Трясина - Марклунд Лиза. Страница 6

– Между прочим, ужин приготовил я, – сказал Маркус.

22 Августа 2020 года, суббота

Викинг проснулся со звенящим ощущением пустоты во всем теле. Она проявилась с первым осознанным вдохом, едва он открыл глаза и взглянул на щелочки между жалюзи в спальне. Взял в руки телефон, посмотрел время. Четверть шестого.

Просыпался он всегда рано. Все началось с тринадцатиметровой комнатки в студенческом общежитии в Лулео, где за стеной находилась электрическая щитовая. Он так и не выяснил, что это было, что именно включалось в это время – центральное отопление, или вентиляция, или нагрев воды, или что-то еще. Но как бы то ни было, он оказался запрограммирован на всю жизнь, что в полярную ночь, что в полярный день. Триста шестьдесят пять дней в году.

Интересно, помнит ли кто-нибудь Хелену?

То, что она пропала в разгар сбора морошки, народ запомнил – ведь именно поэтому она оказалась на болоте. Воспоминание о ней со временем превратилось в коллективное суеверие: «Ты собираешься за ягодами? Только не провались в болото, как жена шефа полиции».

Тридцать лет. Целая жизнь.

Многое изменилось, но что-то так и осталось неизменным. Например, трехкомнатная квартира на улице Кварндаммсвеген. Мебель, кухонная утварь – почти все прежнее. Когда Элин понадобилась отдельная комната, мама Карин разобрала шкаф, убрав всю одежду Хелены. Это было сразу после террористического акта против World Trade Center в сентябре 2001 года. Полицейский участок тоже не изменился, только должность теперь называлась по-другому.

Порой его удивляло, что он все тот же человек, что и прежде. В молодости он считал, что с возрастом человек становится другим. Оказалось, это не так. Он в точности такой же, как мальчишка на рождественских фотографиях Карин, снятых в 60-е годы. Единственное изменение, которое он ощущал, – глубина и опыт, да еще в какой-то мере усталость от жизни.

Он потянулся, заложил руки за голову. В горле царапала рыбья кость, костяшками пальцев он почувствовал холодное изголовье кровати. Оно то же самое, что было в то утро – последнее утро. Когда в Хапаранде осенью 2006 года открылась «Икеа», он заменил каркас кровати и матрасы, но изголовье оставил прежнее. Викинг закрыл глаза. Вспомнил, как Хелена, отложив ребенка в кроватку, залезла к нему в постель, обняла и стянула с себя футболку. Ее горячую кожу, большие тяжелые груди кормящей матери. Как он удивился, как обрадовался! Как нетерпеливы были его руки – он помнил все это предельно ясно. Девочка гулила в своей кроватке, сытая и довольная, пока они занимались любовью. От воспоминаний проснулся Дружок у него между ног.

Потом, когда он уже стоял в дверях, собираясь на работу, она сидела за кухонным столом, держа на груди ребенка. Сказала, что собирается поехать пособирать морошку.

«Надеюсь, не на Кальмюрен? Ты ведь знаешь, что…» Ее глаза, затуманенные от усталости.

«Это просто суеверия, Викинг. Бездонных болот не существует».

Дружок съежился и исчез.

Викинг хотел сказать ей, чтобы она отдохнула, позаботилась о себе. Иногда он просыпался по ночам и обнаруживал, что она плачет. Поначалу он пытался ее утешать, но от этого она только стыдилась, так что он перестал.

Теперь она слабо улыбнулась ему.

«Пока, хорошего тебе дня».

Тогда он подумал, что все меняется к лучшему, что ее депрессия вот-вот отступит.

Слушал радио в машине по пути в участок – утренние новости. Джордж Буш со своими солдатами в Персидском заливе, готовящееся объединение Восточной и Западной Германии.

Подумать только, он до сих пор помнит такие детали.

Вместе с Ларсом-Иваром Пеккари, давним напарником отца, они проводили тесты на алкоголь у 374-й трассы. Забрали двух подозреваемых в управлении транспортным средством в нетрезвом состоянии и вождении без прав.

Домой он вернулся как обычно, в начале шестого. На кухонном столе записка.

А внизу в правом углу – звездочка, та пятиконечная, неровная, как шрам у нее на животе, на краю разреза кесарева сечения после рождения сына. Ее знак.

Выбравшись из влажных простыней, он вышел в кухню, не зажигая света. Анна Берглунд, жившая в квартире напротив, тоже вставала рано, пару раз он замечал, как она таращится на него, когда он бродит по дому без одежды. Открыл холодильник, прикрывшись дверцей как щитом, налил себе апельсинового сока. Пока пил, посмотрел поверх дверцы в окно. В кухне у Анны горел свет. Она работала с Маркусом на Ракетной базе, с годами воспринималась почти как часть обстановки.

Он уселся за кухонный стол, на тот самый стул, где сидела в то утро Хелена.

«Пока, хорошего тебе дня».

Мама Карин предложила ему обратиться к медиуму в Будене – он ответил кратко и сердито.

В привидений он не верил, ни тогда, ни теперь.

Кому известно об этой новой системе? И о том, что Маркус должен стать руководителем проекта? Никому из посторонних Маркус не рассказывал, в этом можно быть уверенным, однако на базе есть, конечно, немало людей, которые в курсе. Хотя – кто из персонала, имеющего соответствующий доступ, знал о фирменном знаке Хелены? О том, как она подписывала записки, оставленные на кухонном столе тридцать лет назад? Что-то тут не сходится. И правда ли то, что Маркусу угрожает опасность? Откуда автор письма может это знать? Кто располагает сведениями о том, что еще не произошло?

Звучит сверхъестественно, но, похоже, никакой мистики нет. Кто-то знает – и возможно, этот кто-то совсем близко.

Поднявшись, он принялся кружить по квартире. В голове звенело – этот звук засел там много лет назад во время перестрелки в годы учебы и усиливался от стресса. Все тело ныло, он едва стоял на ногах. Свет в окне кухни у Анны Берглунд по другую сторону двора погас.

Рыбья косточка царапала горло. Карцинома. Вероятно, он умрет. Операция через девять дней.

Он не может сидеть просто так.

Здание полиции было закрыто и погружено в темноту. Здесь редко что-либо происходило по ночам. Собственно говоря, им приходилось открываться каждый день только из-за выдачи паспортов – эта задача была полностью возложена на Карину Бюрстранд. Всеми полицейскими делами в нерабочее время занимались коллеги из Эльвбю, что, разумеется, было очень на руку местным преступным элементам. Между двумя поселками расстояние в сорок километров – то, что надо. Пока прибывал патруль, грабители успевали добраться чуть ли не до Йелливаре.

Он свернул на парковку в тот момент, когда солнце выкатилось из-за горы Польберг, поставил свою «Вольво XC40» рядом со служебной машиной, которая случайно оказалась в точности той же модели. На самом деле Викинг не любил сюрпризов и предпочитал во всех ситуациях садиться за привычный руль.

Когда он быстрым шагом зашагал по парковке, ощущение кошмарного сна немного отпустило. Тридцать два года он почти каждый день проходил здесь. Это помогло. Ветер с севера освежил лицо. Воздух был тяжелым и влажным. Викинг отпер заднюю дверь, снял сигнализацию, но не стал включать свет. В этих коридорах он ориентировался и без света. Пройдя мимо кухни, он вошел в свой кабинет. Закрыл за собой дверь, хотя в этом не было нужды. Подошел к окну, выходившему на парковку и церковь по другую сторону улицы. Тишина как после взрыва бомбы. Его никто не видит, а он стоит тут, откуда открывается прекрасный вид на парковку и всю улицу. Постепенно светало, но дни уже становились короче. Всего два месяца назад светило вечное солнце, теперь же оно ныряло за горизонт в четверть десятого вечера.

Он опустил жалюзи, зажег настольную лампу – островок света над захламленным столом.

Кто мог такое знать?

За годы жизни в Стентрэске Хелена работала только в одном месте: пансионате с самым идиотским названием на свете: «Stone Swamp Inn» [1]. Поначалу она стояла за барной стойкой в баре, потом стала метрдотелем ресторана. Но работать по вечерам, имея маленьких детей, не получалось. Она перешла на должность администратора в отельной части, хотя зарплата там была ниже. Иногда подменяла кого-то и убиралась или готовила холодные закуски на кухне. Везде ее очень ценили – она познакомилась со всеми, кто работал в пансионате.