Задача вторая: освободиться! - Муратова Ульяна. Страница 8
– Разве это не очевидно?
– Было бы очевидно, если бы ты это сказала, а так… только и остаётся, что строить догадки… – протянул он.
Я замерла в неверии. Это он сейчас ещё и на комплименты с заверениями в любви набивается? Восхитительное нахальство!
– Ты сам с заверениями что-то не спешишь!
– М-м, ты права, ведьмочка. Для начала хочу сказать, что с момента нашего знакомства у меня не было других женщин.
– Хорошее начало, – вынуждена была признать я.
– И другие женщины не планируются по трём причинам. Ставки слишком высоки, чтобы так облажаться. Я не для того столько лет искал пару, чтобы ей изменять, это раз. Совершенно не тянет, это два. Все мысли заняты тобой, это три.
– Продолжение мне тоже нравится, – я смягчилась и добавила в голос кокетства.
– Мою коллекцию марок теперь можно смотреть только тебе, Лейла, – проговорил он тем низким, бархатным тоном, от которого всё внутри замирало в предвкушении.
– Гладко стелешь, оборотень.
– Стараюсь, ведьмочка. Итак, теперь, когда мы закончили с моими заверениями, самое время перейти к твоим.
– Какой же ты нахал! – восхитилась я.
– Есть немного. Так на чём мы остановились?
– На том, что ты совершенно невозможный оборотень, который нравится мне сильнее, чем кто-либо ещё в моей жизни. Который меня ужасно волнует. И по которому я очень скучаю, даже когда злюсь на него. И который стал для меня важен настолько, что я всерьёз рассматриваю вариант моногамных отношений длиною в жизнь.
– Продолжай, ведьмочка, – хрипло попросил он, и я взволнованно вздохнула, собираясь с силами.
– Ты для меня очень дорог, Артур. Но я боюсь.
– Чего именно, Лейла?
– Того, что я тебя идеализирую. Того, что сама всё испорчу. Того, что в отношениях с тобой у меня не будет свободы. Того, что я тебя разочарую. И того, что ты разочаруешь меня, – прошептала я.
– Столько страхов. Это действительно непросто. У меня он только один.
– Какой? – замирая спросила я.
– Что ты откажешься попробовать. Видишь ли, моя сладкая, у оборотней иногда получается построить потрясающие отношения, и знаешь почему? – он сделал короткую паузу и продолжил: – Потому что у нас нет выбора. Мы не можем перебирать жён до тех пор, пока не найдётся более-менее подходящая. У нас есть одна попытка, второй, скорее всего, не случится. И мы прикладываем усилия, чтобы всё получилось. Подстраиваемся, меняемся, стараемся понять свою женщину. Я очень хочу, чтобы у нас всё получилось, Лейла. Что же до разочарований, обид, взаимных претензий – они, конечно, будут. Это часть любых отношений. Только в бульварных романах герои полюбили друг друга и живут счастливо, словно им никогда не приходится делать ремонт, воспитывать ребёнка, планировать отпуск при том, что отдыхать они любят по-разному… А ведь ещё нужно общаться с ближайшими родственниками своей половинки, которых выбирать не приходится. У нас будут сложности, но я верю, что хорошего будет несоизмеримо больше. Просто потому, что рядом с тобой я чувствую себя по-настоящему счастливым. Ты мне очень нужна, Лейла.
От всех этих слов и его чувственного голоса я, конечно, растеклась по подоконнику доверчивой лужицей. Не могу обвинять Иру в том, что она дала ему прямо на вокзале, я бы тоже свою девичью честь сейчас бы не уберегла, будь он рядом. Была бы «Лейла Дала На Подоконнике».
– На тебя невозможно злиться, – вздохнула я. – Ты мне тоже очень нужен. Только ты, больше никто. Я достаточно понятно выразилась?
– Извини, не расслышал, ты могла бы повторить? – весело ответил он.
– Мне нужен ты и больше никто.
– Связь просто ужасная. Скажи ещё раз, пожалуйста, – он даже не пытался скрыть ликование.
– Связь отличная, и всё ты слышал.
– Ничего не слышал. Мне кажется, что тебе кто-то нужен, но я совсем не понял кто, – в его голосе чувствовалась задорная радость, и я не удержалась и рассмеялась в ответ.
– Ты. Только ты. Теперь расслышал? – со смехом сказала я.
– Расслышал, но не запомнил. Кажется, завтра тебе придётся повторить ещё раз.
– Ох, нелёгкая моя доля.
– И не говори. Лейла, теперь о важном.
– Да?
– У тебя есть любимый цвет?
– Не люблю красный и ярко-зелёный. Мне нравятся спокойные оттенки. Голубой, бежевый, пюсовый.
– Какой?
– Пюсовый!
– Ладно, – его голос звучал как-то неуверенно. Неужели правда связь плохая? – А любимые цветы?
– Крокусы, ирисы, кустовые розы, но самый любимый цветок – эусто́ма.
– Эу… кто?
– Эусто́ма.
– Звучит как что-то медицинское…
– Они в любом цветочном есть, просто название такое. У них небольшие бутоны и много лепестков, похожи на смесь розы и тюльпана. Бывают тёмно-фиолетовые, как ирисы.
– Ладно, хорошо, я запомнил.
– Лилии тоже очень нравятся, особенно такие маленькие и симпатичные. Спасибо тебе за цветы. И за разговор.
– Для тебя всё, что угодно.
– Спасибо, Артур. Наверное, надо прощаться. Уже очень поздно.
– Да, ты права. Сладких снов, моя единственная ведьмочка.
– И тебе сладких, мой единственный оборотень.
Уснула я спокойно и умиротворённо – впервые за последние дни. Отношения на расстоянии – это так сложно, особенно для тех, кто едва знаком. Где взять силы, чтобы выдержать ещё два месяца?
Глава 4. О том, что проблем стало только больше
Силы и выдержка понадобились уже утром, потому что за ночь вчерашний ответ ведьмакам был раскручен до такой степени, что прибыли представители четырёх родов. Меня вызвали в кабинет завучихи, и вместо завтрака я отправилась туда, на все лады проклиная себя за недальновидность.
Юля быстро кинула на меня взгляд, а затем протянула руку:
– На, держи скорее, это копии. Оригиналы спрятала?
– Юля, но…
– Молчи! Если кому-то разболтаешь, я тебе больше никогда не помогу, понятно? – тихо прошипела она. – Если что, скажешь, что брала копии сразу. Всё, иди!
Войдя в кабинет, я оторопела от количества присутствующих. Арского узнала сразу, сын был крайне на него похож. Ивсорев Жиар стоял рядом с отцом или дедом, очень пожилым, но крайне могущественным колдуном, от одного вида которого у меня по спине прошёл холодок.
– Это она? – вальяжным, пресыщенным тоном поинтересовался один из ведьмаков, который больше всего походил на Гревора Вороже́бникова, такой же тощий брюнет с жидкой козлиной бородёнкой.
– Да, это Лейла Абиду́ллова, – представила меня Анжела Кузьминична.
– Абдуллина, – машинально поправила я.
– Интересно, почему не Аглаева, – с любопытством уточнил один из молодых ведьмаков, возможно, родственник Ильяра.
– Не принята в род. Она дочь бездарки Марайи Аглаевой.
– И второй ранг? Надо же, как интересно.
– Давайте перейдём к делу, накажем зарвавшуюся сучку и разойдёмся по домам. У меня, знаете ли, есть дела поважнее, – лениво протянул Ворожебников.
– Лейла, тебе предъявляется обвинение в нападении на пятерых ведьмаков, которое произошло вчера на последнем занятии. Используя силу круга, ты атаковала мальчиков, за что, конечно, должна понести наказание, – сверля меня взглядом, проговорила Анжела.
Слово «наказание» она произнесла с таким удовольствием и предвкушением, словно речь шла о том, что её саму сейчас отшлёпает кто-то очень привлекательный, одетый в чёрный латекс.
– Все мои действия – лишь результат вынужденного противостояния с одногруппниками. Они не раз сами нападали на меня, о чём я многократно извещала вас. Прошу пригласить на разбирательство Наталью Борисовну, без неё вы наказывать меня не имеете права.
Видимо, мои слова попали в цель.
Анжела вышла из кабинета так стремительно, словно её ужалили в самое мягкое место. Меня тем временем разглядывали. Скрестив руки на груди, я воинственно уставилась на тех, кто собрался меня покарать. Отчего-то мне было не страшно, а смешно, уверенность в моём браслете придавала сил.
Вероятно, завучиха нарочно оставила меня один на один со скучающими ведьмаками. Давление я ощутила почти сразу, но для меня это была не первая атака, кроме того, браслет на этот раз подключился сразу, и я почувствовала, насколько огромен его резерв. Давление лишь увеличивалось, а я сосредоточилась на том, чтобы моя энергетическая оболочка превратилась в плотную, непроницаемую скорлупу.