Повелительница интерьеров и генералов - Санна Сью. Страница 5

– Ладно, спасибо ему. Наливай суп, садись и рассказывай, сколько у нас теперь есть денег, – велела я, приказав себе выбросить глупые мысли о возвращении монет из головы. – А вы, детки, если наелись, можете пойти отдохнуть или поиграть.

За столом произошла быстрая рокировка, и мы остались с Грес одни. Няня зачерпнула суп, понюхала и отправила в рот первую ложку. Проглотила и закрыла глаза.

– Нет, это всё никак не укладывается в моей голове. Вы, госпожа Абигаль, сроду ничего не готовили и нож в руках не держали. Как это всё возможно?

Я вздохнула. Вот же душная тётка! Радовалась бы молча, а не требовала объяснений.

– Мизи Гресия, моя дорогая. Вы верите в Строгого Родителя, ответьте мне честно? – спросила я устало.

– Конечно, верю! Что за вопрос? Как можно в него не верить, когда вокруг столько его чудес?! – Грес отточенным жестом махнула над своей головой.

– Так отчего же не веришь в его очередное чудо? – требовательно спросила я, нагнувшись над столом. – Я же сказала, что он полностью меня изменил.

– А вот в том-то и дело, моя госпожа. Тут главное слово «полностью». Я верю в Строгого Родителя и верю, что вы – его промысел. Да вот только вы не Абигаль, а кто-то другой, которого Строгий Родитель поместил в её тело. А Абигаль была слишком слабой, поэтому уступила вам место и ушла! – заявила нянька, глядя на меня прямо.

Я аккуратно положила ложку, но взгляд от глаз Гресии не отвела. В этот момент я поняла, что готова сражаться за своё место в теле Абигаль до последнего. Я вдруг осознала, что больше не хочу домой, потому что мне там совершенно нечего делать. Моя Ксения уже десять лет живёт в Южной Африке, мы видимся раз в год, и они с внуками во мне не нуждаются. А эти дети – Марк и Софи – нуждаются. Они просто пропадут без меня. В этом мире я нашла новый смысл жизни и разбудила в себе почти угасшую с годами жажду деятельности. Я ведь и ремонт в доме хотела затеять, потому что испугалась нагрянувшей апатии. А здесь она прошла как не бывало.

– Разве же такое бывает, мизи Гресия? – спросила я, вложив в голос побольше холодной угрозы.

Пусть только попробует развить эту мысль или с кем-нибудь ею поделиться!

– Известны несколько случаев, – сглотнув, прошептала Гресия.

– И что с ними сделали? – зловеще спросила я, сжимая в кулаке ложку покрепче, до побелевших костяшек.

– Их забрали в монастырь Великого Старца Просветителя, – едва слышно прошелестела Грес.

– И, наверное, даже не подумали об их близких? Наплевали на судьбы детей, да, мизи Гресия?

Нянька вздрогнула и побледнела. По её виду я поняла, что оказалась права. Осталось понять, к чему наш разговор приведёт, и решить, что мне со слишком догадливой женщиной делать.

– Я глупость придумала, госпожа Абигаль! – вдруг горячо затараторила нянька, – Голову мне напекло, вот и ляпнула! Конечно же, вы просто были при смерти и вернулись немного другой. Набрались ума в чертогах Строгого Родителя. Нет ничего сложного в том, чтобы нарезать травы и бросить в воду! Но только вы другим свои новые умения не сильно демонстрируйте, моя госпожа. Лучше у меня спросите, прежде чем рисковать. Мы вместе придумаем, как ваши новые знания представить людям без лишнего риска и подозрений.

Ну что ж, Грес сделала правильный выбор.

– Есть какие-то проверки? – спросила я, с облегчением откинувшись на спинку стула.

– Я точно не знаю. Про эти случаи написано в летописи «Хроники Велиссии» – так наша страна называется. Так вот, всех прошлых переселенцев властям сдавали испуганные родственники, а те после допроса у менталиста сами сознавались, что явились из других миров. Потом их отправляли в монастырь, чтобы они делились своими знаниями на благо процветания Велиссии. Благодаря им мы имеем канализацию, водопровод и многое другое, – заученно отрапортовала нянька.

Я постучала пальцем по губам, размышляя.

– То есть велика вероятность, что если родственники не сдали, то попаданцы счастливо прожили жизнь в чужом теле?

– Очень может быть, – кивнула Грес.

Ну что ж, всё не так уж и плохо. Главное, не сильно выделяться и не толкать в народ прогрессивные идеи вроде эмансипации и феминизма.

– Ладно, раз мы всё выяснили, давай обсудим наши финансовые дела. Поешь и расскажи, сколько дал генерал и что можно купить на эти деньги.

Гресия шустро заработала ложкой, а прикончив суп, вывалила из мешка на стол горку монет – все как одна жёлтые, блестящие, с изображением мужчины в короне на реверсе и резной единицей на аверсе.

– Здесь триста золотых, моя госпожа. Если жить экономно и на них только питаться, хватит примерно на год. Если нанять кухарку и горничную, покупать одежду и тратить на развлечения – на полгода. А если полностью ремонтировать дом – их вообще не хватит. Так же как и на убеждение опекунского совета в том, что детей нужно оставить вам. Общее состояние маленького господина Марка оценивается в пятнадцать тысяч золотых, а приданое госпожи Софи в десять. Разумеется, господин Донато потратит гораздо больше трёх сотен золотых, чтобы до этих денег добраться.

Картина вырисовывалась скверная. И раз уж мы перешли на новый уровень доверия, я решила рискнуть:

– Скажи-ка мне, Грес, а бриллианты в Велиссии ценятся?

– Ещё как ценятся! Только где же их взять?

– Есть у меня основания полагать, что я знаю место. Мне нужен металлический совок. Раздобудь, а я уложу детей подремать.

Грес опять махнула рукой над головой, таращась на меня.

– Дети, наверное, тоже не могут вас узнать, моя госпожа. Вы их никогда спать не укладывали. Может быть, и не нужно?

– Нужно, – отрезала я. – Пусть привыкают и растут с уверенностью, что мать их любит и заботится. В конце концов, я всё делаю ради них. А иначе мне и смысла нет напрягаться.

Я поднялась и составила тарелки в мойку.

– Как нет? Вы же такая молодая! Раньше любили балы и красивые платья. У меня ощущение, что ваша душа постарела на десятки лет.

– Грес, милая, не надо развивать тему, правду о которой ты боишься услышать, – усмехнувшись, посоветовала я. – И вообще, меньше знаешь – крепче спишь. Вдруг менталисты будут и тебя допрашивать?

Гресия вскочила и мухой вылетела из кухни. Надеюсь, искать совок. А я пошла к детям.

Софи клевала носом на коврике, а Марк снова рисовал. Я подошла к нему и взглянула через плечо на рисунок: простым карандашом он набрасывал нашу сегодняшнюю встречу в лесу с генералом.

– Великолепно, мой хороший! – потрепала я мальчика по волосам, подумав о том, что надо будет купить ему всё необходимое для развития таланта и нанять учителя.

А Софи – нормальных кукол и пушистый ковёр!

– Мама, а мы пойдём ещё собирать разные цветы и травку? – спросила малышка.

Я подхватила её с ковра на руки.

– Ещё лучше, детка! Сейчас вы поспите, а вечером мы пойдём ловить рыбу, – заговорщическим тоном сообщила я.

– Поспим? Я не сплю днём, мам. Я взрослый! – возмутился Марк.

– Конечно, взрослый. Ты просто полежишь, чтобы сил на вечер набраться.

Угу, конечно! Взрослый он! Марк отрубился в самом начале сказки про колобка, даже раньше Софи. Дети жили в одной комнате – наверное, из каких-то экономичных побуждений. Комнат-то в доме полно. Надо будет детей расселить после ремонта.

Я вышла из спальни, закрыла за собой дверь и спустилась по лестнице. Гресия ждала меня внизу с совком для мусора и детской лопаткой.

– Возьмём всё, – одобрила я и направилась на улицу.

Опять накатило волнение. Повезёт, не повезёт? Господь и Строгий Родитель, не мне, так этим невинным детям, помогите кто-нибудь!

– Госпожа, что вы хотите сделать? Вы думаете, тут есть клад? Считаете, ваша тётка что-то зарыла в землю?

Грес семенила за мной к ручью и от волнения засыпала меня вопросами.

Я тоже страшно нервничала, поэтому выдавала ответы короткими рублёными фразами.

– Там должен быть графитовый карман. Но тогда хватило лопатки и сил пятилетней девочки. Сейчас не знаю. Но место я хорошо помню.