Совсем не прогрессор - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1". Страница 37

— Хо-чешь!

— Хочешь, — послушно повторил. Подумаешь, зато дома не выражаюсь. Вслух говорить не стал — Галя почему-то считала это совершенно нормальным, будто не общалась не первый год с военными. Тут не захочешь — само автоматически выскочит.

— Система имеет несколько уровней секретности. Первый уровень открыт для всех работающих. Второй содержит данные, в получении которых ты имеешь обоснованную потребность, но сначала необходимо ввести пароль, и твои запросы фиксируются. Третий защищает информацию, не предназначенную для посторонних. Второй — это максимум для тебя, третий — для меня, и то при определенных условиях. Личное дело лежит на четвертом.

— И почему я не верю?

— И зря.

Делиться наличием на диске с невинным названием «Реанимация Снега», заныканных среди игр совершенно незаконных программ, одна из которых позволяла подсадить спящего «червя», никак себя не проявляющего, но моментально записывающего пароли и по соответствующему сигналу исправно сообщающему их хозяину, он не собирался. Тем более что и специально убил подсадку после проверки Чернова. Доказать никто ничего не сможет. Все стерто. Да и искать вторжения никаких оснований. Как чувствовал, заранее записав программку в «железо» генеральской секретарши. Вполне достаточно изучения двух личных дел в отделе кадров. Свое он тщательно изучил и запомнил. Интересно, насколько часто тот Сашка раньше этими делами баловался? Очень специфический диск в наследство от прошлой жизни остался и заметно приложил руку к чужому творчеству. Уж свою деятельность он быстро научился отличать. Почерк знакомый.

— На четвертом уровне — сведения о сотрудниках и внутренние документы. Без пароля соответствующего уровня не пустит, да еще и тревогу поднимет. Есть еще уровень пять. Для больших начальников.

— А общий пароль? — невольно заинтересовалась Галя. — Для полного ознакомления?

— Это сказка. Не бывает. Везде требуется отдельный. В каждом министерстве, а тем более в армейских структурах, свои порядки и инструкции. Так легко не присоседишься. Сначала полная идентификация. Если потребуется, доблестные работники в кожанках и так получат доступ к любым сведениям. Достаточно показать полномочия.

— А на озеро поедем? — неожиданно спросила Надя. Ее эти сложные материи не волновали. — Раз машина на ходу.

— Обязательно, — растерянно глянув на Галю, согласился Сашка.

Он про озеро слышал в первый раз. Видимо, это что-то из прошлого. От отца. Девочка про него обычно не вспоминала, и вообще помнила смутно, а тут выскочило. Прямо как у него. Неизвестно из каких глубин памяти, по ассоциации.

— Вот будет у мамы выходной — и поедем.

— Когда тепло станет, — строго сказала Галя. — Спать пора.

— А сказку на ночь?

— Вот покурю, — устраиваясь у форточки с сигаретой в руках, пообещал, — и приду, а ты ложись. Как самостоятельная.

— Только недолго. Я жду, — угрожающе потребовала Надя, удаляясь.

— Не делай такого больше, — тихо попросила Галя. — Не стоит риск того. Про меня тоже читал? — спросила, помолчав.

— Нет. И не стану. У тебя была своя жизнь до меня. Я не собираюсь лезть в нее без приглашения. Если есть темы, на которые не хочешь говорить, — это твое право. Можешь смеяться, но вы для меня семья. А семья — это доверие. Я буду защищать вас независимо от того, правы вы или нет. Просто потому что вы есть.

— Чего это я буду смеяться? — подойдя сзади и положив ему руки на плечи, спросила тихонько на ухо. — Это важно — почувствовать себя защищенной, а отношения не исчерпываются одной постелью, как бы нам вместе ни было хорошо. Просто мне стало страшно. За тебя. И за себя. Не будь таким самоуверенным. И вообще, — сказала уже нормальным голосом, — бросай свой вонючий окурок и иди сказки рассказывать послушному ребенку, раз обещал. Краночинитель мой хозяйственный. — Она принюхалась: — Уже обмыл машину?

— Ну, ты же понимаешь, нельзя без этого: ездить не будет!

Сашка остановил «Русич» напротив входа, потянул ручной тормоз и посмотрел на часы. Без пяти десять. Нормально. Здесь почти армия, и раньше срока все одно и не подумают открывать.

Кто, интересно, додумался до эдакого идиотизма — размещать здесь инвалидов? Нет, особнячок, окруженный деревьями, выглядел вполне мило, и в комнатах жили всего по двое, но поселить безногих на втором этаже…

Хотя устрой протезную мастерскую и тренажерный зал наверху — им точно так же пришлось бы ползать по лестнице. Хоть бы лифт поставили.

Дверь распахнулась, и наружу вышли трое. Двое взрослых мужиков и Игорь. Стандартный набор. Еще один гулять категорически отказывался, а троим было не на чем: им еще не сделали протезов. Дело это достаточно длительное и не всегда приятное. У пожилого дядьки с ампутацией по поводу диабета на ногах не заживали свищи, и он уже полученные не мог надеть.

Здесь присутствовали иногородние: местные обычно дома отдыхали в ожидании. Игорь единственный представлял вооруженные силы, не Душанбе. Раненые попадали в Верный не часто, все больше местные жители. Кто по пьяни пострадал, кто в аварию попал. Или как давешний диабетчик. В каком-то смысле и легче — взрослые люди могли что-то подсказать, — а в каком-то сложнее. Среди своих проще.

Сашка помахал рукой, и Игорь двинулся в его сторону. Хромал он заметно, переваливаясь на манер моряка, но смотрелся вполне довольным жизнью. Уже не пялился бездумно в потолок часами и упорно двигался. Даже костыля не взял, а использовал щегольскую палочку. Прямо издалека видно: старинная интеллигенция, — надо только не замечать неизменной пижамы под шинелью. В реабилитации наверняка штамп другой, но система одна. Да и не ходили дореволюционные Чеховы в солдатских обносках.

— А почему под камуфляж выкрашена? — сразу спросил Игорь, изучая машину. — Выпендриваешься?

— В мастерской решили позабавиться. Военные шутки. А мне не все равно?

— В техпаспорте цвет пишут. Проверь. Тормознет гаишник и прицепится.

— Все положенное написано, — похлопав себя по карману, заверил Сашка. — У меня огромный блат через дядю Жору. У него полгорода машины чинят. Отобранные права мусора вернут не просто с извинениями, а еще и ботинки поцелуют. Садись!

— Не влезу, — с сомнением глядя на руль, отказался Игорь, — ноги в педали упрутся.

— Сиденье отодвигается, — показал Сашка, — но до меня не дошло: а как ты в «запорожце» ездить собираешься? Там салон еще меньше.

Он обошел «Русич» и плюхнулся на второе сиденье.

— Попробуй.

Игорь уселся боком и, помогая рукой, передвинул ноги внутрь.

— Ж-ж-ж, — покрутив руль, сказал издевательским тоном. — Можно подумать, я понимаю. Ветерану с инвалидностью по поводу ног бесплатно дают «запор», а остальные безногие желающие могут доплатить от тридцати до пятидесяти процентов стоимости. Смотря сколько ампутировано и какая группа инвалидности. Подождать еще годик в очереди — и разницу в цене погасить. На пятьдесят рублей пенсии при инвалидности первой группы. Идешь на работу — двадцать шесть. Не знаешь, чем мне заниматься? А то профессии нет, и как жить на подобную стипендию, не представляю.

— Так тебе еще страховку должны дать, — удивился Сашка.

— Ага, ты, когда в армию шел, не забыл оформить дополнительную? Молчишь. Я тоже не задумывался. Мы же сильно умные! А по армейской не больно-то размахнешься. На пару лет сносного существования. Да и есть у меня мысль купить где-то здесь развалюху. По льготе комнату непременно дадут, да годик ждать придется, а пока мне на вокзале ночевать?

Спрашивать, почему он домой не рвется, Сашка не стал. Догадывался. Прямо никто ничего ему не объяснял, но по кое-каким недомолвкам и от Гали и от Титаренко несложно допереть.

— Я подумаю насчет работы, без балды обещаю. Есть одна идея, но когда ближе к выписке будет. А пока пиши, — сказал Сашка. — У тебя получается. Я вчера отзывы смотрел в общалке.

— Я тоже. Когда хвалят, приятно, а жить пока на что? Отслужил, блин. Зачем все это было, ты можешь ответить?