Тайны Кремлевского централа. Тесак, Фургал и другие. Громкие дела и «Странные» смерти, в российских - Меркачёва Ева Михайловна. Страница 10

— Виновным он себя так и не признал за это время?

— Нет. Но мне казалось, что он ни на кого не обижался за свою судьбу. У него был велосипедный счетчик, и он на нем откручивал день, второй, третий. Считал, сколько провел в неволе.

Он написал письмо Никите Хрущеву, описал все. Мне говорит: «Ну, теперь он или меня освободит, или, наоборот, загонит туда, где Макар телят не пас». Я говорю: «Вася, а как письмо дойдет-то?» А он: «У меня есть особая печать, я ее ставлю, и никто не может открыть, кроме адресата». Письмо он отправил официально, через руководство тюрьмы.

— И каким был ответ?

— Ответ был таким, что Вася исчез. Смотрю — Васю не выводят на работу. День, неделю. Думаю, наверное, в больнице. Потом я решил, что его все-таки выпустили. Но вскоре узнал, что его опять повезли в Москву и он теперь в столичной тюрьме.

Цитата: Тов. Хрущеву. Комитет госбезопасности при Совете Министров СССР докладывает, что 19 марта 1962 года в 13 часов в городе Казани скончался Джугашвили (Сталин) Василий Иосифович. По предварительным данным, причиной смерти являлось злоупотребление алкоголем. Несмотря на неоднократные предупреждения врачей, Сталин систематики пьянствовал. Считаем целесообразным похоронить без воинских почестей. Председатель КГБ В. Семичастный».

— Больше ничего о нем не слышали?

— Долгое время ничего. А потом по служебной путевке поехал в санаторий, и там я познакомился с одним татарином из Казани (жили с ним в одном номере). Он сказал: «К нам грузин сейчас приезжает много, они все идут на могилу Сталина». Я ему: «Так его ж могила в Москве!» А он: «Так я про сына Сталина». Вот так я и узнал, что Васи больше нету.

Потом татарин рассказал, как его видал много раз еще живым на улице. Он ходил поддатый, в форме. Рассказал, как его там и похоронили. Без почестей. Выкопали могилу и закопали. На похоронах несколько человек всего было — какие-то летчики.

«В период заключения ведет себя вызывающе, злобно, не исправился, требует особых привилегий, которые имел при жизни отца», — это заключение прокуратуры и КГБ, как теперь можно сделать вывод, не соответствовало действительности. Нужно оно было, видимо, для одного — чтобы после освобождения отправить Василия Сталина вопреки закону в ссылку в Казань (добровольно уезжать из Москвы он отказывался).

Почему именно туда? В этот город запрещено было въезжать иностранцам, следовательно, никто из них не мог увидеть Василия Сталина в плачевном состоянии. Советская власть отобрала у сына генсека даже то, на что он мог претендовать по закону.

Так, полагающуюся ему пенсию в размере 300 рублей в месяц (как прослужившему в армии более 25 лет) сократили особым приказом до 150 целковых. Вместо хорошей квартиры и дачи в Москве выделили убогую «однушку» на окраине Казани. Пытались отобрать у него даже имя: «Считаем целесообразным при выдаче В.И. Сталину паспорта указать другую фамилию» (из письма председателя КГБ А. Шелепина). Вот и получается, что, вопреки изречению самого товарища Сталина, его сыну пришлось сполна ответить за грехи отца.

«Кремлёвский централ»

Самое высокопоставленное СИЗО

СИЗО № 99/1 весьма и весьма необычное. Это о нем с уважением и восторгом рассказывал патриарх криминального мира Япончик, это про него писал в тюремных письмах Михаил Ходорковский, и о нем сейчас слагает стихи Сергей Полонский.

Чтобы попасть сюда, надо действительно «отличиться». Скажем, объявить себя главой всей российской мафии. А раз особые заключенные, значит, особые истории. Я собрала самые интересные из них.

«И в этом сложном домике у всех нервишки слабые»

Если вы подниметесь по ступенькам центрального здания «Матросской Тишины» на самый верх, то увидите ничем не примечательную дверь. Откроете ее и попадете как будто бы в обычную квартиру. Это и есть то самое главное СИЗО страны.

Перенесемся на 30 лет назад. 1 сентября 1985 года. В этот день все задержанные фигуранты так называемого «хлопкового дела» в каталажках были доставлены на улицу Матросская Тишина. Именно из-за них, по сути, и создали целое новое СИЗО на 200 мест под условным наименованием «Учреждение ИЗ-48/4».

— Представьте: все задержанные — высокопоставленные советские чиновники, и их десятки! — рассказывает бывший сотрудник ФСИН Николай. — При этом всех необходимо было содержать на период следствия и суда в строгой изоляции, под усиленным надзором.

Надзирателей выбирали самых опытных. Ходили слухи, что среди тюремщиков в те советские времена были силачи, которые могли кулаком раздробить голову, и такие психологи, от одного взгляда которых у заключенных ноги подкашивались. Как бы то ни было, но сейчас в этом СИЗО есть сотрудники режима с удивительными физическими параметрами: ростом 2 метра 5 см и выше.

В августе 1991 года в связи с известными политическими событиями, произошедшими в стране, в изоляторе произошли резкие перемены. Личный состав был отстранен от служебной деятельности, и на его смену были прикомандированы сотрудники из других регионов страны. Зачем? Судя по всему, власти боялись, что московские тюремщики станут из личных симпатий помогать политическим ВИП-заключенным. А ведь в СИЗО были доставлены члены ГКЧП [6], которые участвовали в «путче»: вице-президент СССР Геннадий Янаев, премьер-министр Валентин Павлов, председатель КГБ Владимир Крючков, министр обороны Дмитрий Язов и т. д. Всем инкриминировалась статья 64 УК РСФСР «Измена родине».

Как они сидели в те годы? В тесноте, подчас в темноте (были перебои с электричеством), в соседстве с крысами и тараканами.

В апреле 1994 года СИЗО ждал переезд — его разместили в одном из корпусов другого изолятора «Лефортово». И только через три года главное СИЗО страны вернулось на улицу Матросская Тишина. Уже после этого ИЗ-48/4 был переименован в «Следственный изолятор № 1», а в целях соблюдения международных норм площади на одного обвиняемого был установлен лимит наполнения на 125 мест. Сейчас здесь, к сведению, всего чуть больше 70 заключенных. А теперь к персоналиям!

Япончик, бесспорно, самый яркий арестант СИЗО № 1. Сидел он в обычной камере с покрашенными зеленой краской стенами.

— Читал так много, запоем, что скоро ему стало не хватать книг из нашей библиотеки (хотя там полные собрания почти всех классиков), — рассказывает бывший сотрудник. — Однажды за ночь прочитал «Временщиков» Власова. Когда книгу возвращал, извинялся: «Я не удержался, сделал пометки на страницах». Он всегда спрашивал у начальника изолятора совета. Общались они исключительно на «вы» и по имени-отчеству. Япончик, помню, ходатайствовал о том, чтобы пустили к нему на свидание жену, которая приехала издалека.

Про книги вообще разговор отдельный. Поскольку публика тут в основной массе высокоинтеллектуальная, произведения философов — самые популярные. Был случай, когда один заключенный попросил сочинения сразу нескольких великих мыслителей — от Сократа и Фомы Аквинского до Канта и Бердяева. Так вот он был в шоке, когда ему все это принесли!

Михаил Ходорковский в СИЗО № 1 в основном не читал, а сам писал. Был он заключенным спокойным, неудобств никому не доставлял, только, говорят, грустил. Все рассказы про то, что сидел он в камере с ноутбуком, с коврами, телефонами, оказались чистейшим вымыслом. В этом изоляторе есть ВИП-заключенные (в смысле их статуса на воле), но нет ВИП-камер. Ни одной. Проверено и подтверждено членами Общественнонаблюдательной комиссии, которые с тех пор, как вступил в силу закон об общественном контроле, изучили здесь каждый угол.

Кстати, самое время рассказать про камеры. Они в основном рассчитаны на 3–4 человек, просторные, светлые. Вообще СИЗО № 1, пожалуй, единственное, где соблюдаются нормы. В каждой камере есть холодильник и телевизор.