Ледяная фантазия - Цзинмин Го. Страница 22

– Вот ты и здесь, Ка Со, – поприветствовала меня Син Чжоу, совершенно не шевеля губами.

Было непонятно, откуда именно исходил ее голос в пустом тронном зале, все это напоминало сон. Я заметил на лицах Пянь Фэна и Ляо Цзяня рассеянность, и мне оставалось лишь надеяться, что Син Чжоу не использовала сновидения, чтобы получить контроль над моими спутниками. Юэ Шэнь все еще выглядела нетронутой, для нее не составляло труда справиться с подобными чарами смерти. Лунный свет в ее руке постепенно принял очертания ледяного меча, а на лице появилось сосредоточенное и кровожадное выражение.

В зале снова раздался голос Син Чжоу:

– Я знаю, что ты хочешь отвлечь меня оружием в своей руке, Юэ Шэнь, а еще я знаю, что твое настоящее оружие вовсе не этот меч. Ты собираешься метнуть его в меня и, как только я отвлекусь, окружить снежным ветром с капелькой павлиньего яда. Так я не смогу двинуться с места, иначе яд проникнет в мое тело, и вот тогда твой Лунный свет спокойно пронзит мое сердце. Ну как, я угадала?

Лицо Юэ Шэнь выглядело невозмутимым, но во взгляде я заметил страх, который скрыть не удалось. В отличие от ее выражения, выражение на лице Син Чжоу по-прежнему оставалось слегка зловещим и задумчивым, словно она пребывала в трансе.

Тогда я впервые почувствовал безысходность, которую не испытывал ни войдя на Гору божеств, ни столкнувшись с Фэнь Тянь, Цин Жэнем или Де Чэ. Син Чжоу было под силу угадать ход мыслей любого из нас, поэтому все возможные атаки становились бессмысленными. Я не знал, как одолеть ее.

Наши взгляды с Юэ Шэнь встретились, и я понял, что она хочет объединить усилия, поэтому легонько кивнул. Однако очень скоро мы обнаружили, что даже вместе нам не удастся справиться с Син Чжоу. Она предвидела каждую атаку, движение рук, заклинание – абсолютно все вплоть до того, с какой скоростью мы нападали, и, через время обессилев, мы повалились на пол. На губах Син Чжоу, словно черный цветок дурмана, по-прежнему цвела призрачная улыбка. Она была способна погрузить человека в транс и при этом несла смертельную опасность.

– Ты не сможешь вернуть к жизни своего брата, Ка Со, тебе даже не удастся покинуть этот Храм, что уж говорить о западных землях, находящихся дальше. Лучше уж вам умереть в стенах моего Храма и подпитать его силой. – В руке Син Чжоу возник мерцающий шар света.

То была магия сна, подвластная лишь клану читателей звезд. Прежде я видел, как подобные сны создавали Син Цзю и Син Гуй. Стоило нам с Юэ Шэнь оказаться там, мы бы никогда не смогли пробудиться. И все же сил на борьбу не осталось, моя сила исчезла так же быстро, как пар под палящим солнцем. Я встретил взгляд лежащей на полу Юэ Шэнь и увидел в нем отчаяние. Я начал проваливаться в сон.

В следующую секунду мимо меня пронесся порыв пронизывающего ветра, сопровождаемый множеством острых клинков льда – они вылетали из-за моих плеч – и неприятным звуком пронзаемой плоти. Я поднял голову и увидел Син Чжоу, ее рот был широко раскрыт, а лицо застыло в удивлении. Раненная в грудь кусками льда, она истекала кровью, капля за каплей заливая базальтовый трон.

Обернувшись, я заметил стоящего за спиной Пянь Фэна, из его закрытых глаз текли ручьи слез, Хуан То сидел рядом на полу, а перед ним в луже крови лежала Син Гуй. Вокруг разметались ее волосы. Она смотрела вверх, и лицо ее было пустым, безжизненным.

Неожиданно на губах Син Чжоу появилась таинственная улыбка, а затем прозвучал все тот же эфемерный, раздающийся словно издалека голос:

– Пусть вы и прошли северный Храм, но вам никогда не пересечь земли стража Запада, потому что он…

Договорить она не успела. Из льдин в ее груди внезапно выросли острые шипы, и до меня донесся звук ее разрываемого тела.

Одолели Син Чжоу вовсе не внезапные ледяные клинки, а заклинание разрывающего льда, которое последовало сразу же вслед за успешной первой атакой. Подобная магия использовалась при столкновении с намного более сильным противником, она требовала много духовной энергии и являлась губительной и для самого нападавшего. Вот только одно мне было непонятно – как Син Гуй, будучи прорицателем, смогла использовать заклинание чародеев высшего уровня.

Я надеялся, что Син Чжоу закончит свою мысль, но, не вымолвив больше ни слова, она упала на землю со все тем же таинственным выражением, застывшим на лице. Казалось, ей был известен какой-то секрет, суть которого теперь узнать стало невозможно.

Я велел похоронить Син Гуй за Храмом рассекающей небеса Черной воительницы у склона, где пышно цвели вишня и ирисы. Ляо Цзянь, взяв свой меч, начал копать могилу. Он делал это в тишине, но я заметил капли слез, падающие из его глаз на черную землю. К моменту, когда Ляо Цзянь закончил, его меч покрылся множеством вмятин от твердых камней в почве. Он опустил тело Син Гуй в яму и стал закапывать, подбирая землю собственными руками. Я наблюдал, как та поглощает хрупкое тело прорицательницы, и чувствовал, что в моем сердце появилась огромная бездонная дыра, голова закружилась и заболела так, словно виски пронзили тонкие яркие лучи света.

Юэ Шэнь стояла под деревом вишни дальше всех от могилы, ветер развевал ее волосы и мантию, а рядом так же молчаливо стоял Хуан То. Чао Я опустилась перед могилой Син Гуй и начала играть на цине погребальную песнь клана духа. Ее исполнение забирало много силы у музыканта и обещало слушателям бессмертие души, поэтому прежде погребальная мелодия исполнялась лишь на похоронах императоров.

Вечером того же дня я услышал, как над Храмом Черной воительницы раздался холодный и серьезный голос Ляо Цзяня. На каждой из башен Храма, молча наблюдая за нами, стояли прорицатели. Я понимал, что все они когда-то родились в клане читателей звезд, но многие годы назад оказались на Горе божеств. И вот теперь их силуэты возвышались высоко над нами и длинные мантии колыхались в небе подобно великолепным цветкам белого лотоса. Нас окружала тишина, лишь песня Ляо Цзяня, сплетаясь с игрой Чао Я, парила высоко над облаками.

Засыпая той ночью, я думал о Син Цзю. Предсказал ли он уже, оставаясь в Снежной крепости, гибель своей младшей сестры или же продолжал в неведении молиться за ее благополучие, смотря на Гору божеств и скучая по тихой улыбке Син Гуй. Мысль об этом приносила мне боль, но сказать я ничего не мог, поэтому погрузился в тяжелый сон в ожидании, когда лучи красного солнца вновь озарят небеса.

Меня укутала темнота, и я не хотел просыпаться и покидать ее. Я не помнил, плакал ли я той ночью или нет, я лишь помнил подавленность – чувство, что сложно было описать, вырывалось из беспросветных глубин моего сердца наружу. Мне снилась Син Гуй на земле в луже белой крови.

Вскоре я узнал, что именно привело к смерти Син Чжоу и Син Гуй. Стражницу Севера одолел вовсе не Пянь Фэн, ее убила хрупкая Син Гуй. По словам Пянь Фэна, как только он вошел в центр Храма, Син Гуй обратилась к нему: «Постарайся сберечь силу, Пянь Фэн, делай вид, что не можешь противиться Син Чжоу. Дождись, пока я сотворю в воздухе льдины, и своим сильнейшим ветром пронзи ими ее грудь.

Син Чжоу думает, я не способна сопротивляться ее магии, поэтому она не обратит на меня внимания и полностью сосредоточится на действиях его величества и Юэ Шэнь. Ты должен мне помочь, Пянь Фэн, это наша единственная возможность пересечь Храм».

Пянь Фэн продолжил:

– Я не знал, что эта «возможность» подразумевала то, что она принесет себя в жертву. Син Гуй действительно практически не могла сопротивляться воздействию Син Чжоу, и все остатки ее духовной силы ушли на малознакомое ее клану заклинание атаки. А я просто радовался возможности победить, совсем забыв о том, насколько она слаба. После того как шипы разрезали грудь Син Чжоу, я, счастливый, как ребенок, обернулся на Син Гуй, а она лежала там в луже белой крови с каменным лицом и глазами, уставившимися в небо, словно собиралась что-то сказать. Ветер в моих руках перестал слушаться, я разжал пустые ладони и заплакал.