Бойня у телепорта (СИ) - Базаров Миф. Страница 38

«Егор, а ты не спешишь с отправлением в колонии? Может, всё же стоит дождаться расчёта за контракт с ИЖД?» — поинтересовался у меня Антон.

«За этот вынужденный простой мы заработали достаточно. Если же сейчас заниматься получением оплаты от железной дороги, то придётся возвращаться в Пермь. Не думаю, что офис в Чусовом работает. А это как минимум два дня. Не хочу терять время».

«Давай всё же заглянем в местный офис», — Антон продолжал настаивать на своём.

«Нет, — твёрдо ответил я своему внутреннему попутчику, — я не собираюсь здесь торчать даже до завтрашнего утра. Хочу прямо сейчас покинуть большую землю и наконец отправиться в колонии».

Из-за денег я особо не переживал, это дело наживное. Главное — цель в жизни. Если для её достижения нужно заработать, значит, заработаю.

Сейчас же в моих кошельках было несколько сотен золотых, крупный огненный макр и несколько десятков средних, я уж молчу про мелкие. Кошелёк с мелкими кристаллами я передал Ивану, в скором времени они могут понадобиться ему в больших количествах. Всё же пистоли это тебе не револьверы, их пробивные свойства в первую очередь зависят от макров, используемых для зарядов.

Общая сумма в кошельках перевалила за тысячу золотых. Вполне нормально, чтобы начать путешествие к заветной цели за внешним кольцом колоний.

Я осмотрел приятелей. Мы выглядели сейчас как матёрые наёмники. Я — с двумя родовыми саблями на поясе. Иван — с пристёгнутыми к поясу револьверами и пистолями. Семён — с боевым топором и круглым небольшим щитом.

Шик.

Как только местные жители узнали, что мы их покидаем, они почти всем составом решили проводить нас.

Люди спешили к месту, где ещё недавно была первая баррикада. Всем хотелось сказать пару добрых слов на прощание.

Если бы не владелец лавки скобяных изделий, погибший сегодня во время непредвиденного прорыва, то среди двух сотен местных жителей и торговцев с Безымянного переулка, не умер бы ни один.

— Может, всё же возьмёте вознаграждение? — Евгений Викторович покосился на два увесистых мешочка с золотом и макрами, которые принёс сюда, чтобы отчитаться перед жителями домов.

— Нет, — твёрдо отказался я, — того, что мы оговаривали первоначально, достаточно.

Я осмотрелся, заглядывая в благодарные лица жителей.

— Пускай эти деньги пойдут на помощь пострадавшим. Я буду очень рад, если вы их распределите среди нуждающихся, — сказал я и пожал Скрабелю на прощание руку.

Я повернулся и не оглядываясь пошёл прочь. Вскоре меня догнали друзья, и я почувствовал их хлопки по плечам.

— Спасибо, что согласился помочь им тогда, — Семён поправил сползающий щит, надетый на левое плечо, — и спасибо, что не взял с людей денег за помощь.

— Это в первую очередь правильно, а во вторую очень благородно, думаю, запись о сделанном точно появится в наших личных делах, — Иван повеселел.

— Ни капельки не сомневаюсь, что вскоре здесь плотно будет работать ИСБ, докапываясь до сути произошедшего в городе, — согласился я с Иваном.

Ведь это была основная причина, почему я спешил покинуть Чусовой. Мне ужасно не хотелось вновь общаться с магами жизни высокого уровня. Это сейчас Антон в моей голове ведёт себя вполне предсказуемо, но вдруг ему вновь захочется избавиться от меня.

Мы без особых сложностей прошли таможню, находившуюся в здании телепорта. Сотрудник лишь проверил наши паспорта и пригласил в зал ожидания до возникновения окна достаточного, чтобы запустить людей в колонии.

Сразу после восстановления телепорт работал лишь в сторону большой земли, пропуская сюда всё новые и новые войска.

Из памяти Антона я знал, что залы ожидания были характерны только для этого телепорта. Всё из-за большой загруженности и труднодоступности одного из концов, располагающегося на дне шахты. Помещение для ожидания чем-то напомнило мне похожие по назначению залы железнодорожного вокзала. Зал был разделён на две части. Одна часть — для благородных людей, с шикарной мебелью, а также кафе и рестораном. Всё это сейчас было завалено обломками. Уцелел только большой зал с деревянными скамейками для людей попроще.

Я поспешил занять место ближе к выходу, чтобы не прозевать долгожданную возможность свалить из этого мира.

Постепенно количество людей стало уменьшаться. Сотрудники, сидевшие около больших лифтов, способных за раз спустить в шахту не меньше полусотни человек, начали активно выкрикивать номера талонов, выданных людям простого происхождения при прохождении таможни, и фамилии людей с полноценными паспортами.

— Минский, Давыдов, Рубило! Третий лифт, — громко зазывал один из работников.

Мы поднялись на ноги и направились к мужчине.

— Минский? — послышался недовольный голос откуда-то сбоку.

Я обернулся и увидел группу из пяти молодых людей в форме одного из магических университетов. Кажется, я уже видел их в городе сегодня.

Им было лет по девятнадцать, наверное, в этом году окончили второй курс, и они быстро приближались ко мне.

Во главе шайки шёл высокий кучерявый парень. Подойдя вплотную, он вытащил из-за пояса белую перчатку.

— Ты не имеешь права носить эту фамилию! — громко выкрикнул он мне в лицо и попытался ударить перчаткой.

Глава 19

Десять часов вечера. Город Чусовой. Здание телепорта.

Кто этот юноша?

Что он себе позволяет?

Я отклонился назад, его рука с перчаткой пронеслась в нескольких миллиметрах от моего лица.

Заметил, что его глаза наполнились яростью и злостью.

— Фёдор, хватит, не позорь нас, — парня одёрнул однокурсник, стоявший рядом.

— Это семейное дело, — огрызнулся он в ответ, — и никак не позорит меня как студента императорского университета.

«Егор, кажется, это мой сводный младший брат», — судорожно предположил Антон.

«Не могу найти этого юношу у тебя в памяти, но прошло больше пяти лет, в последний раз ты его видел ещё до изгнания. Я, похоже, видел его в день изгнания. Он вёл себя надменно и даже не попрощался».

«Фёдор Морозов, ему досталась фамилия отца, его сразу после инициации должны были принять в род Морозовых. Интересно, почему же не приняли?»

Тем временем юноша собрался. Он уже не махал руками, выкрикивая непотребства и привлекая тем самым внимание. Фёдор натянул на руки белые перчатки, которыми хотел отхлестать меня по лицу. Постарался успокоиться.

Складывалось впечатление, что он надел маску отрешённости. Но вот голубые глаза выдавали раздражение и злобу.

Фёдор был высокий, почти как я, лицо вытянутое, большие уши слегка торчали, волосы в мать, как и у меня. Они были тёмные, непослушные и вились, словно змеи.

— Добрый вечер, брат, — подчёркнуто спокойно сказал я.

Он не ответил, а принялся с усердием гонять желваки по скулам.

— Насколько я понял, запрет нашего деда, патриарха рода Минских, до сих пор действует, и ты не можешь общаться со мной, — я слегка улыбнулся. — Пока, Морозов.

Фёдор ещё пару мгновений посверлил меня недовольным взглядом, потом поднял правую руку и замотал указательным пальцем.

— Дед умер этой весной. Теперь я патриарх рода.

Я бегло прошёлся по памяти Антона. Андрей Макарович — патриарх, изгнавший меня из рода за проваленную инициацию, был старых взглядов. Он имел пять дочерей, четыре из которых успешно вышли замуж и покинули дом, войдя в роды мужей. А вот старшая дочь нет. У неё было очень шаткое и, можно сказать, бесправное положение, а всё из-за беременности вне брака.

Отчим понимал это и, скорее всего, в рамках договорного брака матери и отчима выполнял команды, отданные ему из клана Морозовых. Наследование в роду при отсутствии мужских наследников переходило на женскую ветку при условии, что наследница не ушла из рода за мужем.

Если бы Антон прошёл инициацию, то он стал бы после смерти деда патриархом рода Минских.