100 великих рекордов военной техники - Зигуненко Станислав Николаевич. Страница 18

Конструирование и наладка системы были проведены в течение 1959–1960 годов. Ав 1961 году была уже сбита первая баллистическая ракета во время испытаний на полигоне.

В момент перехвата противоракета и цель двигались навстречу друг другу. Стало быть, скорость их взаимного движения возрастала как минимум вдвое. И тут весьма важно точно указать время взрыва противоракеты. Рассчитывать на то, что ракеты столкнутся друг с другом лоб в лоб, не приходится и по сей день: слишком малы они по своим размерам. Поэтому взрыв боевой головки противоракеты производится в момент, предшествующий мигу наибольшего сближения ракет друг с другом. То есть с таким расчетом, чтобы после взрыва осколки боевой головки противоракеты, начиненные для большей эффективности стальными шариками, успели разлететься на достаточное расстояние. Поэтому команду на подрыв боевой головки опять-таки выдавала вычислительная станция.

«В дальнейшем была построена боевая система, где было применено взаимодействие нескольких ЭВМ в комплексе, – продолжал свой рассказ академик Бурцев. – Всего работало 12 машин. Десять из них представляли собой центральный вычислительный центр, эквивалентный машине М-40, но дающий еще большую скорость вычислений. Еще две машины составляли так называемый скользящий резерв».

Дело в том, что ЭВМ того времени отказывали достаточно часто. Поэтому в данном вычислительном комплексе использовался полный аппаратный контроль. То есть в случае малейшего сбоя контрольная аппаратура сама, без вмешательства оператора, вводила в действие резервный блок или машину, а затем уж сообщала о неисправности диспетчеру, указывая, где именно и что вышло из строя.

«Конечно, на самом деле все было не так просто, как я вам ныне рассказал, – уточнил академик. – Нервотрепки было немало. Я лично от нее раньше времени поседел. И посидел под арестом тоже, пока авторитетная комиссия выясняла, в чем причины сбоев ЭВМ, аварий всего комплекса. Не проводим ли мы какой подрывной работы?..

Но все это в прошлом. А многомашинные вычислительные системы и поныне широко используются на практике. Мы же тем временем пошли дальше. В 1967 году наши вычислительные комплексы были уже способны сообща решать одну задачу, имели процессоры, какие в других странах появились лишь к 1975 году…»

Перед «Бураном» была «Буря»

В 1954 году было принято решение о разработке в СССР двух типов рекордных для того времени межконтинентальных крылатых ракет – тяжелого «Бурана» (просьба не путать с появившимся много позднее МТКК «Буран») и средней «Бури». Первую программу поручили конструкторскому бюро, которое возглавлял В.М. Мясищев, вторую – ОКБ С.А. Лавочкина.

«Тема 40» (так еще иначе назывался тот «Буран») предполагала создание высотного, сверхскоростного, поначалу беспилотного самолета дальнего радиуса действия.

По сути, то была двухступенчатая ракетно-космическая система. Первая ступень представляла собой ракетный ускоритель, вторая – крылатый летательный аппарат. Проектная дальность равнялась примерно 2500 км, скорость – свыше 3000 км/ч!

К началу 1957 года «сороковка» была подготовлена к летным испытаниям, причем в двух вариантах. Если бы первые беспилотные запуски оказались удачными, на один из последующих «Буранов» поставили бы кабину.

Однако события развернулись совсем иначе. В те же сроки были подготовлены и осуществлены запуски межконтинентальных баллистических ракет, разработанных в ОКБ С.П. Королева. В августе прошли первые успешные пуски, а в октябре полетел первый спутник… Триумф одних обернулся для других закрытием темы – руководители государства во главе с Н.С. Хрущевым посчитали, что военная авиация отживает свой век, а стало быть, крылатые летательные аппараты уже не нужны.

По той же причине, кстати, был прикрыт и проект «Буря», предусматривавший создание летательного аппарата с дальностью полета в 7500 км, высотой в 20 км и скоростью, в 3,2 раза превышающей скорость звука.

Правда, тут поначалу все обстояло благополучней, чем в ОКБ Мясищева. Лавочкинцы не только спроектировали «Бурю», но и довели ее до стадии летных испытаний. Первый старт состоялся в августе 1957 года на ракетном полигоне Капустин Яр. Первого сентября того же года здесь был второй запуск. А последний, восемнадцатый пуск осуществили 16 декабря 1960 года.

Сначала отработали вертикальный старт, а последние пять полетов проходили уже по полной программе. На четырнадцатом запуске «Буря» пролетела 2000 км, развернулась и прошла еще столько же в обратном направлении. Во время последнего эксперимента аппарат покрыл расстояние в 6500 км – от берегов Волги до Камчатки, отклонившись от намеченной траектории всего на несколько километров.

«Буря» состояла из трех частей: собственно межконтинентальной крылатой ракеты (МКР), двух стартовых ускорителей с четырехкамерными жидкостными ракетными двигателями и мобильной стартовой установки.

Стартовала МКР, подобно шаттлу, вертикально. Ускорители располагались как бы под крыльями ракеты. Они поднимали МКР на высоту порядка 20 км и сообщали ей скорость около 3000 км/ч. После этого включался непосредственно маршевый двигатель, представлявший собой воздушно-реактивную «прямоточку», с тягой около 7750 кг.

Этого оказалось вполне достаточно, чтобы крылатая ракета, выполненная из титановых сплавов, имевшая размах крыла 7 м и длину фюзеляжа около 18 м, могла долететь не только до Камчатки, но и в случае нужды – до американских берегов…

Система впитала в себя новейшие достижения советской науки и техники того времени. Так, скажем, участвовавшие в проекте ученые ЦАГИ продули в аэродинамических трубах 26 моделей, пока не нашли оптимального варианта. Специалисты же ОКБ Лавочкина создали уникальный прямоточный воздушно-реактивный двигатель большой тяги, подобного которому в мире нет и по сию пору. Оригинальны и регулируемый сверхзвуковой воздухозаборник, и ускорители, и автономная система навигации И.М. Лисовича, позволявшая обойтись без ЭВМ…

И все-таки «Буря» не была запущена в серию. Почему? Может, в стране было создано нечто еще более совершенное?.. Действительно, было из чего выбрать. Например, в начале 60-х годов ХХ века в ОКБ А.И. Микояна была разработана еще одна концепция воздушно-космической системы, получившая название «Спираль». Непосредственный руководитель проекта Г.Е. Лозино-Лозинский предложил два варианта вывода самолета в космос. В одном из них крылатый летательный аппарат поднимался в воздух с помощью авиаматки – тяжелого самолета-носителя, во втором – ракетой «Союз». Проект опять-таки был доведен до стадии летных испытаний, а потом забракован.

Вы думаете, тут имели место какие-то технические неудачи? Да. Только не у нас, а у… американцев. Дело в том, что интерес к проекту Лозино-Лозинского в нашей стране был проявлен лишь после того, как стало известно: американцы форсируют разработку малоразмерного орбитального самолета «Лайна-Сор», который предполагалось выводить в космос с помощью ракеты «Титан-3». И Лозино-Лозинскому было указано: обратить большее внимание на вариант с ракетой «Союз». А когда из-за океана дошла весть, что американцев постигла неудача, тогдашний министр обороны А.А. Гречко приказал закрыть тему, заявив, что «нужно заниматься реальным делом, а не фантастикой».

«Реальным делом» казались шаттлы. И потому вскорости был прикрыт еще один проект, разработанный в ОКБ В.Н. Челомея. На этот раз конструкторы предложили многоразовую беспилотную систему, которая должна была выводиться в космос ракетой «Протон». Аппарат изготовили, испытали, в том числе и в космосе и… опять-таки не довели до конца. Только теперь уже по приказу нового министра обороны, Д.Ф. Устинова, сказавшего: «Это не то, что делают американцы…»

Наши конструкторы были вынуждены в очередной раз догонять американцев, поскольку у тех шаттл был уже на выходе, а вскоре и полетел. Ну что же, через несколько лет с горем пополам был доведен до стадии первых испытаний и наш «Буран», похожий на шаттл, словно брат-близнец. И такой же ненужный! Ведь на сегодняшний день ни для кого не секрет, что полеты «челноков» обходятся дороже, чем обычных одноразовых ракетных систем, да и надежность их оставляет желать лучшего (вспомним хотя бы о двух катастрофах, унесших жизни 15 астронавтов).