Клятва верности - Лавендер Вирджиния. Страница 12

– Эй, остынь, приятель! Разве ты не помолвлен с прелестной Эрикой? Вот и не зарься на чужое!

– Даже так?

– Даже так! – отрезал Сэм и уткнулся носом в свой стакан с минералкой.

– Ну что же… – протянул Питер, неторопливо выуживая сигарету из элегантного серебряного портсигара. – Интересно будет мне на все это посмотреть… Похоже, Ледяная дева решила растаять и превратиться в живую женщину.

– Все бы тебе издеваться!

– Боже упаси! Я не издеваюсь, я завидую. Да, кстати, как ты этого добился?

– Просто температура окружающей среды достаточно высокая, – пробурчал американец, сообразив, что зря проболтался.

Сегодня же подробности зарождающегося романа станут известны Эрике. Его лучший друг с детства обожал почесать язык, исправно снабжая окружающих новостями и сплетнями с пылу с жару. Вот уж кому следовало бы стать журналистом!

Эрика, ясное дело, обрадуется. Она же так беспокоится о судьбе подруги! Наверняка попытается вмешаться, все испортит…

– Слушай, Пит, не говори никому, ладно? Ни к чему это, мы ведь только в кино сходили.

У Рози такой сложный характер… – попросил Сэм, не испытывая, правда, особых иллюзий насчет своего приятеля. В силу профессии тайна личной жизни для того имела мало значения.

– Буду нем как могила, – фальшивым голосом заверил его Питер.

Но, судя по блеску глаз, он уже прикидывал, как поэффектнее донести новость до максимально большого числа слушателей.

– Когда это я тебя подводил? Хотя девчонки всегда на тебя вешались, еще когда мы учились в колледже. Но стоял ли у тебя когда-нибудь на пути твой друг Питер О'Нейл? О нет! Ведь я твой незаметный спутник, скромно удаляющийся в тень при первой возможности.

Ага. Потому что из тени лучше видно и слышно… И фотографировать удобнее.

– Вот, к примеру, в той упоительной истории с малышкой Руби Линдт… – продолжал разглагольствовать Питер, покачивая ногой, закинутой на ногу, и держа ополовиненную банку с «Гиннесом» на отлете.

– Да-да, вот именно. Только протрепись, мистер Всезнайка, и я сломаю тебе пару ребер! Точно как в той упоительной истории с Руби Линдт, – угрожающим тоном произнес Сэм. – Слово скаута!

– Ну ладно, чего ты… Я же пошутил.

– Питер!

– Молчу-молчу.

– То-то!

На самом деле Питер О'Нейл действительно был лучшим другом Сэма еще с учебы в колледже. Да что там, практически со времен коротких штанишек, когда мальчики познакомились в скаутском лагере на берегу озера Онтарио, а потом, к великому своему удивлению, обнаружили, что живут практически в соседних кварталах в Нью-Йорке.

Отец Питера был преуспевающим издателем, хотя сын и не пошел по его стопам, предпочтя заняться творчеством. А вот Сэм, напротив, вдохновленный примером старшего мистера О'Нейла, начинавшего карьеру простым хроникером в «Американ дейли ньюс», стал впоследствии довольно известным журналистом.

Мальчики дружили в детстве, потом пошли в один колледж, вместе окончили университет и почти никогда не расставались, невзирая на различие характеров и увлечений. Как-то так получилось, что они часто ссорились и даже неоднократно дрались, но всегда мирились и продолжали сообща отбивать всевозможные удары судьбы и нападки одноклассников. Питер ведь был ирландцем, «картофельником», так что ему доставалось, невзирая на довольно состоятельную семью, а вот Сэм вообще вырос без отца.

В конце концов Питер возглавил редакцию университетской газеты, а Сэм довольно успешно играл правым полузащитником в местной команде регбистов «Тигры Саскачевана». Они сообща готовились к экзаменам, отчаянно проказничали – не без того! – ухаживали за девушками и поверяли друг другу свои нехитрые секреты. Хотя по части секретов, как уже было сказано, Питер оказался слабоват.

К счастью, настоящие, довольно серьезные тайны этот ирландский парень хранить умел. Иначе вряд ли смог бы остаться другом Сэма Коллинза.

Их крепкая дружба нимало не пошатнулась ни когда внезапно скончался мистер О'Нейл, оставив семью практически без средств к существованию, ни в тот момент, когда Сэм принялся колесить по дальним странам, вооружившись блокнотом и авторучкой.

Через несколько лет после завершения учебы Питер увез мать и сестренок в Ирландию, к родственникам, потому что постепенно на Зеленом острове жить стало легче и лучше, чем в Штатах, задыхавшихся от последствий энергетического и финансового кризиса восьмидесятых.

Теперь приятели виделись не чаще двух раз в год, что совершенно не мешало им искренне радоваться при каждой встрече, да еще созваниваться и переписываться. Редко, конечно, но вполне достаточно для того, чтобы поддерживать хорошие отношения.

Узнав о грядущей помолвке Питера, Сэм никак не мог привыкнуть к мысли, что закадычный друг уже совсем не тот неуклюжий долговязый паренек с ужасным ирландским акцентом, за которого он так часто встревал в разнообразные школьные драки.

Давно уже О'Нейл оперился и стал чертовски привлекательным и уверенным в себе мужчиной. Впрочем, не растерявшим ни капли своего ехидства. В последнее время у Сэма создалось впечатление, что это наследственная черта всех ирландцев…

Так или иначе, молодой журналист от всего сердца желал будущему супругу очаровательной Эрики любви и согласия в семейной жизни. Но и для себя он хотел бы урвать капельку счастья. Разве это предосудительно?

Поэтому Сэм еще раз угрожающе покачал перед любопытным носом Питера указательным пальцем и поднялся из-за стола.

– Ладно, бродяга, встретимся сегодня на вечеринке у Эрики, – примирительно сказал Питер. – Съемки-то заканчиваются. Ты хотя бы там появись, да не забудь захватить прелестную мисс Макдауэлл. Она, я так понимаю, как-никак работает у Эрики по контракту…

Сэм отсутствующе покивал.

– И потом, – Питер интригующе понизил голос, – эта благоуханная фиалка зеленых холмов хотя бы знает, что ты уже был женат?

– Не знает! – отрезал Сэм. – И не узнает! А если узнает, то только от тебя, и тогда…

– Правда, она завсегда себя покажет, – назидательно заметил друг, снова утыкаясь носом в банку с «Гиннесом». – Ступай, бледнолицый брат мой, и обдумай дальнейшую стратегию наступательных действий. А также пути отступления, что непременно пригодятся, если сей нежный ангел прознает, как и почему ты развелся с Сузи.

Сэм не стал ожидать дальнейших комментариев и позорно бежал. Последнее слово всегда оставалось за Питером. Даже когда тот был глубоко не прав… И не поверить, что в юном возрасте он не мог выговорить половины букв английского алфавита и брал уроки риторики. Хорошие, должно быть, учителя ему попались…

Вопреки злопыхательским предположениям Питера, ни Сэм, ни Рози не пропустили вечернее торжество и даже явились вовремя. Как-то уж так получилось, что они встретились в фойе Дома моды и поднялись в зал, где проходила вечеринка, рука об руку.

В просторном помещении, где обычно проходили показы, теперь стояли фуршетные столики, ярко горели светильники, а ряды кресел, на которых обычно располагались восхищенные зрители, убрали совсем.

Эрика, сияющая и невыразимо прелестная в коротком белом платье, щедро отделанном радужными пайетками, и в белых замшевых туфельках, принимала гостей, то и дело отвечала на вопросы многочисленных журналистов и бодро распоряжалась раздачей коктейлей.

Питер, в необычайно модном и изящном сером шелковом костюме и в белой рубашке с эффектными широкими манжетами и отложным воротником, горделиво опекал свою нареченную. Помолвка уже получила огласку в прессе, поэтому изрядная доля внимания прессы доставалась и ему.

– Ну что? Каково ощущать себя по ту сторону барьера? – весело осведомился Сэм, пожимая приятелю руку и отводя того немного в сторону от оживленно-радостной хозяйки торжества. – Не только тебе разрешается бесчинствовать с фотоаппаратом наперевес. Спорим на что хочешь, завтра ваши с Эрикой снимки появятся во всех газетах!

– Не особенно радуйся. Посмотрим, как сам запоешь, когда о тебе начнут судачить твои же собратья по перу, – возразил Питер, оценивающе разглядывая приятеля.