Чернотроп (СИ) - Выборнов Юрий. Страница 11

Из столовой вышла Анастасия и, узнав в Михаиле брата матери, удивленно проговорила:

— Дядя Миша?

Глава 10

— Миша? — всплеснула руками от удивления Настя и заплакала навзрыд. — Как ты мог? Они же племянники твои внучатые. Ты же нянчился с ними и помогал.

Ноги женщины ослабли, и она чуть не упала на землю. Борис успел подхватить под руки и плавно усадил на ступеньку возле двери постирочной.

— Значит, ты Мишаня, непутевый сынок Лидии Михайловны, — Борис встал перед врунишкой в полный рост и посмотрел в глаза. — Это же просто замечательно.

— Правда? — спросил Михаил.

— Идиот, — цокнула языком Светлана.

— Сережа, разведи-ка ты эту парочку по разным углам, — прищурил левый глаз наставник.

— Зачем, Борис Валентинович? — Сережа зачем-то тоже прищурил левый глаз, вероятно, подумав, что это какой-то знак.

— Мишаню в постирочной заприте, а жену его на кухне в столовой, — Борис повернулся к Маше и добавил: — Вместе с Ю отведите ее и постерегите недолго. Только обыщите как следует и не дайте себя провести. А нам с Сергеем нужно переговорить в доме.

***

— Вот оно что, — улыбнулся по-доброму Сережа. — Тяга к приключениям и нехватка острых ощущений? Всё как обычно, да?

Сергей и Настя сидели на диване напротив камина в комнате отдыха. Борис стоял на коленях возле очага и, подбросив кусок березовой коры, пытался раздуть угасающие угли. Огонь резко вспыхнул, и приятный смолянистый запах разошелся по всей комнате.

— Так ты со мной? — спросил Борис, складывая рубленные дрова в виде шалаша. — Мне бы не помешала помощь напарника.

Мужчина только что подробно рассказал молодому человеку всё, что произошло на станции Стромино.

— Значит, харчи покойного Федора можно с чистой совестью считать своими, — серьезным голосом произнес Сережа. — Только мне непонятны две вещи.

— Какие же? — Борис отошел от разгорающихся дров и сел на диван возле входной двери. — Спрашивай, брат.

— Как хозяйка Стромино смогла собрать две спортивные сумки патронов? — Сергей бросил взгляд на Настю и тут же перевёл на Бориса. — Это же очень много. Сидорович целого рюкзака провизии не пожалел только чтоб припугнуть бабку.

— Станция приносит неплохой доход, — сказала тихо Анастасия. — Дед при жизни много откладывал, говорил, на черный день. Продавал, менял, в долг давал под проценты. Баба Лида нашла его схрон после смерти. Да и искать-то было не сложно. Старый скупердяй спал на своем богатстве. На отдельной кровати дрых, так вот под ней и нашли ящики с патронами и не только. Да и бабушка сейчас цену за ночлег подняла в два раза и кино крутит вечерами не бесплатно. За каждый чих на ее станции штрафует.

— Второй вопрос, я так понимаю, — обратился к Сереже наставник. — Где эти сумки сейчас?

— Верно, — парень встал и заходил по комнате от окна до двери. — Братья сказали, у парочки только продукты с собой.

— Поэтому я их и разделил в разные помещения, — глаза Бориса блестели каждый раз, когда он чувствовал интерес к происходящему. — Да сядь ты, не мельтеши. Эта дамочка, жена, которая имеет на Мишу сильное влияние. Все серьезные поступки в жизни мужчины делают только из-за женщин. Этот же и шагу без супруги не может ступить, не говоря уж о том, чтобы собственную семью кинуть. Видел, как она на него зыркала и цыцкала?

— Однозначно, в их шайке главарь — Светлана.

Сережа взял деревянный стул у окна и переставил его ближе к огню. Затем сел обратно на диване и попросил Настю сбегать до близнецов, дабы те привели задержанного.

Не прошло и пяти минут, как братья втолкнули в комнату Михаила, но не потому, что тот оказывал сопротивление, а потому, как вертелся и постоянно оглядывался назад в поисках возлюбленной.

Молодой человек указал бедолаге на стул, и тот присел. Братья вышли из дома, уж очень интересно им было, чем там заняты девушки.

— Что решили? — голос Мишани срывался и казался испуганным.

— А что тут решать, — Серёжа положил ногу на ногу и пристально посмотрел на собеседника. — Сдадим тебя бабке, и делов-то, может, за тебя отвалит нам чего ценного.

— Не может, а точно, — подхватил слова напарника Борис. — Лидия Михайловна обещала за живого награду.

— Слава Богу, за живого, — защебетал Миша, закрыв глаза.

— Угу, но проучить, сказала, не помешает, — Борис чуть-чуть не выдал свою ухмылку. — Велела поколотить для просветления разума, но без сильных увечий.

Ноги у Миши сами затряслись, он взялся за них руками, но те не слушались и продолжали предательски выдавать страх.

— Верно, проучить нужно, — продолжил Сергей. — Напорим зад ремнем, перейдём славную традицию станции Гыркино.

— О, как раз для этого дела у меня новый ремень теперь, вовремя его приобрел, смотри, какая пряжка металлическая большая, — Борис распахнул кожаную куртку, задрал водолазку вверх и показал орудие наказания, затем быстрыми шагами вышел в коридор и, как следует посмеявшись, сделал серьезное лицо и зашел обратно в допросный кабинет.

— Я же не ребенок, вы что? Какой ремень? Мне тридцать пять лет, я взрослый мужчина в конце-то концов, — начал брыкаться Михаил.

— А вот поступки у тебя, Мишаня, совсем не мужские, — ответил смотритель. — Предать свою семью ради кучки ресурсов. Это как минимум подло.

— Не ради патронов я, — повесил голову Михаил. — Ради нее все. Люблю заразу, и ничего поделать с собой не могу. Я же не глупый и в зеркало смотрю иногда. Такие, как она, никогда не выходят замуж за таких, как я. Вот и приходится выкручиваться.

— Выкручиваться? Ты это называешь выкручиваться? — вспылил Сергей. — Жизнь двух родных мальчишек променял на собственное счастье, которое и назвать-то так нельзя. Неужели не понимаешь, что она использует тебя и, видимо, всегда это делала.

Настя присела ближе к Сереже и дотронулась своей ручкой до его руки.

— Ладно, порите, — в отчаянии махнул рукой Миша. — Только матери не отводите. Там с меня с живого шкуру снимут.

— А вот это уже от тебя зависит, — перевел разговор Борис Валентинович в другое русло. — Мы идем племянников выручать, и патроны, что ты не донес, сильно бы в этом помогли. Усёк? Где сумки, Миш?

Губа Михаила затряслась вслед за ногами, мужчина быстро переводил взгляд то на Бориса, то на Сергея. Вот только в глаза Анастасии он не смел смотреть, и каждое случайное пересечение дико смущало и заставляло краснеть.

— И что? Что дальше? Мне все равно на станции жизни не дадут? — будто сам себе говорил Мишаня. — Для всех я буду предателем до конца жизни.

— Дадут, — неожиданно громко сказала Настя, выпрямила спину и подняла носик кверху. — Я всем скажу, что простила и что ты помог спасти моих сыночков, — девушка сдержала в этот раз слезу. — Если всё пройдет гладко.

— А Светка? Что с ней будет? Она же бросит меня, если подведу. Зачем мне жить тогда без нее.

Сергей посмотрел на Бориса и кивнул, дав понять, что клиент созрел и нужно только его дожать.

Борис вынул ремень из джинс и, сложив его пополам, медленно двинулся к приговоренному.

— Ладно, ладно, ладно, — запаниковал Мишаня и поднял руки вверх. — Тут не сильно далеко наш схрон. Нужно сходить и принести. Только у меня одно условие.

— Какое? — холодным тоном спросил Серёжа.

— Вы нас со Светкой никуда не отводите, ни на какие станции Стромино, понятно? И разрешаете на какое-то время остаться здесь. Я так понимаю, место безопасное.

— Это уже два условия, — улыбнулся смотритель. — Но хорошо, так и быть, отведешь Сашку и Пашку к сумкам.

Друзья сидели на стульях в столовой и пили кофе. Светлана любезно предложила взять его из своего рюкзака. Дверь открылась, в нее вошли братья и поставили на пол по тяжелой спортивной сумке с патронами. Следом неспеша и без особого желания зашел Мишаня.

— Вот болван, — вскочила Светка. — Так и думала, ничего из тебя не удастся слепить, — женщина резко повернулась к мужчинам и, скаля зубы, прошипела: — Мы теперь свободны? Могу я уйти?