Развод. Право на отцовство (СИ) - Барских Оксана. Страница 8

“Потому что я женат, дура!” – так и хотелось мне закричать, но я сдержался, напоминая себе, что приехал не для того, чтобы объяснять этой идиотке, какими были наши отношения.

– Объясни-ка мне, Аня, помнишь ли ты, о чем мы с тобой договаривались? – процедил я и прищурился.

Тишина. Она просто смотрела на меня ничего не понимающим взглядом и мелко часто моргала. Раньше я думал, что девчонка не особо умна, но трепетная лань, отлично годящаяся для одноразовой близости, но сейчас начал сомневаться, что умею читать людей, в том числе женщин.

– Отвечай!

– Вы про что? – залепетала она, когда я ударил кулаком в стену около ее лица.

– Про наш секс!

– Только в офисе, называть вас по имени-отчеству и на вы.

– Умница, Аня, – медленно произнес я и увидел, как на ее лице расплылась улыбка. Она до сих пор не понимала, что такой мой тон не предвещал ничего хорошего.

– А теперь скажи-ка мне, откуда твоя мать знает, что мы с тобой спим?

Аня сглотнула и отвела взгляд, после чего попыталась сбежать, но я схватил ее за локоть и не дал сделать и шагу в сторону.

– Я вижу тебя насквозь, Анна, так что отвечай мне.

– Иначе что? – прищурилась она, и лицо ее стало вдруг хищным.

Меня будто обдало током, так как никогда раньше я не видел Анну такой. Сейчас передо мной, казалось, стояла прожженная женщина, знающая, чего хочет и как это заполучить.

– Прости меня, Гордей, я сама не своя с самого утра, – всхлипнула она вдруг, а я моргнул, после чего то выражение ее лица исчезло. Неужто показалось?

– А что случилось? Маме я ничего не говорила, она бы не одобрила, что я состою в отношениях с женатым.

– В отношениях? – переспросил я, чувствуя, как закипаю всё сильнее. – Не перепутала ли ты, Анна, ничего? У нас с тобой нет никаких отношений. Только секс и ничего больше.

– Всё-всё, прости меня, конечно, я знаю. Говорю же, мать с утра на меня наорала, вот я и сама не своя. Она как-то узнала, что я у тебя не только бумажки перебираю, но и тебя… кхм… успокаиваю…

– Где она?

– Кто?

– Мать твоя! Ты хоть представляешь, что она сделала?!

Меня едва не трясет, когда я думаю о том, что эта дрянь Антонина могла сотворить с Соней и нашим ребенком.

– Я не виновата, что она узнала, честно! Неужели она отказалась помогать твоей жене? Хочешь, я позвоню ей и попрошу не срывать злобу на твоей жене? Только поверь мне, Гордей, пожалуйста.

– Где твоя мать? Твой отец, конечно, префект, но даже он не спасет ее от закона. Если с моим ребенком что-то случится, Аня, вся твоя семья об этом пожалеет. И ты в первую очередь. Никакие связи вас не спасут, усекла?!

Она всё пыталась убедить меня в том, что она ни при чем, но я уже всё видел.

И ее фальшь, и вранье, и реакции тела.

Она воспринимала наши отношения серьезнее, чем мы договаривались.

Я ее практически не слышал.

Так, шум на фоне моих мыслей.

А когда она закончила, схватил ее рукой за горло и заставил посмотреть себе в глаза.

– Звони своей матери. Пусть едет сюда сейчас же.

– Гордей, мне больно, любимый.

Вот она и спалилась.

– Я дважды повторять не люблю, Анна, ты знаешь.

Она замолчала и прекратила притворно кашлять. Я умел контролировать свою силу и знал, что не настолько ей больно, чтобы кашлять и кряхтеть.

Встав на носочки, она схватилась пальцами за мою руку, но убрать ее не смогла. Слишком неравны наши силы.

– Я не могу, Гордей. Она еще утром улетела в отпуск.

– А отец?

Я прищурился, понимая, что тетка знала, что ее участие в преступлении рано или поздно вскроется, и заранее подстраховалась.

– Тоже. До них не дозвониться. У отца правило – никаких телефонов в отпуске.

Черт. Я знал о таком бзике Дмитрия.

– Когда они вернутся?

– Через неделю. В среду.

– Что ж. Собирай вещи, Анюта, ты поедешь со мной, – медленно протянул я и отпустил ее шею, отряхивая руку. Стало мерзко, что я ее касался.

– А куда?

– В места не такие уж отдаленные. Тебе понравится, – произнес я, и она заулыбалась, решив, что мы едем на море.

Неужели я променял свою жену, свою любимую на нее? Ради сиюминутного удовольствия чуть не лишил нас обоих долгожданного ребенка.

Анна засияла, неправильно расценив мои слова, и упорхнула собирать чемодан, а я достал из кармана смятый снимок УЗИ и посмотрел на него, едва сдерживая рев.

Фото нашего малыша в утробе, которое мне собиралась показать Соня. Порадовать меня хотела. Сюрприз сделать.

Черт. Черт. Черт.

Пока мы ехали, я молчал, пока Аня всё щебетала довольно, уверенная в том, что мы едем на море. Но она еще не знала, что я ей уготовил. Какое наказание для нее придумал за то, что сделала ее семья и к чему привел ее длинный язык и ее глупые надежды.

– Гордей, мы не взяли одежду пляжную! Да и вообще ничего не взяли! – недовольно протянула она, опомнившись. – А к тебе не будем заезжать? Хотя чего это я, там всё купим. Если мы в Турцию, то я знаю там одно местечко, где..

Она продолжала воодушевленно нести какую-то чушь и едва не подпрыгивала на месте от радости, а я всё больше удивлялся, какая же она глупая. В подметки не годится моей жене. Аня из тех женщин, которых не берут в жены. Единственное, что ее спасет в будущем – ее отец, ради власти которого однажды какой-нибудь идиот позарится и женится на ней.

Я всю дорогу молча вел машину и держать курс до дачи. Когда мы остановились около кованых высоких ворот, Аня, наконец, начала смотреть по сторонам и что-то заподозрила.

– А что мы тут делаем, Гордей? Тебе нужно дела тут с кем-то решить перед аэропортом?

Да, конечно. Если бы столько не болтала, уже давно бы заметила, что мы ехали в противоположную от аэропорта сторону.

Ворота открылись, и мы въехали внутрь двора. Я всё продолжал молчать, не собираясь ей отвечать. А она сочиняла небылицы одна хлеще другой.

– А билеты? Ты купил билеты? Я же твой секретарь, я, наверное, должна была. Или ты теперь нового наймешь? Твоя кошечка ведь не должна работать, – вдруг защебетала она со стоном и потянулась к моей руке.

Я же резко открыл дверь со своей стороны и вышел, не желая, чтобы она ко мне прикасалась.

На моей даче всегда присутствовали два охранника в смене. Поэтому я знал, с кем оставить эту курицу. Кажется, мозг у нее был с перепелиное яйцо.

– Выходи! – процедил я сквозь зубы и после хлопнул дверцей машины.

Она продолжала сидеть внутри салона, словно ждала, что я, как джентльмен, открою ей дверь, а мне от этого стало смешно.

Неужели и правда верит, что после всего случившегося я подам ей руку? Упади она в грязную лужу, я бы просто обошел ее брезгливо и сделал вид, что мы вовсе не знакомы.

В конце концов, устав ждать, Аня вышла сама и скрестила на груди руки. Надула губы и нахмурилась, показывая мне свой характер.

– Объяснишь, в чем дело?

– В доме объясню. Пошли.

Я кивнул ей, и она, немного поколебавшись, поплелась за мной.

Два охранника подтянулись ко входу, закончив осмотр периметра, и протянули мне руки. Мужики меня уже месяца два не видели. Даже были рады моему приезду. Хорошие ребята. Я плохих на работу в принципе не беру.

– Позже инструкции дам, – сказал я им и незаметно кивнул на Аню.

Те были понятливые ребята и лишь согласно моргнули, дав понять, что всё сделают по высшему разряду.

– Присаживайся.

Я указал рукой Ане на диван, стоящий посередине гостиной. Пыльный, но добротный. Давно мы тут семьей не появлялись, так что и уборка была тут последний раз несколько месяцев назад. Ну ничего, если захочет жить в чистоте, то с ведром и шваброй управится.

– Ты хочешь мне что-то сказать? Неужели что-то важное? Лучше бы, конечно, в ресторане, но если ты меня порадуешь колечком…

Она брезгливо осмотрела комнату и садиться не стала, просто встала напротив меня и начала снова сочинять, после попытавшись выпросить у меня подарок.

Непроходимая идиотка. Неудивительно, что отцу приходится просить других пристроить ее к себе. И чего я пошел ему навстречу? Знал же, что другие отказались, как только навели о ней справки.