Убийца Войн - Сандерсон Брэндон. Страница 109

– В рядах есть прорехи, – заметил Жаворонок.

– Некоторые тренируются, – ответил Лларимар. – Я послал за ними слугу.

Жаворонок кивнул. Безжизненные стояли с открытыми глазами. Ни шевеления, ни кашля. Глядя на них, Жаворонок вдруг вспомнил, почему ни разу не испытал желания вернуться и проверить свои войска. Уж очень большую жуть наводили эти существа.

– Все вон, – распорядился Жаворонок.

– Ваша милость? – встрепенулся Лларимар. – Может, пару жрецов оставите?

Он мотнул головой:

– Нет. Эти слова пребудут со мной.

Лларимар колебался, но в итоге сделал, как было велено.

По мнению Жаворонка, надежного способа сохранить команду в секрете не существовало. Оставить ее при единственном боге было рискованно – если бога убьют, слова утратятся. Но чем больше людей их знало, тем выше вероятность того, что тайну выведают подкупом или пыткой.

Утешало только присутствие Бога-короля. С его мощной биохромой он мог быстрее прочих взломать безжизненных. И все-таки даже ему понадобятся недели, чтобы взять под контроль десять тысяч солдат.

Каждый возвращенный выбирал сам. Можно было поделиться кодовыми словами со жрецами, чтобы те передали их следующему возвращенному, если с богом что-то случится. Когда же бог предпочитал не выдавать их жрецам, он возлагал на себя еще большее бремя. Годами раньше Жаворонок счел этот вариант глупым и посвятил в тайну Лларимара и еще несколько человек.

На сей же раз он понял, что разумнее держать слова при себе. Если удастся, он шепнет их Богу-королю. Но только ему.

– «Печальный итог», – произнес он. – Даю вам новые кодовые слова. – Он помедлил. – «Красная пантера». «Красная пантера». Шагните вправо.

Те безжизненные, что стояли впереди и расслышали, сдвинулись в сторону. Прикрыв глаза, Жаворонок вздохнул. Он отчасти надеялся, что Всематерь побывала здесь первой и уже сменила команду.

Но она не приходила. Он открыл глаза и спустился к солдатам, где снова заговорил, изменяя кодовые слова для очередной партии. Зараз он мог обработать двадцать или тридцать бойцов и помнил, что в прошлый раз процесс занял часы.

Жаворонок продолжил. Он сохранит основные инструкции, чтобы безжизненные подчинились слугам, когда те прикажут тренироваться или идти в лазарет. Внушит второстепенную команду, которой их можно привести в движение и заставить маршировать в те или иные места, как было, когда солдат выстроили вне города для торжественной встречи Сири. И еще одну, чтобы содействовали городской страже.

Но он останется единственным, кто знает главный приказ. Только ему подвластно отправить их на войну. Закончив дела здесь, он двинется дальше и даст окончательную команду десяти тысячам солдат Всематери.

Обе армии перейдут под его контроль. И он займет свое место в самой гуще событий, вольный решать судьбу двух королевств.

48

Сьюзброн больше не уходил по утрам.

Сири лежала подле него, прижавшись и чуть свернувшись. Он мирно спал, грудь вздымалась и опадала, белое постельное белье окрашивалось россыпью разноцветных лучей, что неизменно происходило в его присутствии. Кто мог знать несколько месяцев назад, где она обретет себя? Не просто замужем за Богом-королем, но и в любви с ним.

Она не уставала этому дивиться. Он был важнейшей религиозной и светской фигурой на всей территории близ Внутреннего моря. Объектом поклонения халландренских Радужных тонов. Существом, которого боялось и кого ненавидело большинство идрийцев.

И он же тихо посапывал рядом. Бог цвета и красоты, с лепным, как у статуи, телом. А Сири? Ни тени совершенства, в этом она не сомневалась. И все же каким-то образом она дала ему нечто нужное. Толику непосредственности. Глоток воздуха без оглядки на репутацию и жрецов.

Она вздохнула, положив голову ему на грудь. За счастье последних ночей придется платить. «Мы беспробудные глупцы, – лениво подумала Сири. – Нам нужно избегать лишь одного: рождения ребенка, которого ждут жрецы. Мы же мчимся прямиком к беде».

Ей было трудно корить себя слишком строго. Она подозревала, что жрецы в скором времени раскусят ее игру. Продолжи она притворяться и дальше, не зачиная ребенка, они укрепились бы в подозрениях или как минимум разочаровались. Сири представляла, что случится, если она и дальше будет увиливать, а они вмешаются.

Чтобы ни замышляли Сири со Сьюзброном, стремясь переломить ход событий, действовать предстояло быстро.

Бог-король шевельнулся, и она изогнулась, чтобы видеть лицо, когда он откроет глаза. Сьюзброн несколько секунд смотрел на нее, гладя по волосам. Их близость поразительно скоро стала уютной и привычной.

Он потянулся за доской.

«Я люблю тебя».

Она улыбнулась. Утро всегда начиналось с этого.

– И я тебя люблю.

«Но нам, наверное, грозит беда?» – продолжил он.

– Да.

«Сколько у нас времени? Пока не станет видно, что ты носишь ребенка?»

– Не знаю точно сколько, – помрачнела Сири. – Мне не хватает опыта. Дома, в Идрисе, были женщины, которые жаловались, что хотят обзавестись детьми, да сразу не получается. Так что это не всегда происходит сразу. Я знаю и других, которые родили точнехонько через девять месяцев после первой брачной ночи.

Сьюзброн погрузился в размышления.

«Через год я могла бы стать матерью, – подумала Сири. Перспектива ошеломляла. До недавнего времени она всерьез не считала себя взрослой. Ее слегка замутило. – Конечно, если верить тому, что нам говорили, ребенок от Бога-короля всяко родится мертвым».

Даже если им лгали, дитя окажется в опасности. Она по-прежнему подозревала, что жрецы похитят его и подменят возвращенным. Скорее всего, исчезнет и Сири.

«Синепалый пытался меня предупредить, – подумала она. – Он говорил, что опасность угрожает не только Сьюзброну, но и мне».

Сьюзброн вновь занялся письмом:

«Я принял решение».

Сири ответила вопрошающим взглядом.

«Я хочу предстать перед народом и другими богами. Пусть узнают меня поближе. И буду править королевством самостоятельно».

– Мне казалось, что мы сочли это слишком опасным.

«Так и есть. Но я думаю, это тот риск, на который нам надо пойти».

– А как же твои прежние возражения? – спросила Сири. – Ты же не выкрикнешь правду во всеуслышание, а если попробуешь сбежать, тебя остановит охрана.

«Да, – написал Сьюзброн, – зато у тебя охранников намного меньше, и ты-то уж сможешь крикнуть».

Сири задумалась.

– Это верно, – сказала она в итоге. – Да только поверят ли мне? Что подумают люди, если я начну орать о том, как Бога-короля держат в плену его же жрецы?

Сьюзброн искоса посмотрел на нее.

– Будь уверен, меня сочтут сумасшедшей.

«А если ты убедишь возвращенного, с которым часто общаешься? Жаворонка Отважного?»

Сири решила, что это надо обдумать.

«Ты пойдешь к нему и выложишь всю правду, – написал Сьюзброн. – Возможно, он сведет тебя с другими возвращенными, которые, по его мнению, прислушаются к нам. Жрецам не удастся принудить к молчанию всех».

Сири немного полежала молча у него на груди.

– Себ, это может и выгореть, но почему попросту не сбежать? Служанки у меня теперь из Пан-Каля. Синепалый обещал помочь с бегством, если я попрошу. Мы можем податься в Идрис.

«Если мы убежим, Сири, за нами последуют халландренские войска. Идрис нас не спасет».

– Тогда куда-нибудь еще.

Он покачал головой:

«Сири, я слышал споры во дворе правосудия. Между нашими королевствами скоро вспыхнет война. Если мы скроемся, то обречем Идрис на вторжение».

– Если останемся – тоже.

«Нет, когда я возьму власть, – написал Сьюзброн. – Халландренский народ, даже боги, обязаны мне подчиняться. Войны не будет, если я ее не одобрю. – Он стер написанное и продолжил уже быстрее: – Я уведомил жрецов, что не желаю войны, и они вроде бы согласились. Однако не сделали ничего».