Вавилонские младенцы - Дантек Морис. Страница 100

Данцик дал Торопу время обдумать услышанное.

Тороп повернулся к Даркандье:

— Вы подтверждаете всю эту ахинею?

Даркандье холодно улыбнулся:

— Эта ахинея, господин Тороп, представляет собой основы технологий будущего.

— Технологий будущего?

Данцик хотел продолжить, но Даркандье прервал его резким движением руки:

— Да, господин Тороп. Нейронные технологии. Те самые, что мы сейчас разрабатываем. При помощи Мари и многих других людей.

— Нейронные… технологии?

Ученый встал и повел рукой вокруг. Его черные глаза напоминали озера застывшей вулканической лавы, под которой скрывается раскаленная магма.

— Дело именно в этом, господин Тороп: мозг — действительно последний предел! Мы отслеживаем и клонируем ДНК, мы отправляем на Марс автоматические зонды, а вскоре наступит черед пилотируемого корабля. Мы разрабатываем планы поселения на Луне, строим кольцо модулей вокруг орбитальной станции «Альфа», составляем точную топографическую карту океанского дна, в том числе гигантских впадин. Наши информационные системы способны оцифровать всю землю почти до последнего атома. Мы воспроизводим Большой взрыв в лабораторных условиях, прослеживаем бозоны Хиггса ^[140]в наших суперускорителях частиц. В то же время из-за парникового эффекта средняя температура воздуха на планете с конца прошлого века подскочила почти на целый градус, а к середине текущего столетия вырастет ее еще на один или два градуса. Уровень Мирового океана уже поднимается. А между тем, господин Тороп, мы по-прежнему не знаем ничего или почти ничего о ресурсах, которыми обладает наш бедный мозг. А ведь именно благодаря ему произошли все описанные выше изменения.

Тороп вынужден был признать, что этот довод выглядит внушительно.

— С другой стороны, — продолжал Даркандье, — вы наверняка заметили, что все великие достижения в этой сфере считаются чем-то забавным, вспомните Фрейда или Юнга… если, конечно, подобным открытиям не препятствуют законы, как это происходит в наши дни.

— Да. Так же, как и создание генно-модифицированных живых существ, которых перевозит Мари, — усмехнулся Тороп.

Даркандье взорвался. Последнее замечание вызвало эффект, аналогичный тому, который производит емкость с жидким гелием, опрокинутая на пол.

— Все эти живые существа — ерунда, господин Тороп. Достаточно сказать, что эти идиоты убивают друг друга ради какой-то третьестепенной генетической халтуры, совершенно не догадываясь об истинной ценности Мари и о ее способностях! Ослы! Жалкие букашки, движимые инстинктом, а не разумом!

Жестом ученого можно было бы обезглавить целую толпу, если бы человек обладал подобной силой.

«Даркандье хочет сделать человеческий мозг следующей гранью, за которую шагнет наука, — подумал Тороп. — Но, кажется, он недооценивает сложности данной задачи».

Тем временем худощавый парень в черном продолжал:

— Мари — это больше чем обычный шизофреник. Она — следующий этап эволюции.

— Следующий этап?

— Да, — подтвердил Даркандье. В его голосе отчетливо слышался металл. — Следующий этап эволюции. Она — то, что придет на смену человеку.

Падавший с небес дождь, целые армии капелек воды, стучавших по крыше, заполнили возникшую паузу. Она тянулась долго.

Ее прервал Черепаха Джонсон:

— Чай подан. И уже остывает.

Тороп едва запомнил, как подошел к большому столу для кемпинга, где собеседников ждали чашки с дымящейся жидкостью. Совсем рядом находилось окно, выходившее на перекресток бульвара Сен-Лоран и улицы Онтарио. Олимпийский стадион, похожий на летающую тарелку, скрывался за непроницаемой пеленой туч, сгущавшихся на конце Шербрук. В южной стороне, сразу за строгими корпусами Квебекского университета в Монреале, повсюду вспыхивали молнии.

Чуть позже над собеседниками прогремел гром. Тороп счел это своего рода драматичным сигналом, предвещающим возвращение человеческих голосов, как в вагнеровской опере. Черепаха Джонсон не вмешивался в разговор. Занимаясь своими таинственными делами, он перемещался из одного конца комнаты в другой.

— Объясните мне, что значит «следующий этап эволюции», — произнес Тороп хрипло.

Даркандье отреагировал немедленно. Можно было подумать, что он ждал только какого-нибудь знака, чтобы продолжить разговор.

— Антропогенная мутация, господин Тороп, которая будет вызвана самим человечеством.

— Объясните.

Даркандье вздохнул:

— С чего начать? Что вам известно о работах Делёза ^[141]и Гваттари? ^[142]Сэра Джона Эклса? ^[143]Что вы знаете о мозге и его связях с квантовой физикой? Какими сведениями располагаете об обрядах шаманов Южной Америки или Сибири? Что вы знаете о Джереми Нарби? ^[144]Что вам известно о Космическом Змее, господин Тороп?

Голос Даркандье казался ледяным.

Тороп услышал, как в другом конце комнаты рассмеялся Черепаха Джонсон.

— О Космическом Змее?

— Да, господин Тороп. Именно так называют его аборигены, и эта концепция весьма недурна.

— О чем вы говорите?

На губах Даркандье мелькнула тень улыбки.

— Именно это вам и предстоит выяснить сегодня вечером.

Тороп нервно вздохнул:

— Не надо хитрить, доктор Даркандье. Я хочу получить четкие ответы на четкие вопросы.

Даркандье сделал глоток обжигающе горячего чая. Можно было подумать, что он нечувствителен к любым, даже биохимическим, воздействиям.

— Я дам вам одну зацепку. Но прежде позвольте подкинуть вам несколько фактов в чистом виде и указать на ряд фундаментальных вопросов. Первое: абсолютно во всех первобытных культурах, существующих на поверхности этой планеты, имеется определенное число совершенно схожих мифов. Они повторяются и повторяются. Второе: именно на этих мифах основываются все видения, которые посещают шамана после того, как он примет так называемые галлюциногенные вещества, как правило запрещенные нашими законами. Успеваете за моей мыслью?

«Да», — молча кивнул Тороп. И подул на обжигающе горячий чай.

— Хорошо. Один из этих повторяющихся мифов описывает чудовищного зверя, так называемого двойного змея в виде пары переплетенных змей, испускающих чрезвычайно мощное сияние. Этнографы, мыслящие привычными категориями, считают, что подобным образом примитивные мозги первобытных людей «интерпретировали» природу… Если говорить в общих чертах, аборигены под влиянием наркотика воображают змей-близнецов вселенских масштабов, формулируя некий символический смысл и используя для этого образ рептилий, которых они каждый день видят вокруг себя. Некоторые ученые добавляют сюда смесь из интерпретаций фрейдистского типа, вроде «змея-фаллический-символ». Вы все еще успеваете за мной?

Новый кивок. Тороп осторожно отпил маленький глоток горячего чая.

— Ладно. Проблема номер один: каким образом одна и та же пара сплетенных змей оказалась во всех шаманских культурах? В том числе в приполярных регионах, где ни одна настоящая змея не смогла бы прожить и четверти часа. Впрочем, она там никогда и не обитала, поэтому местные аборигены ее ни разу не видели. Не говоря уже о паре змей. И тем более о двухголовой рептилии.

Тороп ничего не ответил. Информация накапливалась в соответствующем углу его памяти.

Даркандье на этом не остановился:

— Проблема номер два: каким образом неоднократные контакты с Космическим Змеем позволяют аборигенам, находящимся на первобытной стадии развития, получать толковый набор лекарственных препаратов и точные знания неэмпирического характера о процессах жизнедеятельности различных организмов, обитающих или произрастающих в непосредственной близости от них? Приведу такой пример: как перуанские индейцы айауаскеро из бассейна Амазонки заранее узнают, когда и где вырастет очень редкий цветок, который внезапно появляется за несколько миль от их стоянки? Каким образом они до тонкостей выяснили весьма нетривиальные детали реакций между несколькими веществами чрезвычайно сложного состава, особенно в том, что касается психотропных растений? Индейцы из бассейна Амазонки и сибирские шаманы говорят одно и то же: когда они употребляют некие вещества, то вступают в контакт с Космическим Змеем, и он передает им самые точные сведения о природе вещей. В том числе тех, которых аборигены не понимают, но тем не менее «видят». Известно ли вам, что шаманы на протяжении тысячелетий экспериментируют с электромагнетизмом, хотя никогда не видели даже карманного фонарика? Описание свечения, которое испускает Космический Змей, очень впечатляет. Это яркое голубое сияние с преобладанием ультрафиолетовых лучей — в диапазоне, доступном для биофотонов…