Оборотень по объявлению. Табу - Буланова Наталья Александровна. Страница 14

В конце концов, может, нужно будет полку прибить. Может, сделать ремонт. Да мало ли что понадобится одинокой девушке, верно? А уж если ее кто обижает – несите гвоздики на могилку.

Свора собак выскочила из угла, понеслась в мою сторону и резко затормозила. Шавки тут же захлопнули пасти и попятились, прижимаясь к земле.

Люди же просто ежились, обнимали себя или прижимали к себе сумки-авоськи, выбирали другой путь подальше от меня.

А я смотрел вверх на окна квартиры Нины. Это помогало моему зверю не сорваться. Она здесь, рядом. Скоро будет моей.

Когда пришло оповещение, я выронил телефон. Да что такое-то? Что из рук все валится?

Быстро поднял сотовый, разблокировал его и открыл запрос. Только увидел фото девушки —даже не читая, нажал «Стать Доборотнем для Нины». А уже потом открыл задание и завис.

Этого не может быть.

Муж.

Алкогольная зависимость.

Двое детей.

Задача – спасти брак.

Меня прошиб пот. Я присел на корточки, закрыв глаза ладонью, и потер переносицу.

Нет, у меня зрительные галлюцинации. Или я открыл чужое задание.

Надо посмотреть еще раз. Уверен, больше я такой дичи не увижу.

Но все слова были на месте. Все до единого. И фото Нины тоже.

Замужем. Двое детей. Хочет спасти брак.

Я посмотрел на небо. Оно стало крохотным, будто его можно было собрать в кулак. Остальное все застилала темная ярость зверя.

Есть муж. Есть дети. Есть любовь, раз она не хочет бросить алкаша.

Желание отвертеть голову одному конкретному мужику настолько взорвалось внутри, что я осознал себя только тогда, когда нога соскочила с кондиционера. Я взбирался по обшивке многоквартирного дома со скоростью смерти. Перед глазами мелькали черные когти. Единственная причина, почему я не обернулся, – медведем лазить по дому было значительно сложнее.

И вот окно Нины на двенадцатом этаже. Перед глазами мелькают картины в красных тонах: свадьба, дети, постель на двоих. Каждая ночь вместе.

Р-р-р!

Это все мое! Какого хрена?

Меня накрыло. Словно был я и не я одновременно. Будто наблюдал за собой со стороны и от первого лица в один момент. Создавалось ощущение, что я контролировал себя и напрочь потерял рычаги управления.

Я чувствовал, что схожу с ума.

Мои мышцы налились силой, а по пяткам словно горящим факелом водили. Я так старался не сорваться – нет, не вниз, а в моральном плане. Не разбить окно, не устроить полное погружение в мир оборотней, не закинуть Нину на плечо и не спрыгнуть с ней вниз прямо через окно.

Я вцепился в подоконник и подтянулся лишь тогда, когда смог дышать ровно, а не дрожащими легкими.

И увидел двух пацанят: один кудрявый, как всем известный поэт и наше все, а второй – с ровным ежиком волос. Один быстрый, с игрушечным пистолетом в руках, а второй лежебока с телефоном. И они так громко ругались друг с другом, что даже меня на миг привели в чувство.

А когда первый зарядил пластиковым стволом по макушке второго, а тот запрыгнул на него, я вообще подвис. Они дрались так, словно и не братья вовсе. Рычали в пылу разборок, словно и не люди, а звери. Кулаками не размахивали, все больше захватывали части тел друг друга и пытались завалить, но на игру это походило меньше всего.

Моя звериная половина была в ступоре, моя человеческая думала, как их разнять, да так, чтобы не спалиться. Они же люди, а не оборотни. Хрупкие, как крекеры, потом попробуй соедини обратно.

Я даже по подоконнику постучал, а им было все равно. Дрались, как два волчонка в пубертате, которые одну девочку не смогли поделить.

И тут дверь открылась. Мои пальцы чуть не соскользнули при виде Нины в фартуке и перчатках. Она окинула ребят взглядом, громко поставила на письменный стол аптечку и ушла.

Мальчишки еще немного повозились, но мамин заход им словно весь запал вытравил. Они разошлись, поправили одежду и стали рассматривать друг друга. Потом один второму стал чем-то лицо мазать, а второй первому пластырь на руку наклеивал, а потом заматывал бинтом. Закончился медсеанс тем, что один был зеленкой перемазан на половину морды, а второй мог похвастаться марлевой боксерской перчаткой, в которой не гнулись ни пальцы, ни кисть.

И тут первый резко повернул голову и посмотрел в окно. Я успел среагировать и пригнулся, но не успел нормально перехватиться пальцами. Они съезжали по гладкому подоконнику.

Сверху послышался шум, а потом звук открываемого окна. Я понимал, что появлюсь эффектно, но перепугаю пацанов насмерть, а такой исход мне точно не нужен.

Я спрыгнул в открытое окно лоджии этажом ниже и замер, прислушиваясь и оценивая обстановку. Кажется, тут никого нет дома. Хоть в этом мне сегодня повезло.

На лоджии стояли пластиковые бутылки для кулера, и я отвинтил крышку одной из них. Сначала напился вдоволь, а потом вылил остаток на себя, приводя тело и сознание в чувство.

Я чуть было не сотворил беды!

Нет, тут одной бутылки остыть не хватит. Вылил вторую.

Размышлять вблизи от истинной пары было легче, чем на расстоянии. Она сверху – рукой подать. И она семейная.

Черт!

А сыновья-то какие большие! Не неразумные пупсы, а две ходячие проблемы. И папаша у них есть.

На этом месте злость вновь заставила тело закипеть, и я вылил на себя третью бутыль. Снова попил.

– Потоп! Заливают! – завопили этажом ниже.

Я посмотрел вниз. Хм… Ну да, похоже, это я.

Не вопрос – заплачу. Вот здесь, на подоконник, под пепельницу, положу нал. С лихвой хватит на ремонт двух лоджий.

Я сел в холодную лужу, образовавшуюся на полу, и достал телефон. Открыл задание еще раз. Перечитал раз пять, прежде чем понял, что на шкалу совместимости я даже внимания не обратил.

Что, если…

Нет! Я что, не знаю, что ли? Не чувствую? Она моя истинная!

Но что со шкалой? Почему она не показывает, сколько бы я ни перезагружал?

Мои ощущения – не ошибка. Я это знаю точно. Даже если бы эта железяка показала мне ноль, я не поверил бы. Послал бы разработчиков в далекое пешее. Жили же без этих приложений раньше! Одной чуйкой обходились.

Нина – это даже лучше лично выведенного сорта роз. Лучше победы над достойным врагом. Когда смотрю на нее, внутри тепло становится.

Я слышал ее голос всего один раз, но даже этого хватило, чтобы не сомневаться.

Вот только как она оказалась замужем? Нет, я понимаю, что она не будет с ромашкой в руке на крыльце все эти годы ждать меня, что жизнь идет. Но как-то всегда судьба сталкивала истинных в такой момент, когда они готовы друг к другу. Не когда пара хочет спасти брак с человеком.

Вот даже взять Диму, главу гибридов. Он вообще встретил Веру, когда та снимала лав-стори в свадебном платье. И женишок имелся, и ребенок в животе. Правда, там потом чудо произошло с детьми, но это опустим. Тут не это главное. А то, что тот мужик – подонок.

Может, и у моей Нины так же? Алкаш? Избивает?

Я задрал голову вверх и едва сдержал желание пробить пол кулаком. Даже не сомневался, что сейчас смог бы это сделать. Вот только истинная вряд ли этому обрадуется.

Голова кругом. Не могу нормально думать. Умом понимаю, что только смерть – это конец, что буду бороться. Однако глаза закрыть хочется, привалиться к холодному кирпичу хочется. И таблетки от несварения тоже хочется, потому что факты колом встали внутри – ни туда ни сюда.

Внезапно дверь на лоджию тихонечко открылась. Показалась маленькая сгорбленная старушка ростом мне по пояс, взяла деньги с подоконника, положила в карман дырявого халата и посмотрела на меня:

– Милок, чаю хочешь?

«Милок»? Наверное, будь у меня бабуля, она могла бы меня так назвать, верно? Она бы посоветовала, что мне делать. И, как эта пожилая женщина, не боялась бы меня.

– Хочу, – ответил я, но вставать не спешил.

Испугается же, как выпрямлюсь в полный рост.

– Три тыщи, – задрала она подбородок.

Какая предприимчивая!

– Хорошо, бабуль.

Я медленно встал, осторожно распрямляясь. Старушка не дрогнула, лишь еще выше голову задрала, чтобы мне в лицо смотреть. А потом развернулась, махнула рукой и тихонечко стала переставлять ноги, опираясь на палку.