Ментаты Дюны - Герберт Брайан. Страница 41

Император приободрился, съел еще ложку супа и сказал:

– Добыча полезных ископаемых, обширные владения. К тому же Омак Пеле так гордился своим роскошным свертывающим пространство кораблем… Пусть этот корабль приведут сюда, переоборудуют и снабдят императорским гербом. – Он ворчливо добавил: – Это по крайней мере начало. Но я все равно хочу, чтобы лорда Пеле нашли: нельзя, чтобы люди ускользали от императорского правосудия.

Доротея добавила:

– Сир, императрица Табрина никак не была вовлечена в обман. Я внимательно слушала ее, обращая внимание на самые незначительные мелочи, когда она говорила о скандале с семьей Пеле, и совершенно убеждена, что она ни о чем не знала.

Император нахмурился: новость его явно разочаровала.

Родерик со вздохом сказал:

– Я только что потерял дочь, Сальвадор. Довольно. Не нужно, чтобы еще и Табрина лишилась отца. Когда ты сел на трон, дом Пеле был нашим ценным политическим союзником, и теперь у тебя есть все.

– Я император. Мне положено все. – Сальвадор надолго задумался, борясь с собственным недовольством, и наконец поднял голову. – Ты считаешь, это хорошее решение?

– Да. Оно показывает, что ты тверд, но не мстителен. Это качества подлинного лидера.

Сальвадор вздохнул.

– Хорошо, брат, приказываю конфисковать все активы Пеле. Не знаю, что бы я без тебя делал.

Эразм наблюдал за субъектом, разговаривал с ним, учил его. Получив наконец от Гилберта разрешение, он хотел все время до последнего мгновения посвятить разгадке тайны удивительной Анны Коррино. Он многому учился в их беседах и с удовольствием отмечал, что он ей нравится.

К несчастью, у молодой женщины были обязанности обычного учащегося, и, будучи человеком, она к тому же нуждалась в сне. Независимый робот не отличался такой биологической хрупкостью; ему хватало энергии, чтобы сосредоточиваться, наблюдать и обсуждать круглосуточно, но Эразм замечал, когда силы молодой женщины иссякали.

Через свои шпионские глазки он видел, что Анна осунулась, глаза ее покраснели от недосыпания и слез – она плакала всякий раз, когда робот напоминал ей о разочарованиях в ее жизни. Ему нравилось провоцировать у нее эмоциональные реакции, чтобы подробно их изучать. Уже давно прошли те времена, когда у него была полная свобода и неограниченное количество интересующих его подопытных людей. И хотя его любопытство оставалось ненасытным, Эразму приходилось давать Анне время для отдыха … в определенных пределах.

Ему очень хотелось контактировать с ней непосредственно, лично и тактильно. У Гилберта было довольно времени, чтобы найти Эразму постоянное искусственное тело, но он не смог этого сделать или не захотел. Эразм не понимал, почему его подопечный так медлит. Разве он не был Гилберту замечательным отцом и учителем? Ведь даже директору школы нужен не просто собеседник. Эразм представлял, чего достиг бы в своих экспериментах, будь он не просто неким голосом у уха Анны Коррино.

Эразм думал о том, как бы повела себя Анна, обнаружив, что ее тайный новый друг – осуждаемый робот. Стала бы так же доверять ему, если бы знала, кто он? Учитывая своеобразность мышления молодой женщины и ее непростой характер, может, и стала бы…

Поздним вечером, когда Анна лежала в постели, Эразм разговаривал с ней через спрятанные в стенах микрофоны. Продолжая ее обучение, он предложил мысленные эксперименты, примерно такие, в какие вовлек молодого Гилберта Альбанса. Но для Анны они оказались слишком простыми, ее сознание уже настроилось на решение головоломок. Она могла преобразовывать сложные фигуры, объединить их, создавая необычайно красивые скульптуры. В голографической тактической аудитории, где ментаты выполняли стратегические упражнения с воображаемыми космическими флотами, Анна легко обнаружила лабораторные журналы.

Когда Анна засыпала, бесконечно усталая, Эразм рассказывал ей о давних битвах – войска машин против Армии Человечества в джихаде. Хотя он выбирал сражения, проигранные людьми, он не искажал информацию, просто излагал – с некоторыми поправками – определенные исторические факты. Он говорил ей о великих победах машин в джихаде, когда их силы возглавляли либо Омниус, либо генерал Агамемнон и его кимеки. Он с наслаждением рассказывал о завоевании машинами Икса, Валгиса и Чусука, на которых было уничтожено все население.

Поняв, что Анна задремала, он разбудил ее, чтобы продолжить свой рассказ.

– Прости, – сказала она. – Очень хочется спать.

– Я знаю, что ты устала. Преобразование ума и изучение истории – трудный процесс. Но он важен для твоего развития.

Год назад он подслушал, как одна из бывших учениц Гилберта сестра Кери Маркес с Россака дала директору школы новое средство, позволявшее фокусировать мысли. Она назвала это средство, вытяжку из корней растения с Эказа, «сафо» и считала, что оно будет полезно ученикам ментатов. Эразм знал, где лежит это средство, и думал, как его можно использовать.

– Я хочу, чтобы ты кое-что попробовала, – сказал он Анне, зная, что она сделает все, что он предложит. – Незаметно проберись в аптеку, и я помогу тебе найти флаконы с красной жидкостью. Принеси один мне. Нам обоим будет очень интересно.

Он сообщил ей название средства и заверил, что оно поможет.

– Будем считать это нашим совместным особым экспериментом, – сказал Эразм. – Думаю, именно это тебе и нужно.

Анна Коррино скользила по коридорам школы ментатов, перебегая из тени в тень – это будоражило так же, как и ее тайные встречи с Хирондо Нефом. Сейчас ей казалось, что она участвует в шпионской операции, что она героиня одного из рассказов, которые читала с леди Оренной в императорском дворце.

Она скучала по Оренне. Анна остановилась, стараясь вспомнить. Пожилая женщина недавно навещала ее. Верно? Да! И с ней тогда был Родерик.

Вспомнив о поручении своего тайного друга, Анна двинулась дальше. Ей не нужно было особенно таиться – в это время все ученики спали в своих квартирах. Снаружи стражники на периметре обследовали любой намек на нападение, а защитные системы обеспечивали защиту школы от крупных хищников. Но внутри, в коридорах школы, стояла звенящая тишина.

Никто не остановил Анну, когда она подошла к аптеке рядом с анатомическим театром, и Анна прошла в темную кладовую, точно зная, где искать.

Сафо. Средство, меняющее сознание, катализатор, помогающий снова сделать мысли четкими. Анна взяла флакон и поднесла к тусклому свету. Жидкость была глубокого рубинового цвета, точно густая кровь. По спине Анны пробежали мурашки от предвкушения.

В глубине сознания ее продолжали одолевать вопросы… не другой голос, просто возникшее отчего-то беспокойство. Если это средство новое и не испытанное, откуда дружеский голос знает, что оно поможет? Откуда этому голосу известно столько подробностей из ее прошлого? И насчет ее лабораторных журналов?

Не дожидаясь возвращения к себе, она открыла флакон и отпила. Вкус был острый и горький, вовсе не сладкий, как можно было предположить. Решив, что одного глотка недостаточно, Анна снова открыла флакон и выпила все так быстро, что не успела даже почувствовать вкуса.

Пустой флакон она поставила в глубь полки и облизнула губы. Потерла их тыльной стороной кисти и увидела красное пятно. Анна задумалась о том, сколько времени пройдет, прежде чем она почувствует влияние сафо. Она неслышно выбралась из аптеки, представляя, каким суровым будет наказание, если ее поймают.

Если ее поймают…

Эта мысль вызвала в сознании тревожное эхо, и Анна начала вспоминать другие случаи, когда во дворце ее заставали врасплох, и их последствия. Ужасные последствия. Она чувствовала, как воспоминания всплывают одно за другим, как пузыри на поверхности кипящей массы.