Убийца Войн - Сандерсон Брэндон. Страница 78

Она вновь улыбнулась, погружаясь в дремоту. Но явь бесцеремонно ее разбудила. Сьюзброну грозила опасность. Настоящая, серьезная. Он отказался поверить в злонамеренность духовенства. Та самая невинность, которая делала его столь привлекательным, оборачивалась и ужасным бременем.

Но что оставалось делать? О его трудном положении больше не знал никто. Существовал лишь один человек, способный ему помочь, но, к несчастью, не собирался этого делать. Она же прогуливала уроки и приняла свою судьбу совершенно неподготовленной.

«И что?» – шепнуло ее подсознание.

Сири уставилась в потолок. Она обнаружила, что с трудом вызывает в себе привычный стыд из-за пропущенных занятий. Да, она совершила ошибку. Сколько еще ей сокрушаться и досадовать на себя за сделанное, которого не воротишь?

«Ладно, – сказала она себе. – Хватит оправдываться. Я, может, и не подготовилась как следует, но я здесь и должна что-то предпринять. Потому что никто другой этого не сделает».

Она выбралась из постели, запустила пальцы в волосы. Сьюзброну нравилась их длина – он счел ее прическу восхитительной. Как и ее служанки, помогавшие делать укладку, – длина окупала хлопоты. Со скрещенными руками, в одной ночной сорочке, она принялась расхаживать по комнате. Ей придется играть в их игру. Она терпеть не могла этого слова. Игра подразумевала небольшие ставки. Здесь же – никакой игры, речь шла о жизни Бога-короля.

Она порылась в памяти, извлекая усвоенное на занятиях. Политика сводилась к обмену. Отдаешь то, что есть у тебя, – по-настоящему есть или якобы – с целью приобрести большее. Как в торговле. Начинаешь с какого-то имущества и к концу года надеешься, что увеличил его. Или даже преобразил в совершенно другое и лучшее.

«Не гони волну, пока не будешь готова ударить, – сказал ей Жаворонок. Тебе не следует казаться чересчур безобидной – люди всегда подозрительно относятся к невинным. Хитрость в том, чтобы выглядеть средней».

Она остановилась у кровати, сгребла постельное белье и швырнула его в тлеющие угли. Это была ее повседневная обязанность.

«Обмен, – размышляла Сири, глядя, как в огромном камине занимаются пламенем простыни. – Что у меня есть на продажу или обмен? Немногое».

Впрочем, другого выбора нет.

Она распахнула дверь. Снаружи, как всегда, ждала группа служанок. Сири привычно окружили те, что приносили одежду. Однако другая бригада направилась прибирать комнату. Несколько женщин носили коричневое.

Пока ее одевали, Сири следила за одной такой девушкой. Улучив удобную минуту, она взяла ее за плечо.

– Ты из Пан-Каля, – тихо сказала Сири.

Та удивленно кивнула.

– Мне нужно, чтобы ты передала весточку Синепалому, – прошептала Сири. – Сообщи, что у меня есть важнейшие сведения, которые ему нужно знать. Я хочу заключить сделку. Скажи ему, что это может резко изменить его планы.

Девица побледнела, но кивнула, и Сири отступила, чтобы продолжить одеваться. Разговор услышало еще несколько служанок, но священный догмат халландренской религии запрещал слугам бога разглашать сказанное конфиденциально. Приходилось надеяться, что убоятся. Если нет, то Сири всяко не сообщила ничего важного.

Теперь осталось решить, какими она обладает «важнейшими сведениями» и чем они ценны для Синепалого.

– Моя дорогая королева! – приветствовал Сири Жаворонок, который вообще зашел далеко: обнял ее, когда она вошла в его ложу на арене.

Сири улыбнулась: бог жестом пригласил ее на лежак. Она присела с осторожностью, ибо стала ценить изысканные халландренские наряды, но чтобы двигаться в них с грацией, нужен известный навык. Как только она устроилась, Жаворонок велел подать фрукты.

– Вы слишком любезны ко мне, – сказала Сири.

– Чепуха, – отмахнулся Жаворонок. – Ты моя королева! К тому же ты напоминаешь кого-то, кого я очень сильно любил.

– И кто же это?

– Честное слово, понятия не имею, – ответил Жаворонок, принимая блюдо с нарезанным виноградом и вручая его Сири. – Я едва помню ее. Виноград?

Сири выгнула бровь, но теперь она знала, что поощрять его излишне не следует.

– Скажите, – спросила она, орудуя маленьким деревянным копьецом для виноградных ломтиков, – почему вас называют Жаворонком Отважным?

– Ответ простой, – сказал он, откидываясь на лежаке. – Потому, что из всех богов мне одному хватает отваги вести себя как конченый идиот.

Сири вновь изобразила недоумение.

– Мой ранг требует истинной отваги, – продолжил он. – Видишь ли, в норме я личность весьма унылая и нудная. По ночам мне больше всего хочется сидеть и сочинять бесконечные морализаторские иносказания для моих жрецов, которые будут внушать их моим почитателям. Увы, я не могу. Вместо этого я каждый вечер пренебрегаю дидактической теологией и ухожу ради того, что требует настоящей отваги: общения с другими богами.

– Зачем же для этого нужна отвага?

Он посмотрел на нее:

– Миледи, разве вам не видно, насколько они скучны?

– Да нет же, – рассмеялась Сири. – Откуда взялось имя?

– Полное недоразумение, – сказал Жаворонок. – Ты же достаточно умна, чтобы это понять. Наши имена и титулы раздает наобум обезьянка, которую напаивают джином.

– Вот сейчас вы попросту глупы.

– Сейчас? – переспросил Жаворонок. – Сейчас?.. – Он поднял и выставил в ее сторону чашу с вином. – Дорогая моя, да я всегда глуп. Изволь быть паинькой и немедленно возьми эти слова назад!

Сири только покачала головой. Похоже, сегодня Жаворонок пребывал в редкой форме идиотизма. «Замечательно, – подумала она. – Неведомые силы угрожают моему мужу убийством, а в союзниках только писец, который меня боится, и несущий околесицу бог».

– Это связано со смертью, – наконец сказал Жаворонок, когда на арену потянулись жрецы, готовые начать очередной раунд дебатов.

Сири уставилась на него.

– Все люди смертны, – произнес Жаворонок. – Однако отдельные личности умирают как образчики некоего атрибута или эмоции. Они показывают искру чего-то большего, чем остальное человечество. Говорят, именно это нас возвращает.

Он замолчал.

– Значит, вы умерли, проявив большую отвагу? – спросила Сири.

– Очевидно, – ответил он. – Я точно не знаю. Кое-что в моих снах намекает, что я мог схватиться с очень крупной пантерой. Довольно храбрый поступок, правда?

– Вы не знаете, как умерли?

Жаворонок мотнул головой.

– Мы забываем, – сказал он. – Мы пробуждаемся без воспоминаний. Я даже не знаю, кем служил.

Сири улыбнулась:

– Подозреваю, что вы были дипломатом или торговцем. Выполняли работу, при которой нужно говорить много, а сказать очень мало!

– Да, – произнес он тихо, не похожий сам на себя, и уставился на собравшееся внизу духовенство. – Да, без сомнения, все было именно так… – Он встряхнул головой и улыбнулся Сири. – Вне зависимости от этого, моя дорогая королева, сегодня я приготовил сюрприз!

«Хочу ли я сюрприз от Жаворонка?» Она нервно заозиралась.

Он рассмеялся:

– Бояться нечего. Мои сюрпризы редко наносят телесные повреждения, а уж прекрасным королевам – никогда. – Он махнул рукой, и к ним приблизился старец с необычайно длинной белой бородой.

Сири нахмурилась.

– Это Хойд, – сообщил Жаворонок. – Мастер-сказитель. Помнится, ты хотела о чем-то спросить…

Сири с облегчением рассмеялась, только теперь вспомнив о своей просьбе к Жаворонку. Она глянула вниз на жрецов.

– А разве мы не обязаны внимать речам?

Жаворонок безразлично отмахнулся:

– Внимать? Нелепица! Это слишком обременительная ответственность для нас. Ради цветов, мы же боги! Ну ладно, я – бог. Ты – достаточно близка к божественности. Можно сказать, некровная родственница. Да и в любом случае неужели хочется слушать, как куча напыщенных жрецов обсуждает канализацию?

Сири скривилась.

– Я так и думал, что нет. К тому же ни у кого из нас нет права голосовать по этому вопросу. Поэтому давай разумно распорядимся временем. Откуда нам знать, когда наступит конец?