военной мощи оправданным», но предупредил, что «Франция потратила 3 миллиарда марок за последние несколько лет на улучшение своих вооруженных сил, а мы едва ли 1Ѕ, включая то, что мы ожидаем от вас сейчас».

Пообещав «снять тревогу от политической ситуации, сложившейся в последний год в обществе», докладчик рассказал о том, что, несмотря на избыток «взаимных волнений, угроз и вызовов в прессе», не они влияют на общественное мнение Германии и России, что «российский император Александр III не думает нападать на Германию и вообще вести агрессивную войну». Что же касается скопления российских войск на своих западных границах, «это естественно в условиях общеевропейского кризиса». «Когда наступит российский кризис? – спросил канцлер. – Почему это должно произойти сейчас, а не через 10 или 11 лет?.. У нас нет причин быть более воинственными, чем мы есть. Подождем, когда наступит восточный кризис, и посмотрим, что тогда делать».

Выступление Бисмарка в рейхстаге. Гравюра 1880-х гг.

Далее докладчик сказал, что «независимо от повседневных забот, мы должны быть столь сильны, чтобы с чувством собственного достоинства, свойственного великой нации… обеспечить себя от любых случайностей и спокойно взирать в будущее… Мы должны быть… сильнее, чем любое другое государство мира, равное нам по численности населения».

Упомянул Бисмарк и о своих дипломатических успехах в установлении «дружеских отношений между Пруссией и Россией при императоре Николае I», которые нарушил кризис с Францией. «Мы были вынуждены выбирать между Россией и Австрией, и возник союз с Австрией, который ни в коем случае не является угрозой или ультиматумом против России. Этот союз, как и союз с Италией, основан на признании общности интересов в поддержании мира и обороны…

Говоря, что мы должны постоянно стремиться быть настолько зрелыми, чтобы обеспечить себя от любых случайностей, я хочу тем самым сказать, что вследствие нашего географического положения мы должны прилагать для этих целей большие усилия, чем другие державы. Мы находимся в центре Европы. У нас, по меньшей мере, три фронта, с которых мы можем подвергнуться нападению. У Франции – лишь ее восточная граница, а у России – лишь западная, с которых они могут подвергнуться нападению. Бог поместил… рядом с нами, с одной стороны, самую беспокойную нацию, французов, а с другой стороны, породил у России сильные воинственные наклонности, каких у нее не было в прошлые времена… Если война вспыхнет не по воле нашего народа, а по решению верховной власти, которая сочтет и объявит ее необходимой, то такая война тоже будет вестись с полной отдачей и, вероятно, окажется победоносной, как только будет открыт огонь и пролита кровь. Однако совсем иным духом и пламенем будет проникнута такая война, в которой мы подвергнемся нападению. В этом случае вся Германия от Рейна до Мемеля вспыхнет, как от взрыва бомбы, станет под ружье, и никакой враг, осмелившийся напасть на нас, не сможет противостоять этой тевтонской ярости…

Мы пытались вернуть Россию, но сейчас ни за кем не бегаем, предпочитаем побыть одни. Мы считали, что Россия довольствовалась своим влиянием в Болгарии до 1885 г., и если она официально попросит нас поддержать шаги по восстановлению этого влияния и переговорить, например, с турецким султаном, мы без колебаний сделаем это. Но пытаться заставить Германский рейх сделать это посредством угроз в прессе – невероятно глупо. Немцы боятся только Бога, больше ничего на свете! Кто нарушит мир, тот должен знать, что сражаться за свободу мы будем с воодушевлением и подъемом всей немецкой нации, что каждый военный пойдет в бой с осознанием того, что Бог с нами».

Речь канцлера была встречена возгласами «браво!» и бурными аплодисментами. Лидеры партий одобрили предложение канцлера о дополнительном финансировании армии. На втором обсуждении в рейхстаге законопроект об обороне был принят без обсуждения.

P.S. Будучи послом Пруссии в Российской империи в царствование Николая I, Бисмарк был единственным иностранным дипломатом, тесно общавшимся с царской семьей. Хорошо зная Россию и русских, Бисмарк неоднократно заявлял о бесперспективности войны с Россией, что «с русскими стоит или играть честно, или вообще не играть», Бисмарк пророчески предостерегал немцев «никогда не воевать с русскими». Не менее прозорливыми стали его слова: «Русских невозможно победить, мы убедились в этом за сотни лет. Но русским можно привить лживые ценности, и тогда они победят сами себя».