Бесконечная жажда огня (СИ) - "Ie-rey". Страница 30

— И как ты?

— Жить буду, не волнуйся. У тебя самого сегодня как со временем?

— После трёх свободен, — поразмыслив, ответил Чонин и задумчиво помешал ложкой в чашке. — А ты?

— Тоже. Подожди меня тогда у центрального входа, я тебя отвезу.

Ничего не было — вообще ничего. Они не говорили о том, как им быть дальше и что делать с отношениями, но Крис всё равно чувствовал себя счастливым. И дело даже не в том, что Чонин водил пальцами по его ладони ночью, когда думал, что Крис уснул. Просто быть вместе — это уже прекрасно. Для Криса.

На третьей лекции Крис отловил Чена и молча сунул ему в руки пластиковую коробку. Не сказав ни слова, ушёл. И наплевать, что там себе Чен думал, когда обнаружил то самое видео. Крис не привык объяснять свои поступки и, тем более, душевные порывы. Помощь Чена оказалась весьма кстати, к тому же, Чен в своё время позаботился о Чонине. Быть может, с Ченом они не будут никогда особенно ладить — это неважно, но Крис умел быть благодарным, несмотря на все свои заскоки и жёсткость.

В три он забрал Чонина у главного входа и отвёз домой, где они вместе вновь вцепились бульдожьей хваткой в проклятый булыжник и дневник.

— Знаешь, я по-прежнему не вижу тут никакой системы, — признался Крис, вытянувшись на полу рядом с Чонином и листая пожелтевшие страницы дневника. — На камне науатль и никаких астрологических расчётов. А тут, в дневнике, никаких знаков нет, хоть сколько-нибудь походивших бы на знаки на камне. Ты уверен, что дневник — это ключ к камню?

— Полностью. Может, мы просто пока не догоняем систему шифровки? А если перевести Зодиак в двадцатизначие ацтеков? Ну вот, например, если считать, что Телец и Труба — это одно и то же?

— Это не одно и то же. Так нельзя. В знаках ацтеков всего тринадцать дней, понимаешь? Да ещё и количество дней в годах разное. У нас триста шестьдесят пять, а у них — двести шестьдесят. Какие-то знаки так или иначе будут повторяться и попадать в разные знаки Зодиака дважды. Ахинея, короче.

— Значит, этот путь неверный. Надо найти другой. А если брать дни?

— В каком смысле?.. То есть… Погоди! Ты предлагаешь брать тринадцать дней знака за неделю и приравнивать к западной системе?

— Почему бы не попробовать? Смотри, понедельник — это в большинстве языков день Луны, так? Вторник — Марс, среда — Меркурий, четверг — Юпитер, пятница — Венера, суббота — Сатурн, а воскресенье — Солнце. Ничего не напутал?

— Нет, всё правильно.

— Угу, тогда вот… — Чонин придвинул к себе дневник, открыл первую страницу и ткнул пальцем в первый же набор цифр. — Что тут у нас?

— Венера в Стрельце.

— Угу. Стрелец — это конец ноября и декабрь, а Венера — пятница. Вот год. Посчитаешь ацтекский эквивалент?

Крис склонился над листком и взялся за расчёт. Через несколько минут вздохнул и пробормотал:

— Верёвка получается.

— Так… — Смуглый палец скользнул по камню и остановился на нужном знаке. — Вот она. Верёвка. Давай дальше.

Крис сделал ещё несколько расчётов, в итоге они получили три знака, но из них только Верёвка совпадала с тем, что было на камне. Остальные два — мимо.

— Не понимаю, — выдохнул Чонин, уткнувшись лбом в ковёр. — Всё же правильно, почему тогда не получается?

Крис машинально протянул руку и погладил Чонина по голове.

— Попробуем найти другую систему? Может, не надо расшифровать слова на испанском вовсе? Только положения планет и астрологические пометки?

— Но зачем тогда их написали? Для отвода глаз? Идиотизм чистой воды.

— А зачем это вообще зашифровали?

— Значит, это что-то важное или ценное.

— Рассчитываешь на клад?

— Вообще-то нет. Я думал о чем-то более… в смысле, о какой-то информации, наверное. Хотя я уже не знаю, что думать. Ум за разум заходит.

Крис смелее запустил пальцы в густые тёмные волосы и мягко поворошил.

— Крис.

— Что?

— Не надо.

— Прости. — Он неохотно убрал руку, оставив волосы Чонина в покое. Подумал немного, потом наклонился и прикоснулся губами к смуглой шее, поцеловал, потёрся кончиком носа и снова поцеловал. Чонин медленно перевернулся на спину и посмотрел на него снизу вверх. С осуждением.

— Прости… — едва слышно повторил Крис, провёл пальцами по лицу, повторяя резкие черты и смахивая со лба чёлку. Вновь наклонился и тронул губами подбородок. — Просто не могу остановиться…

Прикрыл глаза, когда горячие пальцы забрались в его светлые волосы. И спустя жалкое мгновение они жадно целовались. Чонин слабо поморщился от боли, когда Крис рухнул на него.

— Смерти моей хочешь?

— Прости…

Они перекатились по ковру, и Крис врезался локтем в диван.

— Чёрт…

Теперь Чонин упал на него сверху, поймал запястья и прижался к губам Криса собственными, целуя несдержанно и напористо. Быстрые пальцы скользили по внутренним сторонам ладоней Криса, переплетались с его пальцами, гладили, крепко сжимали — по-собственнически, но без боли. Касания губ — по шее, как шёлком. Цепкие пальцы — уже на запястьях. Ладонями — под футболкой.

— Не останавливайся, — выдохнул Крис, тронув руками жёсткие бока Чонина.

— Так… не должно быть, — в перерывах между поцелуями раскалённым шёпотом на подбородке.

— А что такого плохого в… любви? — с трудом спросил Крис, обняв Чонина за шею и притянув к себе.

— Если это любовь… — Неожиданно серьёзный взгляд из-под пушистых ресниц.

— А что ещё? Ты же не гей.

— Нет.

— Вот именно. И я — нет.

— Но ты же…

Крис заставил его замолчать, запечатав губы новым поцелуем. Футболка неумолимо поползла вверх, вжикнула молния, ещё раз. Тяжёлое сдвоенное дыхание мешалось с тихими стонами. Крис стянул с Чонина футболку вовсе и уронил на пол, ладонью накрыл тёмный сосок, погладил. А потом как-то сами собой его пальцы оказались у губ Чонина. Поцелуи по всей ладони, кончиком языка по венкам на запястье. Чонин прижал его руку к своей щеке и мягко потёрся, словно кот, потом внезапно свалился на ковёр и перекатился обратно к ноутбуку и дневнику с камнем.

— Я понял! Есть!

— Что? — растерянно уточнил Крис, приподнявшись на локтях.

— Мы идиоты! Надо было по четыре брать, а не по три! Двадцать на четыре группы, так? Четыре стороны света, ну! А мы считали по три. Почему? Потому что идиоты! Надо всё переделать!

Крис обречённо закрыл глаза и рухнул спиной на ковёр.

— Я тебя просто обожаю… — убито подытожил он, сообразив, что презервативы и смазка пока точно им не понадобятся. По крайней мере, не понадобятся до тех пор, пока они не расшифруют этот чёртов дневник.

— Чем быстрее закончим, тем…

Крис приоткрыл один глаз, подумал и подкатился поближе к Чонину.

— Так, что у нас там?

— Мне нравится твой энтузиазм, — отметил Чонин, хитро прищурившись.

— Я рассчитываю на достойную награду, знаешь ли. Так где у нас там Венера была?

На каждые четыре подсказки у них получался один знак на булыжнике. К полуночи они вычислили все, снова разбили на четвёрки и получили фразу на науатль.

— Что там? — нетерпеливо спросил шёпотом Крис.

— «Бог ветра повелевает временем и может повернуть его вспять». Погоди. — Чонин придвинул к себе булыжник. — Смотри, всего их восемь. Четыре тут и четыре вот тут…

Он аккуратно прикоснулся четырьмя пальцами к знакам слева и четырьмя пальцами к знакам справа.

— Вот так.

— И что? — не понял Крис.

— Не знаю. — Чонин закусил губу, разглядывая собственные пальцы, затем мягко надавил, сильнее, ещё сильнее… до отчётливого щелчка.

Они переглянулись, после чего Чонин ослабил хватку. Камень тут же будто бы раскололся пополам, и на ковёр посыпались тонкие квадратные пластины, исчерченные непонятными знаками.

— Что это?

— Может быть, нефрит… Или похожий минерал, — предположил Чонин. — Жадеит, наконец…

— Нет, я не про материал, а вообще. Что это?

— Не науатль, — помрачнел Чонин, разглядывая ближайшую к нему пластинку. — Что-то вообще левое. Надо изучать.