Табу (СИ) - Буланова Наталья Александровна. Страница 41

– В общем, я звоню сказать, что готова принять тебя в свободные окошки.

– О-о-о, хорошо.

Судя по голосу, Леся растерялась. На заднем фоне застонал мужчина. Застонал от боли. И я испугалась.

– Это Скала? С ним что-то произошло?

Волна холода прошла по моему телу. Даже кончики пальцев ног онемели.

– Нет, это… мой друг. Он в больнице. Мне неудобно сейчас говорить. Я перезвоню.

Пошли гудки.

Леся в больнице. Значит, Скала приехал сюда не к ней. Тогда…

Я импульсивно подбежала к гардеробу, начала доставать вещи, а потом посмотрела на себя со стороны. Что я делаю? Куда собралась? Что потом?

Сережа вон как старается, а я хочу спуститься в машину к другому мужчине?

Я села на кровать, чувствуя, что сердце стучит с невероятной скоростью. Толкает меня к действиям. Душа внутри летает, словно ей тесно.

Сумасшедшая. Что со мной происходит?

Крошечный остаток разума орал во все горло, чтобы я выбросила из головы Скалу и занялась семьей. Что я, наконец, добилась своего – Сережа старается, возит на рыбалку, ухаживает, чинит машину… Ан нет, машину он не чинит – это сделал Скала.

Стоп.Скала. Его уютный дом. Его завтраки. Его поддерживающие объятия.

Я не могу поступить, как последняя сволочь. Это все дурные мысли, дурные чувства. Я просто застоялась. Давно не подпускала мужчину так близко, вот и чувства сошли с ума. Это же просто природа. Просто инстинкты. Ничего больше.

Я взрослая. У меня двое детей. Муж. Я должна думать головой.

Табу.Медленно убрала одежду в гардероб, а по щекам полились слезы. Я запихивала одежду не складывая, словно комкала свои чувства и убирала их в самые потаенные уголки души. Подальше. Поглубже. Нельзя.

Дверь спальни открылась. Зашел Сережа.

– Что это ты решила разобраться? Ты же болеешь.

Он все понял по-своему.

С другой стороны, я действительно убиралась, только не в шкафу, а у себя внутри. Запихивала лишние чувства, вытаскивала и поправляла стопку обязательств.

Вот так правильно. Так нужно.

Я заснула одна на кровати, когда еще не было десяти. Проснулась на рассвете от запаха собачьих фекалий.

Снова-здорова.

Я металась по своей комнате в лисьем логове. Подбегала к двери с мыслью, что сейчас спрошу чернобурого о том, что это вообще было, а потом запрыгивала на кровать, накрывалась с головой одеялом и не знала, куда себя деть от воспоминаний. До сих пор все млеет от чувств, когда свернулась клубком у него на коленях.*** Леся После заварушки в палате меня забрали родители. Унесли на руках, так как я не могла обернуться голышом при всех. Я не заходила в палату Буры два дня. По версии “для всех”: крепко обиделась. По правде: мне нужно было переварить все то, что увидела, услышала и ощутила.

Это меня пугало и окрыляло. Мне было приятно и позорно одновременно. Я же сильная. Так почему получила удовольствие от защиты лиса? Почему мне понравилось, как он закрыл меня рукой от Саши, как прижал к себе? Почему я захотела расслабиться в его руках? Почему не защищалась самостоятельно?

Я столько лет качала свое тело, свой дух, и спряталась, стоило прошлому появиться перед моим носом.

Любой сверх знал, что поведение зверя куда искреннее слов. Что человек может не понимать, что чувствует. Животная же половина на инстинктах пойдет по пути, который ближе сердцу.

Получается, я боюсь Сашу, но не Буру.

Ищу защиты от бывшего в руках друга.

И… мне нравится чернобурый. Очень. До трясущихся коленей.

Приехали!

Он стал такой… Такой… Такой!

И да, сюрприз! Похоже, Бура сильный менталист. Иначе почему Саша не может на него воздействовать?А как отвечал Саше?

Раньше только я была исключением, как пара. Почему-то осталась до сих пор. Но лис?

Я не знала, что и думать. Эти все мутные дела Буры, эти его загадочные появления и исчезновения. Эти деньги с небес. А теперь еще одна открывшаяся особенность.

Однако, когда я думала о том, как Бура меня прижимал к себе, я верила, что все можно преодолеть. Лис откроется мне, пусть и не сразу. Между нами точно что-то есть.

От эмоциональных переживаний я даже есть не могла. Родители приносили еду, ставили на стол, смотрели так, словно боялись меня тронуть и повторяли, как на записи: “Мы всегда готовы тебя выслушать”.

А что я скажу? Я сама не разобралась ни в чем: ни в себе, ни в ситуации.

А попа-то с огнестрелами. Ему нельзя было так, а он сидел, гладил меня, успокаивал и открыто(насколько мог), вступал в противостояние с Сашей. И даже немного подрался, но перед этим осторожно переложил меня на подушку.На третий день я психанула и ворвалась в палату, застав лиса за обедом. Он с аппетитом наворачивал супчик, лежа на боку. Неожиданная мысль возникла в голове: “Он же тогда сидел, когда я была у него на коленях”.

– Явилась, – поприветствовал меня лис.

От его нежности не осталось и следа.

– Что это было? – Не осталась в долгу и я.

– Ты о чем?

– Сам знаешь. Я о твоем ментальном состоянии.

– А что с ним не так? Вполне уравновешен. Вменяем. В отличие от твоей бывшей собаки.

Поддеть обязательно надо. Без этого мужики никак – я это давно отметила. И даже получила удовольствие от догадки.

– Ревнуешь?

– Как можно ревновать к истинному?

Он же видел, через что мне пришлось пройти в Заполярье. Знает, как я отношусь к Саше. В конце концов, видел реакцию моей лисички на гибрида. А теперь он говорит такое?Вопрос Буры был сравним в гвоздем, на который наступил у себя дома, и он проткнул тебе ногу. Этой ржавой железяки не должно было быть в твоей уютной норе. Так какого черта? И больно не в стопе, а в груди. Я даже не нашлась, что ответить. Как Бура может говорить такое? Как?!

Я медленно развернулась и пошла на выход и услышала:

– Так и крутитесь вокруг друг друга. Глупцу понятно, что сойдетесь.

Дураку, может, и понятно. А я вот другого мнения.

Я закрыла за собой дверь абсолютно беззвучно. Зазвонил телефон. Нина. Она что-то говорила, я что-то отвечала. А потом лис завыл от боли.

Я положила трубку под предлогом, что мне надо идти. Но я так и не вошла в палату. Дошла до кабинета мамы и попросила ее подойти к Буре.

Опять больно.

Ну ее в бездну эту любовь.

Скала***

Мы проваливались в короткий сон по очереди, не договариваясь, часа на полтора и дальше в бой. Спали прямо на садовых скамейках, ящиках из-под растений, крыльце и даже просто на газоне. Слушали радио, Птаха, как всегда, рассказывал курьезные случаи из жизни, мы общались за работой, а, иногда, даже пели дурацкие песни. Подначивали друг друга, подбешивали временами, но продвигались в процессе со скоростью света.Тридцать семь часов, сто двадцать килограмм ролл, пятьдесят девять пицц, три пудинга и двадцать четыре загнутых пары ушей от мата ушло на то, чтобы вернуть моему медвежьему углу звание райского места.

Когда мы закончили преображение, то даже заядлые скептики зелени застыли в наслаждении. Я знаю это ощущение: когда сделал своими руками и получил результат – это совсем по-другому чувствуется. Кайф!Я пытался успеть всем рассказать и показать, как обращаться с тем или иным цветком, а потом просто махнул рукой. Пусть следуют простой инструкции: сделал ямку, перевалил из горшка с комом земли, присыпал, полил. Дальше я уже разберусь. Потом. Когда руки дойдут, и голова не будет забита мыслями о том, как заполучить истинную.

– Мужики, я должен вам вечернику с морем мяса.

– Не меньше, – Птаха на прощание помахал мне рукой, чуть не промахнувшись мимо калитки: – Пойду первым.

А потом вдруг развернулся на месте с воплем:

– Еще же рыбу не запустили!

И пустился бежать к ящикам с пресноводными хвостатыми.

Я и сам забыл про них.

– Как там рыба? Контейнер не перегрелся? – подскочил я.

– Их только два часа назад доставили. Нормально все с ними. – Птаха открыл крышку и поморщился.

А мне запах рыбы нравился. Сразу представил, как пожарим ее с Ниной, Матвеем и Макаром.