Потерянные (СИ) - Невер Анна. Страница 23

Шкалуш закрепил дубинку к поясу, и подал девушке руку.

Но Тиса выбралась из оврага сама, игнорируя предложенную помощь. Шкалуш проследил за Тисой взглядом.

— Вы могли погибнуть, — угрюмо произнес мальчишка.

— Они бы не напали, — без особой уверенности ответила Тиса.

— Значит, благодарности ждать бесполезно?

Тиса сморщила нос, чувствуя, как растет досада внутри. Взвалив на плечо сумку, девушка пошла по-над оврагом в сторону, где над кронами светилась далекая гряда белых скал. Шкалуш двинулся за ней следом.

— Вы странная. Готовы вымазаться в земле, лишь бы бродить по лесу одной. Это что? Способ показать независимость? Или обыкновенное безрассудство?

— Не твое дело, — огрызнулась Тиса.

Да, она злилась. И что самое отвратительное — она злилась на себя, чувствуя правоту в словах новобранца.

— Поверьте, у меня самого нет никакого желания быть вашей нянькой. Капитан приказал сопровождать вас. И я это делаю из служебного долга, хотите вы того или нет.

Тиса сцепила зубы:

— Отец.

— Я понимаю его, — начал было Трихон.

Терпение Тисы исчерпало себя:

— Стоп, — девушка резко остановилась, подняв руку. — Мне и так не в удовольствие терпеть твое присутствие, мальчик. — Она заметила, как шкалуш сморщился от такого обращения. — Прошу, не заставляй меня вдобавок выслушивать твои догадки. Сопровождать — на здоровье. Но молча!

Мальчишка сверкнул серыми глазами. Однако, не произнес ни слова. За что Тиса была ему почти благодарна.

Тиса направлялась через лес к гряде. В голове ее один за другим возникали упреки отцу. Шкалуш шуршал листьями позади нее. День был испорчен. И это не удивительно. Тиса постоянно чувствовала присутствие «чужого». Как тут сосредоточишься? Шкалуш молчал, как его Тиса и просила. И это молчание придавало поискам Тисы еще больше нелепой мрачности. Под прицелом колючего взгляда «шпиона» Тиса ощущала себя неуютно. Ее движения казались ей неуклюжими. Мысли мешались в голове, толкая друг друга. Тиса все больше злилась. Они обошли восточную сторону Большухи, двигаясь вдоль подножия гряды. Ни Каховичной жилы, ни удовольствия от прогулки. Возвращаясь домой, девушка винила Трихона в неудаче этого дня. А еще больше — отца.

Глава 11

Вечер танцев и ночные фиалки

От тумана остались одни клочья. Пахло землей и прелой листвой. Где-то кричал сыч. Она бежала. Под ногами шуршала листва. Ноги, ноги, ноги. Безумный бег сквозь чащу. Ветки терновника рвут клочки меха. Рядом бегут… серые бока. Не нападают. Она слышит их мысли. Свои. Идут по следу. Нос дернулся, уткнулся в землю, взрыл палую листву. Кислый запах. Они не успевали. Кабаны снова обхитрили их. Но еще есть надежда догнать. Снова бег. Не останавливаться.

Тиса отложила зеркальце. Из-за ночного видения, у нее теперь весь день лиловая красота под глазами. Плохо. Сейчас на свежую голову, Тиса по-другому воспринимала вчерашние события в лесу. Единый! Ее ведь могли действительно растерзать эти звери. Нелегко было признаться, но шкалуш действительно ее спас. А она набросилась на этого паренька. Что с ней не так? Себя Тиса раньше злыдней не считала. Даже то, что пацан убегал по ночам из части, не делало его великим злодеем. Сколько она сбегала сама из дому в свой переходный возраст, гуляла по лесу, не желая возвращаться. Похоже, неудача с поисками каховика, выводила ее из себя. И еще отец…

В раздумьях девушка достала из шкафа новое синее платье с кружевами цвета ночного неба на груди и манжетах. Швея все сделала, как надо. Платье хорошо подчеркивало ее тонкую талию и соблазнительно открывало в вырезе грудь.

Появилась Уля, чтобы уложить Тисины волосы в прическу.

Либо Тиса забыла, как больно укладываются локоны на затылке, либо Уля сегодня была в ударе.

В итоге в зеркале сидела девушка с гладко зачесанными к макушке каштановыми волосами, и на той самой макушке торчал пучок круто завитых локонов.

— Я похожа на морковную ботву, — сказала Тиса.

— Ну как хотите. Я старалась, — проворчала Уля.

Не сказать, что прическа понравилась Тисе, но сама она лучше не сделала бы. Тиса улыбнулась Уле в зеркале:

— Спасибо. Я только заметила, что ты сегодня в бабушкиных сережках. Идешь гулять?

В розовых ушках Ули действительно блестели аметистовые серьги, которыми, как знала Тиса, владелица очень гордилась и надевала по особенным случаям. Уля отложила щипцы и гребень:

— Да. Девчонки зовут, — не вдаваясь в подробности, ответила девушка.

Тиса достала из шкатулки две серебряные шпильки, в виде лилий, — память от мамы. Девушка подержала их в ладонях, прежде чем отдать Уле:

— Мне кажется, они подойдут к платью.

Уля воткнула шпильки в основание пучка. Затем собрала метелкой волосы с пола в савок и удалилась.

Тиса стала надевать платье, и с ужасом заметила, что на левом манжете оборвано кружево.

— Тиса! — тут услышала девушка крик Камиллы за дверью. — Поторопись, Лазар Митрич уже теряет терпение.

— Сейчас, иду! — крикнула Тиса в ответ. Она и так затянула со сборами, в отместку отцу за шпиона.

Что же делать. Тиса огорченно цокнула языком. Пришить кружева она точно не успевала. Да и нитки такого цвета не найдутся во всей части. Пришлось снимать платье и надевать коричневое, закрытое под горло.

Тиса посмотрела в зеркало и погладила наручные часики на запястье:

— Да, мама, не все получается так, как мы хотим.

Она закрыла глаза, представив мамин поцелуй на своем лбу.

На улице уже сгущались сумерки. И на проходной горел фонарь. Отец и Кубач ждали ее в коляске. Кубач приветливо кивнул Тисе. Витер не встретил ее у крыльца, вопреки ожиданию Тисы. Он сидел в седле и курил папиросу в мундштуке:

— Добрый вечер, Тиса Лазаровна. Приятно вас видеть, — кивок в ее сторону.

В темноте она не разглядела его глаз.

— Садись, Тиса. Едем, — раздраженно бросил отец.

Надо ли говорить, что на козлах снова сидел отцов «шпион»?

Особняк Лавра встречал гостей при въезде рядом фонарей, зажженных по случаю. Окна первого этажа светились, доносились голоса и музыка. На лестнице Витер предложил Тисе свой локоть. Она не стала отпираться. Пока ступеньки скрипели под ногами, девушка удивленно скосила глаза на своего спутника. Витер прихорошился. Парадный мундир, вычищенный до блеска, сидел на нем идеально.

Прием был организован в уютном зале с выходом на террасу. Вечерний воздух освежал головы гостей. Особенно тех, которые уже успели угоститься яствами и винами, представленными на столиках.

Отец заговорил с Кубачем о делах. Подошла Тонечка и лукаво улыбнулась Витеру:

— Витер Митрич, какой вы сегодня нарядный. Не правда ли, Тиса?

— Да, конечно, — легко согласилась Тиса. Извинившись, она направилась к Кошкиным, не замечая недовольства Витера ее уходом.

— Тиса! И ты тоже здесь, — ну, конечно, Анфиса Лопухина.

Пришлось обернуться и лицезреть мясную принцессу в свите корявеньких девиц Грипы и Фени, которых Анфиса таскала за собой ради удачного фона. Червячок зависти коснулся Тисиного сердца. До чего же Анфиса яркая. Платье кизилового цвета, ажурные рюши на голых мягких плечах, в ямочке у основания нежной шеи — коралловый медальончик. Анфиса улыбалась ей, но Тиса знала цену этой улыбке. От пухлых губок Тиса могла дождаться только очередной гадости.

— Как видишь, — Тиса вздернула брови.

— Ты зря так торопилась, — Анфиса сморщила острый носик. — Тонечка все еще прячет от нас Филиппа. Ты могла бы успеть переодеть свое домашнее платье.

Девушки противно захихикали.

Тиса не нашла, что ответить, и так и осталась растерянно стоять посреди зала. Девушка огляделась, боясь, что кто-то стал свидетелем разговора. На ее счастье никто интереса не проявлял. Трихон находился в опасной близости. Но шкалуш, задрав рукав формы, показывал молоденькой курносой служанке голубую кадетскую наколку. Служанка то и дело улыбалась и что-то прощебетала. Нет. Похоже, он не слышал.