Незаменимый (СИ) - Агишев Руслан. Страница 11

- Жив? – спросил Воронин, но ответа так и не услышал. - Подожди-ка, он спит? Силен, чертяка. Я думал, тут обделается, а он себе дрыхнет.

Тот вроде и похрапывал даже. И, правда, стальные яйца.

- Вставай! Новый день уже наступил! Забыл про дуэль? Так все проспишь!

Наконец, лежащий открыл глаза.

- Живой? – Воронин внимательно вглядывался в совершенно пустые глаза парня. Смотрел и провалился, словно в пропасть заглядывал. – Чего молчишь? Нормально все?

Тот так же молча сел, потом неторопливо встал. По-прежнему, не говоря ни слова, схватился за край могил и одним махом выскочил наружу.

- Который час? – тихо спросил парень без какого-либо намека на волнение или может быть страх.

- Почти пять часов утра, - мужчина щелкнул крышкой часов, подвешенных на золотой цепочке. – Почти девять часов до вашей дуэли, если я не ошибаюсь… И вижу, что ваш мандраж весь вышел, словно его и не было. Скажу больше, вы словно совсем другой человек.

И Воронин совсем не лукавил, говоря такое. Ведь, его вполне можно было заподозрить в желании потрафить самолюбию своего клиента. Мол, как вы изменились, теперь точно всех своих врагов одной левой завалите. Тут даже близко такого не было. Перед ним точно был другой человек, как бы это странно не звучало. Вместо дерганого паренька, которого беспокоила будущая дуэль, из могилы вылез даже не человек, а нечто холодное, равнодушное, словно бы и не живое. Пожалуй, именно это и ощущалось сейчас больше всего.

- Вы точно в порядке? – с осторожностью спросил Воронин. После его экспериментов разное могло произойти. Ведь у одаренных особая психика и ее реакция тоже поражала. – Хорошо. Тогда вот мой совет напоследок.

Парень в ответ качнул головой. Похоже, он был в полном порядке.

- Что и как с вами произошло, покажет лишь время. Правда, спокойствия вам теперь точно не занимать. Хоть ведрами черпай, - ухмыльнулся, явно довольный результатом. - А теперь о дуэли… Ваш шанс уцелеть лишь в одном – притвориться неопытным новичком. Немного сыграйте в это. Попробуйте забыть о своей дворянской гордости. Пусть ваш враг видит, что вы ему не противник. Вы сказали, что он ваш ровесник, то есть довольно молод. Поверьте моему опыту, молодости присуще тщеславие и самоуверенность, живое желание показать свое превосходство. Вот и подловите его на этом.

В ответ снова получил кивок. Парень был непроницаем, словно слон. Смотришь – смотришь, а «прочитать» эмоции не можешь.

- Пусть распалиться, начнет оскорблять, насмехаться. Можно и даже нужно пропустить пару ударов, чтобы совсем убедить его…

Пожалуй, это и было самым главным, что он должен был сказать. Остальное покажет лишь время.

- А теперь будем прощаться, господин Мирский. Вам еще нужно привести себя в порядок. Если что-то было не по праву, простите, - Воронин развел руками, а после, прощаясь, легонько коснулся кепки. - Будьте здоровы.

Мирский, уже в который раз, просто кивнул. Развернулся и стал удаляться. Походка была расслабленной прогулочной, словно не по кладбищу шел, а по столичной набережной в воскресный день.

Мужчина проводил задумчивым взглядом фигуру своего клиента и присел на корточки возле могилы. Сейчас, когда гроб был пуст, открывшееся глазу зрелище казалось особенно диким.

- Что же ты такое видел, если так корежило? Голыми руками…

Красный бархат внутри гроба превратился в лохмотья. Там, где ткани вообще не осталось, открывался жуткий вид на дерево, на котором живого места не было. Почти все, куда падал его взгляд, было покрыто глубокими царапинами. В некоторых местах они пронзали дерево насквозь.

- Похоже, в голове у тебя точно что-то поменялось…

***

Мастер не ошибся. Рафи чувствовал себя иначе, чем вчера. Куда-то бесследно ушло то тревожное чувство, преследовало его все это время. И пусть оно уже стало привычным, и почти незаметным, но все равно доставляло ему массу неудобств.

- Так-то заметно лучше, - шептал парень, откровенно наслаждаясь новыми ощущениями.

Сейчас многое ощущалось по-другому. Вместо каждодневного выбора из бесконечного числа вариантов Рафи теперь видел лишь один единственно верный путь к цели. Все стало просто и понятно. Стали ясными ответы на многие вопросы – куда идти, что делать, зачем это делать, как это делать.

- Просто и понятно, - бормотал он, поднимаясь по лестнице доходного дома. Теперь он и Лана жили здесь, в одной из многочисленных квартир-каморок. Особняк продан, и жить предстояло здесь. – Сначала привести себя в порядок, потом гимназия и дуэль, и после встреча с Голицыным.

Он ни капельки не сомневался, что все произойдет именно так. Хотя еще сутки назад, думая о предстоящей дуэли, откровенно допускал и небольшой несчастный случай со своим противником. Что может быть сложного в том, чтобы подстроить случайное нападение в подворотне и непонятный выстрел из зачарованного оружия? Но сейчас этого и в мыслях не было.

- А можно и не переодеваться. Хотя при таком виде со мной и драться не станут, - ухмыльнулся Рафи, окинув взглядом свой потрепанный вид. Одежда не очень хорошо перенесла недавние «похороны»: брюки мятые, с глине, рукава рубашки в крови. Про синяки на еле и говорить было бессмысленно. – Вылитый босяк, честное слово. Воротынский точно ржать станет, как меня увидит. Расслабится, отвлечется…

Платье Рафи все же сменил. Глупо было являться в императорскую гимназию в таком виде. Ему только посмешищем не хватало стать. Чтобы удивить противника хватит и синяков на теле. Пусть лучше думает об этом.

***

Гимназист Воротынский, не отличаясь гениальностью ума, недалеким тоже не было. Хотя и имел весьма характерную внешность - крупный, косая сажень в плечах, квадратный подбородок и дерзкий взгляд, кулаки, что кувалды. Специально пораньше пришел на ристалище, чтобы подготовиться, настроиться на бой. Боевая медитация для активации магического источника всегда занимала много времени.

- Ничего, лишним не будет, - Евгений, закончив первый круг особый упражнений, сразу же пошел на второй. Тело благодарно отозвалось той особой легкостью, которая возникает в момент боевой медитации. – Быстрее этого урода размажу…

Скажет прямо, была у Воротынского и еще одна причина для такой продолжительной подготовки. Очень может быть, что эта причина была и главной. Ведь прямо напротив ристалища тянулись трибуны с местами для зрителей, на которых прямо сейчас, в окружении подруг, сидела одна премилая особа – урожденная баронесса Кшештинская. Жгучая брюнетка с ангельским личиком и кукольной фигуркой, что раньше считалась подругой великого князя Сабурова, сейчас вдруг начала ему оказывать недвусмысленные знаки внимания. И как тут устоять против затуманенного взгляда, фигурной стати и бархатного взгляда прелестной девицы, положившей на тебя глаз? А никак.

- После дуэли поговорим... А то Сабурову все можно было, а мне, значит, только полапать… Нет уж, - медитативный настрой мигом испарился, едва Кшештинская выразительно потянулась. Видела ведь, что он на нее пялился. Поэтому и делала это медленно, по особому, заставляя волосы по всему телу дыбом вставать. - Вот же сучка… Не терпится ей… Течет аж, - не сводя с нее глаз, парень облизал пересохшие губы. В голове тут же возникли соблазнительные картины обнаженного девичьего тела, принимающего соблазнительные позы. – Подожди, сейчас я этого черта землю заставлю жрать и приду… А, наконец-то, приперся. Черт, а то я уже дымиться начал.

Завидев знакомую фигуру противника, парень быстро пошел к центру ристалища. Именно здесь, по правилам гимназического дуэльного кодекса, поединщики должны были поприветствовать друг друга и произнести ритуальные фразы, после которых и могла начаться сама дуэль.

- Я приветствую тебя, и клянусь сражаться честно, - скороговоркой произнес Евгений, всем видом – выпяченной челюстью, высокомерно оттопыренной нижней губой и презрительным взглядом – показывая, свое настоящее отношение. – Такое убожество даже бить противно!