Трудно быть замполитом (СИ) - "Бебель". Страница 19

— Сыскал, мужики, сыскал!!! Он это, он!

Пара отдыхающих неподалеку гвардейцев с десницами на табардах встрепенулась и быстро сообразила, что к чему. Не успел я и взятки предложить, как меня схапали.

— О-о-ох тыж… Ну и рожа!

— А он ли? Тот-то красавцем был, а этот…

— Он, он! Глаза те же, только мечом по лицу огреб!

— От подельников, поди. Не поделили чего. Ну, «дружок», лучше добром скажи, где леди прячешь? Стюард самострелы предлагать отправился, вернется, добром уже не выйдет…

Добром никак не выйдет, хоть десять стюардов придет. Ни одному слову не поверят…

Аптекарь со спортсменкой куда-то запропастились, но я не жаловался. Не их это дело, нечего за мои косяки подставляться.

— Молчишь? Молчи… Ничего, скоро управитель вернется и…

— Эй, доходяги!!!

Мощный рев заставил гвардейцев вздрогнуть. К обозу с арбалетами быстро приближалась туша ряженная в кольчугу и накидку с гербом рыбы.

— Именем его светлости, графа Дюфора, я требую передать это говно мне!

— Кого-кого? Кого облапошить вздумал, какая светлость⁈ Ты его рожу видел? Граф про него и слыхать не слыхивал… Он наш, и награда наша! Я таких межевых «сиров» вдоволь навидался, прочь пшел! Дом без крыши, рыцарь без господина. Сброд наемный, как воронье слетаются, едва золото учуят…

— «Межевой», значит… — снятая кольчужная рукавица хлестнула гвардейца по лицу, раздирая в кровь кожу и едва не выбивая глаз. — Доходчиво⁈ Отдать сюда, живо! Оправдываться я вам еще буду, ишь удумали.

— Ах тыж… — второй хватился за меч, но тот оказался выбит ловким ударом.

Клебер был жадным и мерзким говнюком, но происходил из очень древнего рода и гордился боевым прошлым своих предков. Потому гвардейцев набирал сплошь рослых и сильных и натаскивал не скупясь. Пожалуй, гвардейское жалование, было единственным, на чем он не экономил.

И это ощутил Хьюго, когда гвардеец схватил полено и вдарил им по рыцарской груди.

— Паскудышь! Дрянь! Грязь! Как больно же… О-ох, ну держитесь! — шурша сталью о дерево, из ножен выплыл блестящий клинок.

Гвардейцы так же хватились кто за меч, кто за новое полено, и не думая уступать добычу.

А я так и стоял, гадая, кому же моя голова нужна больше — барону или графу? Расту над собой, блин. Не зря говорят, врагов много не бывает, чем их больше, тем сильнее они друг другу мешаются. Долбанный цирк!

Вокруг стачки между гвардейцами и рыцарем потихоньку собиралась толпа из торговцев, актеров и шлюх. Кое-где мелькали монеты и делались ставки. А я так и стоял, не понимая, это я чокнулся или все остальные?

— Самполит! Замналит! Да как тебя там, недоумка… Сюда гляди!

Оглядываясь, я не сразу заметил как из-за одного из обозов меня зовет Серина.

— Вот же осел… — из ниоткуда возникла загорелая девичья рука и, хватив меня за шкирку, потащила в сторону обоза. — Чего расселся, уходим, быстро!

Устраивая кучу-малу и кроя друг друга матом, ни гвардейцы, ни рыцарь не заметили моего исчезновения.

Глава 8

Внешние неприличия

Солнце медленно клонилось за горизонт, заставляя вытягиваться тени далеких скал. Сидя на валуне посреди расщелины и слушая кваканье лягушек, что плескались в пруду неподалеку, я молча глядел в костер.

Отмытый и отстиранный, но совсем не радостный.

Девчонок можно не ждать, с запасного лагеря уже не вернутся. Странно, что они вообще пришли на выручку. То видимо был сиюминутный порыв, инстинкт. А теперь, когда у них нашлось время поразмыслить, они наверняка разделили деньги и разбежались.

На кой-хрен им нужен какой-то вшивый лейтенант, с разрезанной пополам рожей? Не удивлюсь, если Серина попытается еще и сдать меня графу или стюарду. Тому, кто больше заплатит.

Валить отсюда надо, но куда? Если отражение в пруде не врет, с моим уродством только в цирк, а никак не политику. Можно попробовать изобразить отставного гвардейца, но… С моим ростом и так себе физухой, это нереально. Снова торговлей заняться? А стартовый капитал где взять?

Добро пожаловать обратно, товарищ лейтенант. В низины средневекового общества, в компанию караванщиков. В этот раз, навсегда.

— Не поверишь, какого красавца мы сыскали!

Голос Серины послышался над самым ухом, едва не провоцируя инфаркт.

— Сдурела⁈ Подкрадывается… Че так долго?

Ворчание не скрыло нотки радости в моем голосе. Все-таки приятно видеть дружелюбные лица. Пусть Пегги весь день хмурится, как обычно избегая смотреть на мена, а типаж Серины нельзя описать иначе, как «подозрительный».

— А наряды, а сапожки? — она закружилась на месте, демонстрируя новенькое серое платье. — Благодари судьбу, что там не сыскалось цирюльника, иначе я бы и назавтра не возвратилась.

— Чудесно выглядишь…

— И это правильный ответ! — она швырнула в меня комком мужской одежды.

Ношеной и дешевой, но все же не домотканой.

Будучи в хорошем расположении духа, аптекарь жестом велела спорстменке высыпать мешок на подстилку. В закатном солнце заблестели яблоки, грибы и прочий хлам, что дамочка закупила на ворованные деньги.

Поскольку моя рожа чересчур приметна, за покупками в запасной лагерь ходили они вдвоем, оставляя меня прятаться в расщелине на отшибе.

— Тебя разыскивает некий Клебер. — голос брюнетки звучал обвиняюще. — Тот толстый управитель объявил за твою голову три дюжины золотых.

— Скока-скока⁈

Етить, да все арбалеты меньше стоили! Вместе повозками, болтами и караванщиками! Чего же он так расщедрился? Неужто он… Неужто он ею дорожил? Коллет для барона была не просто голодным ртом?

Твою-то мать.

— Тебя описывают как вора, насильника и убийцу. Что ты обманом и соблазнением похитил знатную даму, что был в сговоре с разбойничьей шайкой.

Разумеется… Стюард бросил на меня всех собак, чтобы отмазаться от барона. Мол, Клебер сам дурак, что ко двору такого пустил, а управитель не при делах. Судя по награде, у него получилось.

— Ты в это веришь?

Пегги долго смотрела, как в котелке закипает вода и только потом ответила:

— Знамо-дело, не верю. Но остальные поверят. А я хочу знать истину.

— А я нет, мне плевать. — грызя яблоко за яблоком, Серина не выказывала интереса к чему-то, кроме своего желудка.

— Ладно, хрен с тобой… Я убедил барона Клебера провернуть одну нехитрую сделку, закупив арбалеты на юге и продав их на севере…

— Ты хотел заработать на чужой крови и смерти? На войне?

— Именно… Уже в порту, где мы собирались грузиться на галеру, выяснилось, что война кончена. Сама понимаешь, делать нечего, пришлось бежать. За мной увязалась… Нет, не так. Мы сбежали вместе с племянницей барона. У нее там свои причины были. Сели в обоз к контрабандистам, а дальше… Дальше я уже говорил и повторять не буду. Не контрабандисты они оказались.

Пегги кивнула и достала из-за пазухи стеганой куртки отполированную дощечку из дорогого дерева с нарисованной физиономией. Моей физиономией.

Елки… Стюард аж на художников расщедрился.

Пегги неправильно истолковала мое удивление:

— Это бледнозадая стащила. Прямо из-под носа гвардейцев.

— Предпочту «Ловкорукая»… — чавкала Серина, забыв про манеры. — Дайте мне взглянуть, а то рассмотреть не успела… Ух ты! А ты не говорил, что был столь миловидным… Эй, простушка, ты его таким видела или его уже уродцем привели?

Пегги чуть покраснела и вместо ответа протянула еще один рисунок. Взяв его в руки, я почувствовал как к горлу подступил комок. Темноволосая девушка с веселыми зелеными глазами и вечной полуулыбкой — у Коллет был какой-то маленький дефект губы с рождения, из-за чего казалось, будто она постоянно чуть улыбается. Ей это безумно шло…

— У тебя руки дрожат.

— Замерз…

— Ох ты… Вас и на мгновение оставить нельзя! Дай сюда! — аптекарь вырвала дощечку и бросила в костер. — Ночью заслышу, что рыдаешь, рот зашью!

Я было дернулся, но масляная краска уже вспыхнула. Злость, желание поставить охреневшую суку на место, но ничего. С места не сдвинулся, подавил. Она права, нечего сопли пускать. Это всего лишь рисунки…